А Панцетти-то до чего хитер! Они выиграли бы дело, если бы не эта маленькая оплошность. И финал был бы, скорее всего таков: принудив Уиттекера закончить чертежи, Панцетти загоняет их или американцам или англичанам, получает гарантии неприкосновенности, и убивает заложников, а сам смывается куда-нибудь из Англии и продает полноценные фотокопии чертежей самолета немцам. И можно не сомневаться, что этот тип сумеет оправдать свое исчезновение с двумястами тысячами долларов. Да он еще выколотит из них столько же!
Я усмехнулся и прибавил газу. Ньюбери остался позади, а путь мой лежал к Майденхиду через Рединг; какой-нибудь час езды. «Майденхид, клуб «Мэллендер» — что бы я делал без этого услужливого привратника! Единственная сейчас ниточка, ведущая к Панцетти, оказалась бы оборванной, и мне, оставалось бы только застрелиться или пойти в чистильщики ботинок в связи с профессиональной неполноценностью.
Было около половины одиннадцатого, когда я доехал до этого городка. Огни были погашены, но при лунном свете Мандейхид казался еще лучше, чем тогда, в веселом 36-м году, когда мы наведывались сюда вместе с Херриком. Оставив машину на одной из улиц, я прошел задворками к хорошо известному мне отелю. Адреса клуба «Мэллендер» там не знали, не знали его и в других местах. Надо было предвидеть, что этот клуб не будет рекламировать себя направо и налево.
И тут меня осенило: какого черта я шляюсь по улицам ночного городка, вызывая законные подозрения жителей вопросами о каком-то клубе? Надо обратиться в полицейский участок, мысль проще простого…
Рассматривая мое удостоверение, дежурный сержант слегка удивился — такие персоны практически никогда не заглядывали в его сонное царство, а потом он вовсе вытаращил глаза, когда я подробно объяснил ему цель моего визита.
В конце концов, сержант почесал в затылке, в который раз пробормотал: «Ну и ну…» и соединился со справочным бюро. Выяснив номер телефона клуба «Мэллендер», он перезвонил туда и попросил подозвать мисс Шарлотту Лэннарт.
С замиранием сердца я наблюдал за ним: если Карлетты там нет — все пропало, значит, Панцетти успел предупредить ее о том, что я раскусил их парня в «Казино Лодж», и дело примет новый оборот. Мне не хотелось думать о том, что будет в этом случае.
Но все прошло отлично, и я облегченно вздохнул, услышав слова сержанта:
— Добрый вечер, мисс Лэннарт, вам звонят из полиции Мандейхида. Не беспокойтесь, ничего страшного не произошло. Просто к нам обратился джентльмен, ваш знакомый по имени Джакомо Фратти, американец. Джентльмен немного пострадал вчера во время бомбежки Лондона. Он говорит, что у вас была назначена встреча в клубе «Мэллендер», но по дороге его машина сломалась. Мистер Фратти очень просит заехать за ним. Вы знаете, где мы находимся, и заедете сами? Всего вам доброго, мисс Лэннарт.
Он положил трубку и вопросительно посмотрел на меня:
— Кажется, я ничего не перепутал, сэр? Мисс будет здесь через десять минут, пусть мистер Фратти не волнуется.
Я едва удержался, чтобы не броситься к нему на шею со словами: «Какой же ты славный парень, сержант! В этой распрекрасной стране очень милые люди, они тебя понимают с полуслова и делают все наилучшим образом! — Опасаясь, что он неправильно истолкует охватившие меня чувства, я ограничился просто благодарностью и уверил его, что больше хлопот со мной не будет.
Его это вполне устроило, и мы расстались друзьями.
Когда я вышел на улицу, меня вновь охватили сомнения. Что, если Монтана успела рассказать о гибели Фратти? Карлетта умна, она сразу поймет, кто ей звонил от имени покойничка, и отвалит отсюда со своим человеком Кричем. Перекрывать дороги бесполезно: они будут удирать по-темному. Но вряд ли Монтана захотела предупредить: она и Карлетта это две паучихи в одной банке, так и норовят друг друга слопать… Как бы то ни было, любой шанс надо использовать.
Подул холодный ветер. «Самое время — немного пройтись и согреться», — решил я, но тут же остановился и переложил люгер из наплечной кобуры в карман пальто: вдалеке я услышал шум мотора.
Машина остановилась у входа в участок, дверца отворилась, и я увидел красавицу Карлетту, одетую в роскошное норковое манто.
Она закрыла автомобиль и, грациозно покачивая бедрами, направилась у дверям участка. Я одним прыжком догнал ее и с силой ткнул стволом люгера так, чтобы у этой стервы не осталось никакого сомнения в том, что твердый предмет, давящий ей в спину под левой лопаткой, — не что иное, как дуло пистолета.
— Привет, детка! Ты еще не забыла своего поклонника из фирмы «Уповай на Господа», она же — «Болты и Гайки»? Да стой и не дергайся, иначе грубая пулька разорвет нежное сердечко.
Было интересно наблюдать, как нижняя челюсть этой очаровательной леди медленно погружается в меховой воротник.
— Боже мой… Кошен… Живой…
— Жив, как видишь! А вот ты примкнешь к отряду мертвецов, если позволишь себе подать знак своим приятелям в машине. Или ты прикатила сюда одна?
— Да, одна, — прошипела Карлетта, — но ты Кошен…
Тут последовала непередаваемая игра слов, которой она выучилась у матросов и грузчиков, по крупицам собирающим свой словарь в портах всего мира.
