— Мы вышли за пределы времени, и место это — не земля, — тихо сказал Арилан. — Как повелели наши предки, мы соединились и стали Одним.
— Аминь, — откликнулись остальные.
Нигель спиной почувствовал легкое движение воздуха, всколыхнутого рукавом, и ощутил тень руки Риченды между собой и Келсоном.
— Перед нами… Ра-фа-ил… — пропела Риченда, странно подчеркивая слоги имени и задержавшись на последней ноте.
Когда эта нота затихла, Нигель почувствовал движение руки Риченды и увидел черный круг, появившийся на ленте света над алтарем. Он судорожно вздохнул, — но остальные, похоже, были спокойны.
— Господь исцеляет, — произнесла Риченда обычным тоном.
— Господь исцеляет, — повторили остальные.
Смущенный Нигель позволил повернуть себя лицом к югу.
Теперь рядом с ним стоял Морган, а позади Моргана — Риченда. Снова она протянула вперед руку.
— Перед нами… Ми-ха-ил…
И снова протянулся последний звук, и рука Риченды двигалась, пока нота не умолкла, — только на этот раз на ленте света возник красный пылающий треугольник, пульсирующий, словно сердце.
— Он подобен Творцу, — сказала Риченда.
— Он подобен Творцу, — повторили остальные.
И они повернулись еще раз, теперь лицом на запад. За дверью, поперек которой действительно висела лента света, Нигель увидел Дугала, серьезного и торжественного.
— Перед нами… Гав-ри-ил…
На ленте вспыхнул белый крест запада.
— Господь — моя сила, — произнесла Риченда.
— Господь — моя сила, — повторил Нигель вместе с остальными. Он внезапно осознал, что произносимые ими фразы — это перевод имен архангелов, а символы, несомненно, связаны с восточным происхождением Риченды.
На север…
— Перед нами… У-ри-ил…
Золотой квадрат.
— Пламя Господне.
— Пламя Господне, — прозвучали голоса.
Нигель хотел было снова повернуться на восток, но Морган подтолкнул его, чтобы принц сделал шаг назад. Келсон также шагнул, не поворачиваясь, — так, что теперь они смотрели на самый центр. Риченда, держа руки ладонями вверх на уровне талии, закрыла глаза.
— Наш центр и наша основа есть Дух… то, что длится вечно.
Она чуть развела руки в стороны и повернула их ладонями друг к другу, — и тут же в воздухе между ними вспыхнула пятиконечная звезда, обведенная фиолетовым светом. Риченда развела руки шире, и звезда поплыла к полу, и замерцала над камнями, а Риченда откинула назад голову и воздела руки к небу.
— Над нами — вращающийся крест — определяющий и объединяющий, единство всего, содержащегося в Одном.
И символ возник, и зеленый огонь повис над их головами. Риченда широко развела руки и так замерла, закрыв глаза. Но заговорил на этот раз Арилан.
— Теперь мы встретились. Теперь мы Единое в Свете. Уважая пути древних, мы не вступим на ту же тропу. Augеаtur in nоbis, quаеsumus, Dоminе, lunае virlutis оpеrаtiо… Позволь Твоей силе взрасти в нас, о Владыка…
— Да будет так. Аминь, — откликнулась Риченда.
Когда она опустила руки, сложила вместе ладони и спрятала в них лицо, словно молясь, лента света вокруг комнаты стала стремительно расширяться, растягиваясь вверх и вниз, пока ее края не соприкоснулись с символами у них над головой и под их ногами. Затем все шесть символов растаяли. Исподтишка глянув на дверь, Нигель увидел за ней лишь расплывчатую тень, — рассмотреть Дугала было невозможно.
— Lumеn Chrisli glоriоsе rеsurgеntis sissipеt tеnеbrаs соrdis еl mеntis, — начал ровно начитывать Келсон, осеняя себя крестом, и все повторили его жест. Пусть свет Христа восстанет во славе и рассеет тьму наших сердец и умов…
Это движение словно бы вывело их из предыдущего оцепенения. Неожиданно Келсон улыбнулся Нигелю, Арилан и Риченда чуть отступили назад, встав у северной и западной стен. Морган коснулся локтя принца.
— Ну, это сделано, — мягко сказал Келсон. — Защита поставлена, отчасти в соответствии с той традицией, в которой росла Риченда. Если не считать мавританских деталей, примешавшихся сюда за многие годы, мне это кажется близким к тому, что мог использовать сам Камбер. Хотя, конечно, мы не можем знать наверняка. — Он посмотрел на Моргана, на Дункана, направившегося к алтарю, и снова на Нигеля: — Ты готов?
Нигель лишь кивнул, боясь открыть рот.
— Тогда продолжим. Идем со мной.
Три ступени привели их к алтарю. Там лежал открытый малый хирургический набор Дункана. Дункан что-то делал с комком хлопковой ваты и маленькой фляжкой. Морган помог Нигелю опуститься на колени, а Келсон протянул руку к своему правому уху и снял серьгу с большим рубином. Только теперь Нигель заметил на руке Келсона Кольцо Огня, гранатовую печать силы Бриона, — в центре перстня располагался большой кабошон, который окружала дюжина меньших камней с бриллиантовой огранкой; грани дробили холодный свет защитного круга, окрашивая его в алый цвет. Нигель не видел этого перстня со дня коронации Келсона.
