Вещи ниоткуда… на них мир держится до сих пор.
Я не забуду, как в еще худшем состоянии пришел в Духов день в Новодевичий, и меня не пустили внутрь, а подошва у башмака отклеилась, и я был в школьной курточке, в кармане у меня был один жетон в метро, весь мой капитал, и я вдруг ощутил, что, несмотря на то, что мне сильно за сорок, это все, что у меня есть… и в этот момент – опять прикосновение. И через миг, залитый светом изнутри, я уже шел к прудам и бормотал, забыв и про школьную курточку, и про неудачу жизни, и про жетон – все возьми, пусть все уходит, пусть ничего не останется, только оставь – ВОТ ЭТО. Пусть ничего не будет, но только – ВОТ ЭТО. И когда я дошел до пруда, от противоположного берега отделилось белое пятно и стало увеличиваться в размерах. С той стороны, пересекая пруд наискосок, ко мне плыл лебедь.
Это был язык, которым о. А. говорил со мной во время земной жизни. Теперь эта речь приняла иные формы, усилилась, но сохранила все то же содержание – всепроникающий свет Жизни.
Он все время возвращал наше внимание к тому, что главное – это внутренний диалог между Богом и человеком, результаты которого потом сказываются во внешней деятельности.
Главное предсказание. Христианство на деле и на словах. Об избранных народах
Однажды мы вместе ехали в электричке, расположившись на соседних, через проход, сиденьях. К Грише З. подошла цыганка, обвешанная монистами, и предложила погадать.
Гриша, человек интеллигентный и тактичный, отбивался от пророчицы, как мог, что стоило ему больших усилий, – цыганка приняла его вежливость за слабость. Наконец с досадой она отступилась и пошла по проходу в поисках следующей жертвы. Когда она проходила мимо о. А., он позвал ее: красавица, красавица, садись сюда, хочешь я тебе погадаю? Цыганка почему-то не подошла, но, посмотрев на человека в шляпе, с седой бородой и невероятной улыбкой, тихо посторонилась и исчезла в тамбуре. Не знала она своего счастья. Я бы многое отдал за возможность такого «гадания».
Впрочем, главное он предсказал и себе, и всем нам – жизнь и слова человека из Галилеи, рабби из провинции.
Думаю, что, когда он говорил: «Христос», он говорил совсем не о том, что открывалось за этим словом мне, прихожанам, историкам, москвичам и, думаю, вообще большинству современных христиан.
Некоторые священники настаивают на одном и единственном понимании этого Имени, но это попросту невозможно. Настаивать на таком – безумие. В 40 лет, искренне веря, я под этим словом понимал совсем не то, что в 50, а в 50 совсем не то, что понимаю сегодня. Это не значит, что я был еретиком или заблуждался – я рос. Как растет большинство верующих, потом отмечая, что эти «три, или сколько там, Христа», которые соответствовали разным уровням религиозного восприятия, не противоречат друг другу, потому что это три ответа на вопрос: «Кто Ты?», разные лишь от того, что через 10 лет человек оказывается могущим вместить такой из них, на который не был способен прежде.
На высоте своей жизни о. А. мог вместить такого Христа, о котором на своем первом этаже я мог лишь приблизительно догадываться, но уже было видно, как Он прекрасен. Это было видно, потому что вживую существовал человек, который Его вместил настолько.
Однако лифт ходит, и доступ к верхним этажам открыт каждому, если он только этого очень сильно захочет. Вернее, если он для этого полностью откроется и сделает первый шаг. Второй, навстречу, сделает Бог.
В комментах Фейсбука, где я выкладываю свои воспоминания, мне написали: «Вот всегда валят в кучу, извините. Католическая церковь в тупике? Это большая новость для Испании, Италии, Польши, Чехии, Ирландии, части Франции, Хорватии, Филиппин и целой Южной Америки – это так, навскидку, много миллионов верующих без всякого духовного тупика. Северная же Европа – это протестанты (англикане, лютеране и т. д.) – совершенно другой расклад. Но и тут неоднозначно. Недавно побывала в Швейцарии. Весьма благочестивые протестанты. Просто разные люди с разными религиозными традициями видят и понимают духовность по-разному».
Люди действительно понимают духовность по-разному. Если дома висит икона, а в церкви благочестивые лица – это еще не значит, что с церковью все в порядке. То, что поглазеть на Папу собираются миллионные толпы, еще не свидетельство того, что с духовностью все в порядке. И то, что рядом с изображением Папы висят значки с гениталиями Давида, тоже нравится туристам – и гениталии, и Давид, и для туристов тут тоже все хорошо. Просто люди, которые собираются поглазеть на Папу, – это те же самые люди, одинаково радующиеся и гениталиям на значке, и изображению Папы, – для них это соприродные ценности.
Но дело даже не в этом. В Евангелии Христос советует судить о ситуации по делам. Дела же обстоят следующим образом – в прошлом веке католики, протестанты и православные истребили больше 100 миллионов себе подобных. Наверное, они просто забыли основное, что написано в Евангелии, – «Возлюби ближнего своего» и «не убий».
