Теперь над двухэтажным зданием в стиле брутализма, выкрашенным в синие и белые цвета, красуется прекрасная вывеска Horizont с надписью Clinic внизу. Мы заказали её в престижном дизайнерском агентстве, хотя я и хотел приобрести большую голограмму. Однако оказалось, что уличные варианты с достаточной мощностью, чтобы работать даже под дождём, стоят невероятно дорого.
Зато я добился того, чтобы провести по зданию несколько светящихся лент, разгоняя мрак практически вокруг всего здания, кроме нескольких особо неприятных мест с мусорками и входом в мою приемную.
Вот я тут и сижу, жду первых посетителей. Открыть прием в своей серой клинике я так и не смог пока что, ведь для этого требуются связи и определенный уровень репутации. Ведь какой больной ебонашка решит завалиться во все крупные банды района и сказать всем, что открылась такая-то такая клиника и можете приходить туда импланты ставить? Это же моментальная смерть. Тебя просто толпой завалят, и не заказами, а угрозами и требованием присоединиться именно к их банде.
А я никому не собирался выдавать свои разработки — это моя платформа, на которой я смогу строить свою будущую жизнь, надеюсь, свободную от влияния корпораций. Именно поэтому я не обратился к Джову с идеей работы как серого рипера, и не факт, что он не знает, чем я собрался заниматься. Хрен знает, насколько плотно за мной следят.
Так что первым делом меня будут позиционировать как того, кто не будет задавать лишних вопросов и сможет, если что, установить незарегистрированный или запрещенный имплант за определенную сумму. Клиника от этого ничего не получает, кроме способа решения деликатных вопросов.
Все же если меня обнаружат, то начнутся судебные разбирательства. Клиника окажется соучастницей, если будет получать от меня процент. Но если я буду арендовать помещение, можно довольно легко выкрутиться, просто уйдя в отрицание. Типа я просто арендовал место, и мы ничего не знаем.
При этом я являюсь сотрудником Pacific Horizont Clinic, ведущим свободную практику. То есть сейчас я ожидаю вполне обычного пациента с вполне обычной жизнью. Но не поверю я, что в первый день клиники мне в приемную ворвется огромный качок из Животных?
Половицы за дверью скрипнули, и я, повернувшись в сторону звука, увидел массивного черноволосого мужчину с простым лицом и железным подбородком. Он, чуть пригнувшись, чтобы не задеть макушкой косяк, открыл дверь в мою приемную. Его комплекция лишь немного уступала телам бандитов из «Животных». Мои киберглаза сразу отметили, что этот человек обладает улучшенным телом и гибридными мышцами, которые видны в его походке, поведении и сдержанной силе.
— Здравствуйте. Присаживайтесь, я сейчас подойду. — Мужчина окинул взглядом погружённую в полумрак операционную и, заметив кресло с аппаратурой, присел на его край.
В это время я ожидал указания из регистратуры, где сейчас сидела Ада, но данных сравнительно долго не было. Не вытерпев, я направил скрипт на поиск запроса, так как черная девочка вполне могла отправить запрос не туда, а пока решил продолжить диалог.
— Еще раз здравствуйте, можете сказать ваше имя? — Спросил я, ожидая ответ из базы данных травмы.
— Меня зовут Тимати Торнтон. — Видя, что я вновь погрузился в сеть, пациент решил продолжить: — Док, мне нужно заменить нейропорт.
— Нейропорт? — Слегка удивился я. — Зачем вам менять нейропорт? Вы не используете старую модель, а, судя по изношенности портов, ваш нейропорт совершенно новый.
Даже не поморщившись от сравнения своего хрома с хромом, снятым с трупа, а такой хром считается чуть ли не прокажённым, что не мешает многим беднякам носить его, Тимати ответил:
— У меня начали сбоить импланты, док, наш бригадный рипер сказал, что это всё из-за нейропорта.
— Только сбои? Не было потери воспоминаний? Или внезапных приступов агрессии?
— Нет, такого, слава богу, не было.
— Вспомните, было ли что-то странное или необычное за последнее время. Может быть, голос из неоткуда или навязчивые мысли.
Пока работяга думал, я просматривал его медкарту, кстати, совершенно новую, созданную, когда он неделю назад обращался в районную больницу за консультацией. Нашел ее совершенно не там, куда инструктировал отправлять данные Аду. Она отправила медкарту не мне, а на локальный сервер клиники, так что пришлось оттуда его изымать и отправлять Аде гневное письмо, ведь Грэгу данные о пациенте приходили правильно.
— Ну, разве что недалеко была массовая перестрелка, буквально в двух районах от нас. Мы сейчас вводим в эксплуатацию Гранд Молл, ведь. Так этот центр вообще всем нужен, словно там медом намазано.
— Так и есть. Grand Imperial Mall — центр всей будущей Пасифики, вполне нормально, если вокруг него начнется очередная возня корпоратов. Вам провести бесплатную чистку системы? В честь дня открытия.
— Да, хорошо. — Кивнул Тимати, и я жестом предложил ему прилечь, а сам вставил штекер в его шейный разъем, запуская антивирус, одновременно смотря логи тела.