— Насколько нам известно, Глаз Цыгана всегда играл какую-то роль в передаче потенциалов Халдейнов наследникам рода, — сказал Келсон, протягивая серьгу Дункану для стерилизации— Эта серьга и кольцо, похоже, — важные и постоянные элементы в ритуале силы всех королей Халдейна. Поскольку ты не мой наследник в обычном смысле, кольцо сегодня ночью будет использовано не в полной мере, поскольку обычно оно запечатывает ритуал после смерти предыдущего короля, — но я хочу, чтобы ты надел Глаз. И обе вещи вернутся на свое место и останутся в безопасности, здесь, в Ремуте, когда я отправлюсь в Меару, — на тот случай, если они тебе понадобятся.
Нигель тяжело сглотнул и с трудом кивнул, едва заметно наклонив голову, — его глаза не отрывались от драгоценности, которая вернулась к Келсону, а Дункан подошел к нему с комком белой ваты. И пока Морган крепко держал сзади его голову, а Дункан прокалывал мочку его уха чем-то холодным и острым (что было даже приятно при такой жаре), Нигель утешал себя мыслью о необходимости всего этого. Он не почувствовал никакой боли, и подумал, что Морган, пожалуй, мог как-то повлиять на его ощущения. Заинтригованный, несмотря на все опасения, он наблюдал за тем, как Келсон снял Кольцо Огня и на долю секунды поднес к его уху, коснулся, пометив кольцо кровью Нигеля… а потом положил перстень на алтарь. Потом он взял Глаз Цыгана и тоже приблизил к уху Нигеля — но на этот раз рука короля вернулась пустой.
Нигель почувствовал щиплющую боль, когда Дункан продел серьгу в его ухо, боль от того, что камень оттянул его ухо, — но тут Дункан что-то сделал, и все исчезло. Когда епископ отошел, а Морган отпустил его, Нигель осторожно дотронулся до уха пальцем. Он с удивлением понял, что не только боли, но и никаких неприятных ощущений не испытывает.
— Все уже зажило, — пробормотал Морган, помогая принцу встать.
Почему-то это совсем не удивило Нигеля. Не удивил его и лежавший на алтаре пергамент, на котором были начертаны все его имена.
— Мне говорили, что у Дерини было в обычае давать детям особые Имена посредством небольшого магического ритуала, — негромко сказал Келсон, прикасаясь правой рукой к острию меча, в то время как Дункан придерживал эфес. — Мать ребенка, как правило, совершала этот ритуал, когда малышу было от четырех до восьми лет, в зависимости от степени зрелости ребенка. Этот ритуал не только подтверждал принадлежность малыша к роду Дерини, но и был первым официальным ритуалом, через который проходили все юные Дерини.
Он на мгновение заглянул в глаза Нигелю и коротко, чуть нервно усмехнулся.
— Боюсь, я не слишком похож на твою мать, а тебе немножко больше восьми лет. Но все равно это будет твоим первым настоящим ритуалом. И он обеспечит должные рамки последовательных перемен… пусть только в настоящий момент. Ну, ты догадываешься, что понадобится капля крови.
При этих словах он опустил голову. Нигель вдруг понял, что Келсон точно так же волнуется из-за процедуры, как и он сам. Келсон, держа конец меча над пергаментом, крепко ухватился за него тремя пальцами правой руки и прижал к острию безымянный палец левой — и из глубокого пореза хлынула кровь. Губы короля крепко сжались — от боли или от каких-то иных чувств, Нигель не мог бы сказать, — однако он не издал ни звука. Потом он размазал кровь по пергаменту, под именами Нигеля. Зажав порезанный палец в ладони, Келсон уступил место Нигелю.
— Теперь ты, — сказал он.
Сам по себе меч не пугал Нигеля; он был солдатом, он получал раны и посерьезнее той, что ожидала его в эту минуту. Взявшись за меч так же, как это делал Келсон, он быстро провел пальцем по острой стали, и ощущение ожога помогло ему избежать мысли о том, что последует затем. Когда он нанес кровавое пятно на пергамент рядом с кровью Келсона, король на мгновение крепко прижал свою рану к ране принца, объединяя тем самым две линии наследственности.
— Этим смешением крови я подтверждаю, что ты — Халдейн: Нигель Клуим Гвидеон Райс, сын короля Донала Блэйна Эйдана Синхила и единственный брат короля Бриона Синхила Уриена, бывшего моим отцом и королем до меня.
После этого появилась чаша, чтобы смыть кровь с их рук, льняные полотенца, а потом рука Моргана ненадолго легла на рану Нигеля, в то время как Дункан занимался Келсоном. Когда Морган отпустил его руку, Нигель увидел, что порез исчез, словно его и не было. Пока принц в слабом свете рассматривал свой палец, Дункан насухо протер льняным полотенцем меч и передал его Моргану. Морган тут же повернул меч острием вниз и встал рядом с Нигелем, уперев меч в пол и свободно опустив руки на поперечины его рукоятки. Нигель слышал, как Келсон коротко вздохнул, когда Дункан придвинул к себе кадило, из которого все еще тянулась тонкая струйка благовонного дыма, и, открыв его, вынул изнутри ковчежец с тлеющими угольками.
— Будь благословен Им, в чью честь ты возжен, — пробормотал Дункан, чертя крест в воздухе над ковчежцем, прежде чем протянуть его Келсону.
Келсон склонился над дымком, сложив перед собой руки, как в молитве, потом взял ложку и осторожно высыпал в ковчежец еще несколько зернышек благовоний.