— Не то чтобы… Я, понимаешь, из Йорка ехал в Лондон, думал попасть на турнир. Хоть и сомневался, а стоит ли… Из-за герцога. А потом совсем забыл о турнире из-за этого старика-друида и большого круга камней…
— О чем ты? — она сдвинула брови.
— Потом объясню. Я, собственно, о том, что завтра мы направимся в Лондон. На турнир.
— Что такое турнир?
— Увидишь. Это отличная штука… — Он помедлил. — Кстати, как-то не сообразил спросить — откуда ты знаешь английский язык?
— Я его не знаю, — Серпиана очаровательно улыбнулась. — Я читаю его из твоей памяти. — Ричард машинально прижал руку к виску. — Не надо волноваться. Больше ничего я читать не могу. Только это.
— Ты меня успокоила… Но, наверное, стоило спросить разрешение.
— Чтоб спросить разрешение, мне нужно было залезть в твою память и выучить твой родной язык. — Улыбка девушки стала еще очаровательнее. — Иначе ты просто не понял бы меня.
Ричард едва слышно выругался.
В дверях кухни появилась жена хозяина трактира — высокая женщина, в противоположность мужу довольно худая, с сединой, почти незаметной в рыжих волосах. Поджав губы, она подошла к столу, за которым сидели Дик и Серпиана, и показала обоим простенькое синее платье, кое-где полинявшее от стирок, и темный суконный плащ. Плащ был хорош.
— Пойдет, — согласился молодой воин и протянул одежду спутнице. — Хоть немного-то постесняйся! — процедил ей сквозь зубы, когда она собралась непринужденно сбросить с плеч его куртку.
Девушка старательно покраснела, плотнее закуталась в верхнюю одежду и под нею ловко влезла в платье. Что ж, ее гибкость и ловкость были вполне понятны.
Трактирщица одобрительно покивала, увидев Серпиану одетой, поправила на ней лиф и пояс, подтянула шнуровку и зашагала обратно. Девушка-змея, оглядев себя, проводила ее взглядом, в котором недоумения было больше всего.
— Ей понравилось… Что тут может нравиться?
— Вполне приличное платье.
— Оно выглядит на мне как мешок.
— У нас не принято демонстрировать достоинства фигуры так откровенно, как у вас.
Серпиана усмехнулась и еще раз взглянула на дверь, за которой скрылась жена трактирщика.
— Я понимаю. Все для некрасивых женщин, чтоб они не чувствовали себя ущемленными.
Ричард попробовал поданное ему пиво и одну фужку подвинул ближе к спутнице. Пощелкал ногтем по краешку.
— Ты пьешь? Это отличное местное пиво.
— Попробую.
Рядом с кружками появилась мелкая вяленая рыбешка на плетеном тростниковом блюде, соленый лук и перец, и мелкие кусочки жареного мяса. Остальную часть заказанного поросенка трактирщик подал в разнообразных видах, и уже после того служанка наконец принесла и поставила на стол плетеный поднос с двумя еще горячими серыми булками и маслом. И, конечно, была миска с бобами и мучной подливкой. Дик поморщился, глядя на бобы, — он не слишком любил их. Бобы считались пищей простолюдинов, но в замке его отчима бобы и фасоль появлялись регулярно, позже, на службе, тоже часто приходилось пробавляться ими. В людской и казарме знатных графов и герцогов этой пищей очень часто кормили солдат, слуг и гостей попроще. Но жаловаться было не на что. Для сытости, да к мясу должны были сойти и бобы.
Молодой воин взял нож и принялся пластовать свинину — горячую и сочную. Вкус у мяса был замечательный, видимо, поросенок еще утром бегал по двору. Серпиана ела свинину с удовольствием, не обошла вниманием и мелкую вяленую рыбку, запивая ее пивом. На бобы и хлеб она даже не посмотрела.
С шумом распахнулась дверь, причем наверняка от пинка ногой, и в трактир ввалился рослый парень в расстегнутом подкольчужнике поверх грязной рубашки и в высоких сапогах со шпорами.
— Эй, хозяин, каплунов, сыру и пива! И вина! Живее давай тащи еду!
— Сейчас, благородный господин, — засуетился хозяин. — Сейчас, дожарим на огне окорок и немедленно поставим каплунов.
— Я тебе что сказал?! — рявкнул парень — в его манерах Дик узнал повадки такого же, как он сам, безденежного молодого дворянина довольно низкого пошиба, для которого война и гонор — два способа прожить. — Я тебе сказал — каплунов! Я сказал — быстро! Ты чем слушаешь, жирнобрюх?
— Эй, парень, полегче. — Ричард поднялся, прекрасно понимая, что, если новоприбывшего не осадить, он может разойтись не на шутку. — Сейчас хозяин поджарит мне свиной окорок, а там, глядишь, и до твоих каплунов дело дойдет.
— Ты подождешь! Кто ты такой вообще?
— Я сказал — полегче!
— А морду твою грязную не размазать по столу?
Они оказались уже на расстоянии двух шагов друг от друга, померились взглядами, а потом шумно сцепились. Полетела на пол перевернутая ногой скамейка, вслед за тем упал и стол, в углу завизжала женщина. Серпиана привстала, с любопытством наблюдая за дракой, — зрелище так захватило ее, что девушка забыла даже о свинине. Молодые люди награждали друг друга ударами, потом рухнули на пол год хруст упавшего со стола блюда. Большинство ужинающих даже не поднялись с мест, они продолжали жевать, только головы повернули, чтоб не пропустить ни одной детали великолепного развлечения. Только те, кто сидел поближе к дерущимся, поспешили спасти свою заказанную еду.
