Сомнений ни у кого не возникло. О таинственной татуировке знали только колдуны племени да самые знаменитые воины; ее никто не смог бы сфальсифицировать, в особенности женщина, прибывшая из-за моря, из стран, где восходит солнце.
– Ты именно та, кого мы так долго ждем, – сказал графине юнко. – Впрочем, ты и без этого знака чертами лица и горящими глазами очень похожа на покойного кацика. Все мы готовы повиноваться тебе.
– Сбор золотых яиц обеспечен, – прошептал дон Баррехо, присутствовавший на испытании вместе с Буттафуоко и Равено. – Значит, и благосостояние моей таверны обеспечено.
Воины соорудили из веток и лиан носилки, набросили на них шкуры ягуара и кугуара, которыми до этого прикрывали плечи, и подняли королеву под громкий воинский клич.
Торжественную процессию сопровождали все флибустьеры, сгоравшие от нетерпения увидеть сказочные богатства Великого кацика.
Переход через лес закончился успешно; в каждой деревушке, куда прибывала графиня, ей тут же устраивали церемонию встречи с принесением клятвы верности, а флибустьерам несли обильные угощения.
– Похоже на настоящий триумфальный поход, – сказал Мендосе и де Гюсаку дон Баррехо. – Я бы хотел, чтобы он продолжался месяцев шесть. Не думал я, что дикари, которые совсем недавно ели человеческое мясо, могут быть такими любезными. Эх!.. Этим Вентимилья всегда чертовски везло.
– Ты, однако, не захотел бы стать ни Красным Корсаром, ни Зеленым, – возразил ему баск, – а потому не забивай мне уши своей вечной болтовней.
– Но этой своей болтовней я привел тебя сюда. Гасконцы много говорят, но и делают тоже много.
– А баски разве ничего не делают?
Дон Баррехо хмыкнул пару раз и рассмеялся:
– Ах ты, мошенник!.. Когда я открою новую гостиницу, найду тебя и сделаю все возможное, чтобы отрезать тебе ухо.
– Ты стал людоедом, приятель? Впрочем, что тут удивительного? Мы же находимся в краю бывших пожирателей человеческого мяса.
Добрый баск вместо ответа весело рассмеялся. Де Гюсак последовал его примеру.
На следующий день отряд прибыл в большой племенной корбет, то есть большую деревню, железной рукой властвовавшую над прочими, меньшими селениями огромной страны. И здесь прием, как можно легко себе представить, был восторженным.
Тысячи и тысячи воинов сопровождали внучку усопшего Великого кацика до большой королевской хижины, выказывая признаки самой безумной радости.
Флибустьеров разместили в других жилищах, предоставив им право пользоваться любой едой, которую они там найдут.
На третий день после прибытия отряда, согласно обычаю в присутствии всех вождей деревни, графиню и флибустьеров привели в пещеру, где хранилось золото. Великий кацик оставил внучке миллионы пиастров в золотом песке и самородках.
При виде всех этих богатств дон Баррехо едва не сошел с ума.
Теперь надо было доставить сокровища до побережья. Впрочем, недостатка в людях, которые могли бы соорудить нечто вроде ящиков, выдалбливая полости в стволах деревьев, чтобы впоследствии переправить в них золото, не наблюдалось.
Да и Мексиканский залив был близок, к тому же флибустьеры по пути к океану могли воспользоваться реками, тем более что индейцы предоставили в их распоряжение достаточно лодок, чтобы на них могли разместиться все пришельцы вместе с увозимыми сокровищами.
Еще через три дня графиня, не пожелавшая променять блага цивилизации на жизнь среди дикарей, назначила своего наследника; им стал знаменитый воин, близкий друг Великого кацика.
Наконец пробил час отправления. Наследство, аккуратно закрытое в полых стволах деревьев, положили на большие пироги, за весла которых сели могучие туземцы, не боявшиеся быстрин и порогов.
Тысячи растроганных индейцев провожали к реке свою королеву, которую им наверняка не суждено будет больше увидеть.
Расставание было печальным. Даже неотесанные флибустьеры, привыкшие относиться к индейцам как к животным, и те выглядели растроганными не меньше дикарей.
Великий кацик оставил внучке миллионы пиастров в золотом песке и самородках.
Пять дней спустя лодки достигли вод Большого Мексиканского залива[133].
Великий переход через Панамский перешеек, такой опасный в те времена, был осуществлен с крайне незначительной потерей в людях, по большей части погибших в ужасном водопаде.
Флибустьеры разослали разведчиков по разным бухтам побережья, и фортуна, до тех пор благоприятствовавшая морским бродягам, не оставила их и в последний момент: в одной из таких бухт им удалось захватить голландское судно, которое было вынуждено искать себе во время шторма убежища от бешенства ветра и волн.
