И она вновь басовито расхохоталась.
— Не ожидал он такого поворота, что достану я его, пусть косвенно, и за всё своё горе долг заберу. А вышло всё так. Кредит я выплатила, с халтурой ресторанной завязала от греха, просто так там тёрлась, подносы туда-сюда носила, чаевые собирала. Хоть этого он у меня забрать не мог. И однажды встретила одного человека! О, какой это был человек!
Тут она мечтательно прикрыла глаза, будто стараясь восстановить ту прежнюю яркость ощущений за закрытыми веками, чтобы ещё раз испытать всю первозданную прелесть такого редкого в её жизни хорошего воспоминания.
— Влюбилась я в него по-настоящему. Того парнишку, что сбежал, когда про меня узнал, я не так любила. По-детки что ли. Первая любовь, стереотипы, долг природный требует семью создавать, устои патриархальные поддерживать, становиться такой, как все, среднестатистической домохозяйкой и всё такое. Это быстро улетучилось при моём образе существования. Я просто сбежать от кошмара с ним хотела в привычные декорации. Тогда я иначе думала, а теперь понимаю, что не вышло бы у нас с ним ничего хорошего. Потому как нравятся мне мужчины постарше. Причём, намного. Видать, с той бани всё и началось, когда показал мне тот дяденька разницу между зрелым мужиком и мальчишкой озабоченным. А этот человек был просто неотразимым. На двадцать лет меня старше, но всё при нём. Сухой, поджарый, сильный и смелый. Умный и уверенный в себе. Без понтов этих, — она показала «козу», покрутив кистью вверх-вниз, — хоть и «законник», как потом выяснилось. А зачем ему было понты колотить, когда он уже всем всё доказал в этой жизни? Сидел он у нас за столиком, а я его обслуживала. Так он понравился мне сразу, что я двух слов связать не могла тогда, только лыбу давила, как дурочка с переулочка. А он шутил, подначивал, я ему тоже сразу приглянулась, он мне потом рассказывал. Когда счёт принесла, он «на чай» мне в фартук сунул тысячную купюру и номер свой к ней на бумажке из блокнота скрепкой прицепил. Старомодно как-то, но мило. Другой бы какой просто на ней бы и написал. А этот с уважением, мух от котлет сразу отделил. Позвонила я ему назавтра, когда выходной мой наступил, и завертелось всё у нас, как в первый раз. Я про себя ему не всё рассказывала, как чуяла, что не примет он меня такую настоящую, при полном параде всех моих подвигов. Притворилась мышкой серой, неудачливой и простой. Я такая и была всегда, только про опыт мой интимный не считала нужным распространяться. Можно сказать, я его не обманывала, а просто недоговаривала. Не посвящала во все закоулки моего непростого прошлого. Год мы с ним встречались, он помог сестре на ноги встать, в себя поверить. Даже упырь мой приглох, когда понял, кто на меня глаз положил. На панель перестал гонять. Попытался вытащить теперь через меня у него денег. Мол, проси, вымаливай, на что хочешь, а мне принеси. Пару раз я откупалась, только аппетиты у коряги выросли, совсем он берега потерял. Тогда послала я его к чёрту, пригрозила, что сама на него такую «телегу» вору своему прогоню, что и вякнуть не успеешь, как на два метра под землю зароешься. Он осел на пятую точку и пару недель кубаторил. Потом опять нарисовался, неугомонный урод. Мол, давай поговорим, точки над «i» поставим. Потребовал окончательную откупную, с распиской и клятвами со своей стороны о полной «омерте». Понимал, что за «помело» его подвесить могут при неудачном раскладе. Да только от жадности заломил он сумму несусветную, так что опять я его послала в пешее. Стал он грозиться всё про меня доложить, но я уже силу набрала, перестала бояться, взяла его за галстук, разъяснила душевно, что его в таком случае ожидает. Я потеряю мужа и уважение, а он жизнь свою поганую. На том и разошлись. Ведь мой человек серьёзно подумывал с делами своими тёмными закругляться, узелки завязать, посты перераспределить, денег взять и уехать, как я всю жизнь мечтала. И сестру с нами забрать из омута этого постылого. Вот счастье-то было! Я просто на крыльях летала! Забеременела от него, но сразу не сказала, ждала, когда он закончит приготовления, чтоб счастье стало полным. А тут ещё сдох мой мучитель! Инфаркт его, гниду разбил, захлебнулся он от ненависти своей и бессилия. Решила я, что вот он, мой первый звёздный час! Сходила я даже к нему на похороны, чтобы убедиться, что не вылезет вурдалак этот из могилы. Кстати, на похоронах у него немного народу было. Сына его впервые увидела там. Такой же мудак, как и папаша был. О нём позже. А я дождалась, пока все разойдутся, плюнула ему на холм могильный и пошла к своему любимому счастьем нашим делиться.
Она вновь прервала рассказ. Шофёр терпеливо ожидал. Медленно полз караван машин, недовольно помигивая стоп-сигналами, ворча утробно моторами, иногда досадливо горланя клаксонами. Проталкивались впритирку мотоциклисты, сизый выхлоп смогом курился над потоком, смешиваясь с текущими вниз чернилами фиолетовых сумерек.
