Я семеню следом. От него веет таким холодом, что меня начинает сотрясать дрожь. Все тело покрывается крупными мурашками, зуб на зуб не попадает.
- Гер – ман… - сиплю, чувствуя, как пропадает голос.
Он молча натягивает на себя толстовку, обувается и выходит из квартиры. Я порываюсь его догнать, но на пороге заставляю себя остановиться. Это бесполезно. Каким-то шестым чувством понимаю, что трогать его сейчас бессмысленно.
Закрываю за ним дверь и, обхватив голову руками, медленно сползаю по стене.
Вот и рвануло. Как бы ни было сейчас страшно и больно, следует признать – виновата я сама. Нужно было сразу Герману все рассказать, он бы мне поверил. Он всегда мне верит.
Я сама все испортила.
Поднимаюсь и на затекших ногах плетусь в кухню убирать последствия драки. Поднимаю стул, грохнувшуюся со стола салфетницу и принимаюсь отмывать пол от засохших капель крови Баталова. Ему сильно досталось, остается только надеяться, что Герман не добивать его ушел.
Наступает вечер, за окном постепенно темнеет, а Греховцева все нет. Я ему не звоню и не пишу, сидя на подоконнике кухни, терпеливо жду его возвращения.
Знаю, он придет. Остынет, подумает и вернется.
Проходит еще два часа, и я, не выдержав, решаю его набрать. Слушаю равнодушный голос автоответчика и, отключившись, ложусь спать.
Засыпаю на удивление быстро, а просыпаюсь от того, что меня поднимают на руки. Я спросонья не сразу понимаю, что происходит. С перепуга, потеряв опору, машу руками и хватаюсь за широкие плечи.
Прижавшись лицом к прохладной после улицы толстовке, облегченно выдыхаю.
Вернулся.
Герман усаживает меня на подоконник и, нависнув, смотрит в глаза. Его лицо уже не такое неживое, каким было, когда он уходил. Но он все равно еще жутко зол.
- Рассказывай…
- Хорошо.
- Как давно за моей спиной он тебя лапает?
Мое сердце пропускает удар.
- Это первый раз. Честно.
Герман продолжает сверлить взглядом. Вижу, что до конца не верит.
Тяжело сглотнув, впиваюсь ногтями в собственные ладони и начинаю.
- Прости меня. Я, наверное, сразу должна была рассказать…
- Говори!
Глава 23.
- Рома… он давно говорит, что я ему нравлюсь.
- Как давно?
- Ты тогда еще в Лондоне был.
- И ты мне не сказала? – неверяще шепчет Герман.
- Прости… - шевелю беззвучно губами, - я не думала, что это серьезно.
- Пи@дец! – резко оттолкнувшись руками от подоконника, разворачивается ко мне спиной и запускает пальцы в шевелюру.
Я же закусываю губы изнутри и изо всех сил пытаюсь сдержать слезы. Что я наделала?! На что надеялась? Что Рома притворится, что ничего такого не говорил, а из моей памяти самостоятельно сотрутся те неприятные моменты? Что вся эта ситуация рассосется сама по себе?
Герман набирает полную грудь воздуха и медленно выдыхает. Повторяет так несколько раз, но затем, видимо, не сдержавшись, одним движением смахивает все с комода.
Я коротко взвизгиваю и рефлекторно подтягиваю колени к груди.
- Что еще? – обманчиво ровным тоном спрашивает он.
Возвращается ко мне и, дернув ноги вниз, грубо разводит колени в стороны.
- Рассказывай, - шипит в лицо.
- О’кей… когда ты был в Лондоне, Рома присматривал за мной…
- Я в курсе.
- Хотя я говорила, что не надо.
- Ты поэтому говорила? Потому что он к тебе клеился?
- И поэтому тоже, - глядя исподлобья, признаюсь я, - он сказал, что я ему нравлюсь, и что он не прочь со мной встречаться.
- А ты?
- Отказалась, конечно! Тогда он начал рассказывать, что я тебе не пара, что нужна только для… ну, сам понимаешь…
- И?..
- И даже сказал, что у тебя есть невеста.
- Он так сказал?
- Я ему не поверила! – добавляю быстро.
Герман зло скалится, отчего его верхняя губа чуть приподнимается вверх, коротко выдыхает, а затем, запустив руку в волосы, прижимает меня к плечу.
Он очень взвинчен, я отчетливо слышу, как тарабанит в большой груди его сердце.
- Никого не слушай, - шепчет хрипло, - знай, какую бы хрень тебе ни рассказывали, главное это то, что мы вместе. Поняла?
- Угу…
- Ты уже не сможешь без меня, Рая, а я не смогу без тебя.
- Зачем ты так говоришь? Я не собираюсь от тебя уходить.
- Знаю. Ты от меня уже никуда не денешься.
- Не денусь, - подтверждаю, ластясь кошкой, - куда я без тебя?..
- А Баталов… эта сука мстит мне.
Отрываю голову от крепкого плеча и смотрю Герману в глаза.
- За что?
- Это сто лет назад было. Он познакомил меня со своей девушкой, а она на меня переключилась.
- Ты переспал с ней?
- Да. Только он сам говорил, что не в обиде, мол, та шкура продажная.
- Так нельзя, - произношу беззвучно, скорее сама себе.
- Не все такие правильные и чистые, как ты, Коротышка. И я хочу оградить тебя от всей этой грязи.