= Похоже, вы правы, но сейчас творится какая-то дичь. Если раньше могли пострелять, погонять черных или кинуть гранату где-то вдалеке, то сейчас вообще с катушек слетели.
= У нас стройка почти готова, осталось только внутренности. Но вот вчера на крышу упал кран, а позавчера взорвался склад со стройматериалами, оказалось, что кто-то привез туда груз пропана для сварочных работ. Но для таких грузов у нас специальный негорючий склад есть! А потом…
Строитель начал делиться со мной накипевшим. Я внимательно слушал, вникал и поддакивал, изучая внутренний мир здоровяка. Ситуация, которая сложилась в центре Пасифики, меня не удивила. Я всегда знал, что корпоративный мир — тот еще гадюшник, где каждый сам нормально не живет и другим не дает.
Меня больше интересовали импланты Тимати. Его тело было доведено до совершенства, став эталоном строительной техники. Он способен поднимать и переносить тяжести до полутора тонн, а в правильной стойке — даже до двух тонн брать на грудь.
Импланты Тимати обладали уникальными шаговыми мышцами, которые позволяли ему автоматически точно размечать или идеально обрезать материалы. Его глаза оснащены затемняющейся сетчаткой, которая, хоть и не могла защитить от мгновенной световой гранаты, позволяла ему сваривать металлы без маски.
Мои глаза тоже так умели, но стоимость ремонта у меня будет намного дороже, в отличие от практически ширпотребных деталей его организма. Все в нем было органично и идеально выверенно благодаря «Зетатеху», на которого он работает, кроме одного момента.
— Я нашел проблему в вашем теле.
— … погрузчик того… что? Вы нашли глюки тела?
— Все верно. Вы же пользуетесь цельным комплектом имплантов от «Зетатех»?
— Эмм… В свое время проходил у них общую модификацию тела. Вы хотите сказать, что вышли сроки платежа? — Побледнел работяга.
Что-то я не слышал о том, чтобы корпорация таким образом гарантировала оплату долгов, ну ладно, это проблемы клиента, а не мои. Но заметку о такой возможности в голове поставил.
— Вы до сих пор платите кредит за импланты?
— … Да. До сих пор не могу расплатиться. Проблема в этом?
— Не совсем. Ваша челюсть.
— Челюсть? — С глупым выражением лица он указал пальцем на свой металлический имплант. — А! Это просто мне челюсть в драке сломали, я решил немного доплатить и поставить эту красавицу.
А мне такого не предлагали. Мысленно запричитал я, но в реальности просто сказал:
— Ваша челюсть подключается к мозгу там же, где находить координационный центр вашего модифицированного нейропорта. Так что стоит вам открыть рот для… — В этот момент Тимати, теребивший стальную челюсть, открыл ее и дернулся от легкого удара током. — Примерно об этом я вам и говорил.
Работяга ушел только спустя пятнадцать минут, настроенные разбить лицо риперу, который ставил ему челюсть. Мы договорились, что он придёт на операцию завтра. Вместо замены нейропорта я постараюсь изменить места подключения, чтобы избежать возможных проблем в будущем. Однако ему придётся оплатить операцию по созданию дополнительных коннекторов в мозгу из своего кармана, поскольку не всегда есть возможность использовать стандартные места, указанные в инструкции. Жаль, что этим заморачиваются не все риперы.
После ухода Тимати я провёл в тишине всего пять минут, а затем ко мне начали приходить клиенты. Среди них были как бедняки, которым я был вынужден чистить софт бесплатно в рамках акции, гребаная Кейт, так и бездомные из соседних районов. От них мое риперское кресло пропиталось противным запахом нечистот, и мне пришлось накрыть его пластиковой плёнкой.
Рутина закончилась в два часа дня, и я с облегчением выдохнул, глядя на то, во что превратилась прихожая: грязная и вонючая свалка с разбросанными повсюду упаковками и мусором. За стойкой приметил Аду, которая с унылым видом сидела перед экраном. Я помахал ей рукой, но в ответ получил лишь фырканье и полное игнорирование. Не представляю, как она смогла просидеть здесь весь рабочий день. Я бы точно не смог, так что её настроение мне вполне понятно.
— Кейт? — Я постучал по дверному косяку, так как самой двери в кабинете не было — она была выбита и лежала в коридоре.
— Я так устала, Бур. — Она картинно завалилась на спинку кресла, отпихивая от себя инфопланшет. — Можешь мне сварить кофе.
Хмыкнув, я подошел к кофеварке и принялся «варить» кофе. Интересно, в мире вообще остались кофейные деревья? Ведь везде кофе делают из концентрированной химии, порой даже без натуральных ингредиентов. Даже когда я жил в семье Пате, кофе было точно таким же.
— Как первый день?
— Плохо, очень плохо. Как думаешь, идея с бесплатной чисткой была настооолько плоха? — Протянула девушка, лениво ожидая кофе.
— Соглашусь, это были самые худшие 6 часов моей жизни. — Сказал я и, замолчав, стал наблюдать, как в стакан наливается кофе, наполняя комнату банановым ароматом.
— Значит, я ужасный руководитель. В первый же день так облажаться! Теперь о нас знают все, но «все» — это бомжи и ущербные мигранты.