— Я верю, что нет на свете случайных совпадений. Потому что такое не может совпасть рандомно[8]. Где-то в небесах есть прописанные судьбы, целая паутина, а на стыках и сидят такие случаи. И липнет в них человек, как муха. Дёргается, кричит, а ничего назад не вернуть. Охотник поймал жертву случая, — философски сообщила женщина. — У Высоцкого есть строки: «Двум белым ангелам сродни, к земле направились они — опасная повадка! Из-за кустов, как из-за стен, следят охотники за тем, чтоб счастье было кратко». Вот в точку про нас. Прихожу я к нему, а он, как туча. Что такое? А он мне письмо по столу двигает. А в письме всё о моей прошлой жизни. И подпись упыря. Не решился при жизни, так после смерти меня достал. Выслал письмо через душеприказчиков своих. Управился, гад, хитрая сволочь. А вор мой, почти завязавший, пояснил, что такие «письма счастья» ко всем авторитетам из их сходки пришли. И теперь ему «смасть» могут сделать. Не просто корону снять, он и сам собирался от неё отказываться, а вне закона воровского поставить. И мне бы плохо пришлось. В общем, решили мы разбегаться навсегда. Чтобы и мне жизнь не ломать, и ему не портить. А про то, что беременна, я ему так и не сказала. К слову как-то не пришлось. Да и зачем ему лишние «головняки»? Вернулась я к сестре домой, мы вместе жили, села, думать стала, как же теперь быть? И придумала!
Женщина хищно улыбнулась, вспомнив, видимо, нечто приятное. А пробка пошла на убыль, появился просвет и шофёр ловко юркнул в него, оттерев зазевавшуюся владелицу красной «Мицубиси». Они вновь набрали темп.
— Неделю я в прострации витала, не ела, не спала толком. Что делать? Тётка моя, курва старая, насоветовала мне, ты в церковь сходи, помолись там, свечки воткни всем, кому хочешь. Пошла я, да только и в церкви всё не так, всё не так, ребята! Не помогает. Как в песенке: «Бог, ты что, оглох? Или тебе просто, или тебе просто пох?». Не была я религиозной, сама себе всегда помогала. А вот теперь дошла до точки. До дна. Крах этот меня засыпал обломками жизни моей, как будто сама под землю ушла, а не этот упырь. Всё думала, как теперь жить и как отплатить этому говнюку? Над могилой можно долго глумиться, да только, сколько не говори «халва», во рту слаще не станет. Меня как выжгло изнутри всю дотла. Пустота звенящая. И в этом вакууме мысли, как метеоры носятся. Вспомнила я про сына моего старикашки, которого впервые на погосте увидала. Полезла в соцсети, стала справки наводить. А сынок его оказывается, в бизнес недавно влез, коммерсантом стал, хоть был всю жизнь недоделком. И решила я сына наказать, раз папка от меня на тот свет убежал. Повстречались мы как бы случайно, познакомились. Он обо мне тогда вообще не в курсе был, а после папкиной смерти всем не до меня было, кто мог его просветить. Не стала я резину тянуть, да и надевать тоже ему на член не стала. Через пару свиданий мы уже вовсю развлекались, а скоро я ему про беременность свою рассказала. Вроде, как от него она. Он, как честный недоумок, позвал замуж, а я, как наивная барышня, согласилась с радостью и вдохновением. И стали мы с ним жить-поживать, добра наживать. Как в сказке про дебила и мазохистку. Я какое-то извращённое наслаждение с ним испытывала, будто всегда, во всём, в каждой мелочи папку-упыря его наказывала. Привыкла быстро, нравиться даже стало не понарошку, ассимилировалась к неблагоприятным условиям. Такого рода приспособляемость — моё второе «Я». Только теперь осмысленно и конкретно. Раньше надеждой на лучшее жила, теперь чётко цель видела. Оно так легче и веселее, оказывается. Правда, что любовь и ненависть, как две стороны одной монеты. А на гурте все остальные эмоции и чувства. Короче, брак по расчету может стать счастливым, если расчет верный. Бизнес у него с товарищем был, мы с ним и женой его часто время проводили, подружились. Подружками стали — не разлей вода. Хорошая она баба. А наши муженьки скоро попёрли вперёд и вверх в плане бизнеса, как фуникулёры в альпийских горах. Мы и там побывали, и много где ещё. А без меня муженёк ещё больше мир посмотрел. И баб там пощупал вдоволь, и наркоту попробовал, и партнёра подсадил. Сам перестал, умный сукин сын, а партнёру только подсыпал. Поняла я, что хочет он его слить. У меня свои цели, я не лезла, хоть и стыдно теперь, что не попыталась его спасти, пусть и не впрямую, а хотя бы через жену его, подругу мою. Да вышло, как вышло. Не до этого тогда было. Сын родился, воспитывать его надо, план свой воплощать медленно и поэтапно. Это всё сосредоточенности и хладнокровия требует, отвлекаться некогда. Он на меня всё оформлял, но с хитрыми поправками. Подстраховывался плотно, не подкопаться. Он всегда перестраховывался, даже когда меня в бизнес подтянул. Вернее, я сама навязалась. По первому образованию я экономист, так что помощь моя была непраздной и не иллюзорной. Много чего я ему подправила, пустила по нужному руслу, вывела в рост. Он даже зауважал меня. Хо-хо-хо! Как я наивно ошибалась! Но и это мне на руку вышло. Прихожу как-то к нему в офис без приглашения, а он натурально на письменном столе секретаршу свою сношает! Я нервничать и пену гнать не стала, чисто по-деловому разрулила. Заставила переписать на себя кое-что так, что теперь оно моим и только моим стало. Это был второй шаг. Дальше — больше. Партнёр его по клиникам загремел, а потом совсем запаршиве