— Великолепно, дорогая, — заметил я. — Вижу, ты с пользой провела время в угольном бункере, даже ни разу не повторилась.
Она задохнулась от ярости:
— Ты, ублюдок…
— Ну, хватит! А то я от восторга забуду, зачем звал тебя. Надеюсь, ты пригласишь меня в свою тачку, где мы обсудим все дела?
В машине я развалился на заднем сиденье и закурил.
— Слушаю тебя, дорогая…
— Это тебя я хотела бы послушать. Как ты нашел меня? Небось, опять дал взятку? Нетрудно догадаться — кому. Но тогда этот подонок у меня попляшет! А Фратти? Он должен был появиться еще вчера. Ты убил его, грязный коп! Такого парня…
— Фратти сам виноват — что-то нахимичил со своей бомбой и угробил сам себя. Погиб, так сказать, при исполнении… Если охота — молись своей Мадонне. А что касается человека, который дал мне твои координаты, то ты, милочка, сможешь добраться до него лет через двадцать. К тому времени, полагаю, у тебя пропадет желание танцевать с ним тарантеллу. Но это — в случае, если тебя будут судить по законам Соединенных Штатов. Другое дело — если здесь, в Англии. Узнав про твои шалости, ни один присяжный и слезинки не проронит, подписывая Карлетте Франчини смертный приговор. Вообще для здешних судей нет большего кайфа, чем накинуть петлю на нежную шейку. По секрету скажу, что эти так называемые джентльмены на самом деле страшные грубияны! Хе-хе…
— Ты это серьезно, Кошен? Но я же ничего такого здесь не сделала и никого не убила!
— Да? А бедняга Фратти, это как?
— Что — Фратти? Я не могу за всех отвечать! Кто виноват, что он доигрался с этой бомбой? Я же любила его!
— Конечно, любила, ведь все, кого ты любишь, плохо кончают. Вспомни Мандерса — Слава Богу, ты сама мне сказала, что я не нравлюсь тебе…
Она бросила на меня злобный взгляд, а я продолжал:
— Вернемся к Фратти: прежде чем озадачить его, могла бы поинтересоваться местными законами. В них сказано, что если группа преступников оказывается замешанной в умышленных действиях, приводящих к человеческой гибели, то все они подлежат смертной казни через повешение. И здесь — тот самый случай. Налицо и преступная группа: Панцетти, Крич и ты — отнюдь не статист в игре; тут тебе — и сговор, и действия. Бедный Джакомо Фратти, — и чем он вам только не угодил? Можешь не сомневаться, на суде я тоже буду ломать голову над этим вопросом!
— Ты ведь этого не сделаешь, Кошен! — ее голос дрожал. — Ты где же хочешь повесить меня?
— Я?! Да на фиг мне такое! У англичан самый большой опыт в накидывании веревок, я рядом с ними сущий младенец.
Она всхлипнула, достала сигареты и нервно затянулась несколько раз.
— Не верю, что ты это допустишь, Лемми! Давай лучше договоримся. Ты ведь знаешь, какую информацию я могу тебе передать.
— Ну, Карлетта! — я искренне рассмеялся. — Вы что, сговорились с Монтаной? У меня от вашей информации уже голова опухла. Что вы за народ? Лезете в мужские дела, а потом плачете, как дети. Но со мной такие штучки давно не проходят…
— И ты заплачешь, если почувствуешь на своей шее петлю. — Карлетта не сдерживала отчаяния.
— Ладно, успокойся, — я похлопал ее по плечу. — Давай, поговорим, может это принесет тебе пользу. Скажи для начала, где сейчас Билл Крич, зачем ему мои документы?
— Твои документы нужны были, чтобы обмануть эту дуру Уорни, которая все время путалась под ногами. А где Уилли сейчас, я не знаю. Еще днем был в клубе, а совсем недавно ему позвонили, и он уехал, сказав, что будет завтра.
Я понял, что звонил Зокка: он добрался до Лондона и рассказал, что случилось с ним в «Казино Лодж».
— А как поживает мой друг Карло?
— Панцетти, что ли? Нашел, о ком спросить! Я видела его в последний раз в Нью-Йорке перед отплытием «Флориды». Он был загримирован и крутился в толпе провожающих. Так что, извини, Лемми, тут я пас, сам знаешь, какой это скрытный тип.
— Хорошо, поверю. Ну, а где Джералдин Уорни?
— О ней я тоже не знаю. Ее отдали Уилли, и завтра ты сможешь узнать у него о ее здоровье.
— Так ты что, совсем одна в клубе? И никто не развлекает такую красивую девочку?
— Не надо шутить так, Лемми! После того, как уехал Крич, меня всю трясет, а тут еще встреча с тобой вместо Фратти…
— Ладно, Карлетта, поехали к тебе и молись, чтобы никто не помешал нашей беседе! Не то я позвоню английским джентльменам сцапать тебя, или сам разряжу свой люгер в твою девственную грудь…
— У меня, правда, никого нет. Уилли вернется завтра утром, ну, а если кто-то заявится ночью, ты ведь не испугаешься? Бояться-то надо мне! Кстати, давай обсудим одну идею…
Она включила мотор, и машина медленно тронулась.
— Какую еще идею? — спросил я подозрительно. — Идеи таких гадюк всегда заканчивались укусом.
— Я ее немного обдумаю, а потом ты сможешь ее оценить.