Разве не православные шли в армию Буденного?
Разве не католики ставили к стенке священников в Мексике и Испании?
Разве не протестанты выжигали джунгли Вьетнама вместе с людьми?
А в Первой и Второй мировых войнах разве одни атеисты сражались?
Разве мы перестали принадлежать к людскому роду, который все это совершил?
В этом веке убийства продолжаются, принимая более диффузный, что ли, характер, – тысячи и сотни тысяч, даже миллионов жертв мегаполисов – наркоманы, бомжи, алкоголики, жертвы мертвой пищи и мертвого воздуха, абортов, плохой медицины. До сих пор сотни тысяч погибают от стихийных бедствий, наводнений и цунами, вызванных потребительским отношением к природе. До сих пор стреляют винтовки, произведенные в католических и православных странах. Они стреляют не в воздух, а чаще всего в людей иных национальностей. До сих пор идут бомбардировки – католические и протестантские. Вот где работает духовность, вот ее дела , а не на церковных праздниках, не в толпе зевак и туристов, пришедших потолкаться на площади св. Марка.
О. Александр часто вспоминал, что в Византии для обсуждения деталей «Символа веры» собирались стадионы – десятки тысяч людей. Настолько это им было интересно, «зажигало», как сказали бы сегодня. На улицах Константинополя собирались толпы и часами спорили по богословским вопросам. И он всегда обращал внимание на декоративность таких форм веры .
Может быть, стоит, пока не поздно, обратить внимание на то, что духовность, вера – это внутреннее дело, внутреннее усилие небывалой ответственности, что все главное происходит внутри, а не снаружи. И происходит именно с тобой – человеком, к которому лично обратился Бог и теперь ждет, что ты Ему ответишь. Ждет твоей ответственности за себя, а потом уже – за другого. Потому что ответственность на словах за весь мир без ответственности за свои собственные поступки перед Богом приводит к миллионам жертв и сонму мук, которым нет конца.
Ведь для того, кто вслушивался в слова Христа, слова Евангелия, понятно, что главное происходит не там, где Папа на балконе, а там, где Бог в сердце. И это единственная форма духовности, которая может исцелить больное коллективное сознание, которое до сих пор считает, что с ним все прекрасно и никаких тупиков не существует.
О. Александр в приходе был окружен евреями и сам был евреем. Поэтому в его разговорах с прихожанами не могли не вставать некоторые «специальные» вопросы, например, тема об избранности еврейского народа, его отмеченности Богом Израиля. «Избранность евреев, – отвечал о. Александр, – избранность народа, призванного Богом, прежде всего предполагает не какие-то льготы или права, а повышенную ответственность перед теми призывами, с которыми Бог обратился к ним, перед теми нравственными задачами, которые Бог поставил перед еврейским народом. И Библия полна упреков Творца в адрес избранного народа, что он все время отпадает от тех нравственных высот, ради осуществления которых и был создан, все время предает своего Создателя».
«Неправильно говорить, – продолжал о. Александр, – что существует только один избранный народ, это не так. Греки, например, тоже были избраны Богом, чтобы донести людям весть о совершенной красоте, точно так же как израильские пророки доносили весть о совершенном Боге и его духовных требованиях к человеку…»
Думаю, что, развивая его мысль, можно утверждать, что любой народ – призван и избран Богом. Перед любым народом стоит некоторая миссия, которую лишь он один способен осуществить в человеческой семье и общности. И Америка, и Россия, и Китай, и все остальные народы, большие и малые – избраны. И каждый народ внутренне ощущает свою миссию, даже если трудно выразить на словах. Но не стоит забывать о том, что избранность – это ответственность перед Богом и людьми, а не некоторые дополнительные права, мнимое существование которых так сильно льстит национальной гордыне.
Про государственную политику и государственную религию современного ему Израиля о. Александр однажды с горечью отозвался: «невежественные люди…»
Он все время возвращал наше внимание к тому, что главное – это внутренний диалог между Богом и человеком, результаты которого потом сказываются во внешней деятельности. Он часто говорил о «подражании Христу». Книжку Фомы Кемпийского с одноименным названием он подарил мне на сорокалетие (откуда узнал дату? Откуда такая память, такое внимание к каждому?) с дарственной надписью: «Дорогому Андрею с надеждой, что эта книга будет для Вас таким же светлым другом, как для меня – многие годы. А. Мень». – «Настоящая кожа, – говорил он, указывая на переплет книжки и светясь улыбкой. – Столько лет – и как новая».
Книжка звала следовать за Христом не по внешним, а по внутренним, самым трудным, маршрутам. Она у меня сейчас, когда я стучу на клавиатуре, здесь, под рукой. «И если человек не вознесется духом и, освободясь от всех тварей, весь не соединится с Богом, – все будет маловажно, что бы ни знал и что бы ни имел он…»