Ричард быстро оказался сверху, крепко прижал противника к полу, врезал ему с размаху, впрочем, так, чтоб ненароком не убить, и встал на ноги. Парень, зашевелившись, посмотрел на Дика с пола не без симпатии. Протянул руку. Дик помог ему подняться.
— А ты силен, — протянул новоприбывший, улыбаясь. — Выпьем?
— Непременно. Подсаживайся. Сейчас поспеет окорок.
— Ага, а потом поднажмем и моих каплунов.
— Хозяин, слышал?
— Слышал, благородный рыцарь.
— То-то же. И пиво неси. Побольше!
— Тебя как зовут? — улыбаясь, спросил Ричард.
— Эдвин. Из Лейстера. А тебя?
— Ричард. Можно Дик. Из Корнуолла.
— Прям из самого Корнуолла?
— Нет, из Уолсмера, местечка поблизости от Корнуолла.
Серпиана с интересом проследила за развязкой, и, когда Эдвин отвернулся, с улыбкой сказала Ричарду:
— Никогда я вас, мужчин, не понимала. Сначала дрались, теперь вроде уже лучшие друзья. Дик развел руками:
— Ну, надо же как-то проводить время. Служанка уже тащила свежезажаренный окорок. Двое мужчин споро располосовали его на крупные куски и вгрызлись в мясо. По ходу дела Эдвин продолжал распоряжаться — куда нести его вещи, чем кормить двух его коней, сколько укропа сыпать в похлебку. Успел он отвесить и пару комплиментов в адрес Серпианы, но неназойливо, видимо понимая, что последствия ухаживаний за девушкой нового приятеля не ограничатся приятной для души и полезной для здоровья потасовкой.
— Как зовут красавицу? — поинтересовался он. Серпиана растерянно покосилась на Ричарда. Назойливый лейстерец этого, к счастью, не заметил.
— Ее зовут Анной, — ответил Дик за девушку и подмигнул ей, мол, запоминай.
— Отличное имя. — Эдвин дожевал кусок окорока и потянулся за каплуном, как раз принесенным с кухни. Пальцами разорвал его на куски, хотя мясо, только что снятое с вертела, было горячим. Попробовал. — Отлично мясо. Отличное пиво… Куда направляешься, корнуоллец? На турнир никак?
— На турнир.
— Отличная идея — турнир. Вообще теперь, когда на трон взошел Ричард, все пойдет по-другому, правильнее. Он — настоящий воин, настоящий рыцарь. Теперь турниров и войн будет предостаточно. Генрих-то собирался в крестовый поход, не может быть, чтоб его сын не закончил начинание.
— А тебя это радует? — хмуро спросил Дик, пробуя курятину.
— Тебя что — нет? Добыча, пленницы. Мне рассказывали, сарацинки — настоящие красотки.
— У нас и без сарацинок в Англии есть красавицы.
— Конечно. — Эдвин покосился на Серпиану. — Но помимо англичанок всегда хочется попробовать еще и иноземок. Да и золото в Англии на дороге не валяется. После похода я бы себе купил деревеньку.
— Если тебе повезет.
— А зачем думать, что не повезет? Я буду верить в лучшее. — Он полез пальцами в кошелек на поясе и вынул маленький стаканчик с костями. — Сыграем?
— Почему бы и нет…
Ричард подозвал трактирщика, заплатил за комнату, перенес туда вещи и показал Серпиане на кровать. Комната была маленькая, но и к такой Дик был совершенно непривычен — в доме отчима он спал в одной комнате с братьями и их слугой, при дворах герцога Корнуоллского и графа Йоркского ночевал когда в общем зале, когда на конюшне. В трактирной комнатушке имелась самая настоящая кровать — деревянная, с потемневшей от времени спинкой и засаленным одеялом, брошенным поверх тюфяка. Был и старый сундук, на котором можно было расставить еду, в который можно было спрятать все самое ценное. Под окно был брошен еще один тюфячок, видимо, на всякий случай.
— Отдыхай, — сказал он спутнице. — Или такие, как ты, отдыхают только на деревьях?
— За кого ты меня принимаешь?… Можно ли попросить простыню?
— Это еще что такое? Лучше не надо ничего просить, чтоб тебя не сочли чужачкой.
Серпиана вздохнула:
— А помыться можно?
— Ты же, по-моему, чистая. — Дик пожал плечами. — Хорошо, распоряжусь, чтоб принесли бадью. Помойся.
— А ты? — Девушка кокетливо улыбнулась.
— А мне зачем? Я мылся месяц назад! — Он покачал головой и спустился в зал.
Эдвин уже ждал его над новой кружкой пива. Стаканчик, где были кости — четыре маленьких кубика, вырезанных из бычьего мосла и покрашенных двумя уже пооблупившимися красками, желтой и черной, он уже открыл. Закусив остатками свинины, Ричард кивнул лейстерцу, и они начали игру.
Игра в кости так же проста, как все, чем развлекаются наемники. Встряхнув кости в кружке (стаканчик был маленький, походный, и предназначался только для перевозки), молодые люди по очереди бросали их на стол и подсчитывали количество точек на гранях. Обладатель наибольшего числа очков оказывался победителем. Такое примитивное занятие даже игрой сложно было назвать, особого умения или внимания она не требовала. Удача склонялась то на одну, то на другую сторону. Те посетители трактира, кому нечем было заняться, пристроились поблизости со своими кружками —