Эта правда царапает когтями по сердцу. Если Рома хотел лишь использовать меня, если никакой симпатии нет, то он еще хуже, чем я о нем думала.
- Это он отвез меня тогда на вокзал, и он сказал, что не побрезгует мной даже после тебя, - начинаю тараторить сбивчиво.
Теперь мне мерзко что-либо от него утаивать.
- Что еще? – напряженным шепотом спрашивает Герман.
- Еще со мной говорила Диана, твоя бывшая, просила, чтобы я за деньги сливала ей информацию о тебе.
- Почему я узнаю об этом только сейчас?!
- Прости… - шепчу, прижимаясь губами к шее.
- Ра-я! Я хочу знать о тебе все! С кем общаешься, чем занимаешься и даже, бл@ть, о чем думаешь! У тебя не должно быть никаких секретов.
- Хорошо.
Минут пять мы молчим. Герман пытается взять себя в руки, а я, затихнув, вожу губами вдоль бешено бьющейся венке на шее. Постепенно его пульс приходит в норму, плечи расслабляются.
- Чем ты сегодня занималась? – интересуется он уже спокойнее.
- Я была в фитнес-центре. Ходила на йогу, потом мы с Полиной пошли в хамам, а затем искупались в бассейне.
- Что за Полина? – спрашивает требовательно. Чем вызывает у меня улыбку.
Я кайфую, когда он заботится обо мне. Когда следит, как я питаюсь, одеваюсь и даже, когда дает деньги. Все это я принимаю с огромной благодарностью.
- Я тебе о ней рассказывала, помнишь?
- Помню.
- Представляешь, она встречается с женатым мужчиной.
Герман какое-то время молчит, а затем принимается легкими движениями пальцев массировать мой затылок.
- И?
- В смысле, и?.. – хмыкаю ошарашенно, - у него семья и ребенок!
- Многие женатые мужики имеют отношения на стороне.
- Но это не правильно!
- Это нормально.
- Нормально?! – восклицаю я, - нормально разрушать чужую семью и делать несчастной другую женщину?
- Если всех все устраивает, то почему бы и нет?
Шокированно качаю головой и немного от него отстраняюсь.
- Я ее не осуждаю, но никогда не смогу этого понять. Это ужасно.
- Ко всему можно привыкнуть, если есть чувства, - проговаривает Герман уверенно перед тем, как накрыть мои губы поцелуем.
Сжимая мои плечи сильными руками, целует жадно, с немым отчаянием. Запихав язык в мой рот, даже шанса на ответные действия мне не дает. Вылизывает всю полость рта. Таранит до нехватки воздуха и боли в губах.
- Никто и никогда нас не разлучит, слышишь?
- Слышу… - тяну протяжно, когда, спустив лямки топа вниз, Герман собственнически сжимает мою грудь.
- Я тебя себе навсегда забрал.
Закинув голову назад, упираюсь макушкой в стекло.
Так хорошо. Боже, хорошо и телу и душе… сердце трепещет от счастья, каждая клеточка поет о любви.
Герман усиливает атаку. Тщательно выцеловывает мою шею, не переставая ласкать грудь.
- Гееер… я хочу тебя…
Стоило мне только произнести эти слова, у Греховцева словно крышу срывает. Рыкнув, сгребает меня с подоконника и бросает на кровать. Отпружинивший матрас подкидывает меня вверх, отчего я начинаю смеяться.
- Сейчас тебе не до смеха будет, Коротышка. Береги трусы.
- Ой – ой! – пока Герман медленно на меня надвигается, я сама избавляюсь от одежды и, раскинув руки в стороны, наблюдаю, как стянув толстовку, он ложится рядом со мной на спину.
- Иди сюда, - шепчет, показывая рукой на свое лицо.
Я немного теряюсь. Не до конца понимаю, что именно он от меня требует.
- Хочешь, чтобы я тебя поцеловала?
Вместо ответа, Греховцев тянет меня на себя и вынуждает его оседлать. Но не на уровне паха, а на уровне его лица.
- Что?.. Нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что он хочет.
- Давай – давай…
Господи, пожалуйста, только не это. Я к этому не готова!
Продолжаю сопротивляться, но когда это помогало? Если Герман что-то задумал, остановить его сможет только конец Света. А его по прогнозам в ближайшее время не ожидается.
- Угомонись, я сказал! – рычит он, фиксируя мои бедра большими ладонями.
- Я не могу…
- Если тебя это успокоит, то я тоже буду делать это в первый раз.
- Правда?
- Только тебе, - подтверждает уже тише он.
Я делаю несколько глубоких вдохов, чем вызываю его улыбку и быстро киваю.
- Смотри мне в глаза, - просит Герман, перед тем, как коснуться меня языком.
Глава 23.1
Опираясь ладонями в матрас над головой Германа, я заставляю себя смотреть в его глаза. Хотя это чертовски трудная задача, потому что тело живет собственной жизнью. По венам течет раскаленная лава, бедра сводит судорогой.
Когда его язык принимается играть с чувствительным бугорком, я сдаюсь. Закрываю глаза и откидываю голову назад.
Мать вашу! Это нереально. Ничего подобного я никогда еще не чувствовала. Неземное наслаждение, приправленное щепоткой похоти и разврата.
Прогнувшись в пояснице, слегка двигаю бедрами навстречу движениям горячего языка. Неосознанно, а как того требует инстинкт.
- Ааа… - выдыхаю шумно, - Божжже…
Влажно причмокивая, Герман обхватывает клитор губами.