Его быстро зафрахтовали и отправились на нем на Ямайку, в порт, открытый в то время для мореплавателей любой нации; там было проще найти судно, идущее в Европу, поскольку плодородный остров поддерживал оживленные отношения с метрополией[134].
В распоряжение флибустьеров графиня предоставила миллион пиастров; в ее руках осталось еще несколько миллионов.
И дону Баррехо, и Мендосе денег вполне хватало для открытия гостиницы, о которой они давно мечтали, поэтому гасконец и баск решили распрощаться с опасными приключениями; себе в компаньоны они взяли и де Гюсака.
Наша история закончилась.
Графиня ди Вентимилья через несколько дней высадилась в Европе в сопровождении тех флибустьеров, которые нетерпеливо ждали возможности вернуться в свои родные страны.
Тем временем оба гасконца и баск поднялись на борт каравеллы, направлявшейся в один из портов перешейка, откуда было легче вернуться в края более населенные и более им знакомые.
С отбытием Буттафуоко и Равено иссякла раса таких смелых и таких страшных искателей приключений, какими были флибустьеры; сообщество Береговых братьев прекратило свое существование как в водах Мексиканского залива, так и на Тихом океане; здесь вообще больше не осталось флибустьеров, хотя еще многие годы спустя на побережьях стран Центральной Америки ходили рассказы о пиратах, которые в прежние времена своей отвагой заслужили славу грозных воинов, немало зла причинивших Испании.
Одна из пиратских групп организовала себе убежище на острове Провидения в Бермудском архипелаге[135]; особенную известность получили две женщины, оказавшиеся в этой группе, поскольку всегда мужественно разделяли со своими товарищами все выпадавшие на их долю трудности и опасности, включая жажду добычи. Обе они были англичанками.
Одевались они в обычные женские наряды, добавляя к ним только длинные морские штаны; носили распущенные длинные волосы, на боку цепляли саблю, на грудь вешали два пистолета, а при абордажных схватках пользовались секирами, похожими на боевое оружие средневековых англичан. История запомнила имена этих женщин: Мэри Рид и Энн Бонни, однако летописцы умалчивают о постигшем их конце.
Возможно, их повесили вместе с другими морскими разбойниками, их товарищами.
Словарь морских терминов
Абордаж – способ ведения боя гребными и парусными кораблями вплоть до XIX в.; сцепление атакующего корабля с неприятельским судном для захвата его в рукопашном бою.
Абордажное орудие – артиллерийское орудие, употреблявшееся во время абордажа.
Анкерок – деревянный бочонок, служащий для хранения питьевой воды на шлюпках.
Бак – 1) надстройка в носовой части палубы, доходящая до форштевня; 2) вся передняя часть палубы (спереди от фок-мачты или носовой надстройки).
Баркас – двухмачтовое самоходное судно небольших размеров, предназначенное для различных перевозок в гаванях и на рейдах.
Бизань-мачта – кормовая мачта на корабле, имеющем три и более мачт.
Блинд – парус, который ставили под бушпритом. Привязывался к блинда-рею.
Бом-брамсель – ряд прямых парусов, четвертый от палубы.
Брамсель – третий снизу прямой парус.
Брандер – судно, нагруженное легковоспламеняющимися либо взрывчатыми веществами, используемое для поджога или подрыва вражеского корабля с целью его уничтожения.
Брасы – корабельные снасти, служащие для разворота парусов в горизонтальном направлении.
Буссоль – угломерный прибор для определения магнитного азимута; разновидность компаса.
Бушприт – наклонное древко, выступающее вперед с носа парусного судна.
Ванты – тросы стоячего такелажа, удерживающие мачту с боков.
Ватерлиния – линия соприкосновения спокойной поверхности воды с корпусом плавающего судна.
Галеа – двухмачтовая галера.
Галеон – многопалубное парусное судно с сильным артиллерийским вооружением; использовался в XVI–XVIII вв. и как военное, и как торговое судно. Испанские галеоны, на которых перевозили золото и прочие драгоценности из Америки в Европу, были двухпалубными, имели высокую кормовую надстройку и характерный широкий корпус, что позволяло брать на борт больше груза, повышало устойчивость корабля, но заметно снижало скорость хода.
Галс – 1) движение судна относительно ветра; различают левый галс (ветер дует в левый борт) и правый (ветер дует в правый борт); 2) отрезок пути, который парусник проходит между двумя поворотами при лавировании.
Гафель – наклонное рангоутное дерево, которое поднимается по мачте и упирается в нее пяткой; служит для растягивания верхней кромки косых четырехугольных парусов; на гафель также поднимают флажные и иные сигналы, иногда флаг.
Гитовы – снасти, служащие для уборки парусов; у прямых парусов гитовы подтягивают шкотовые углы паруса под середину рея, к которому привязан данный парус. Команда «Взять паруса на гитовы» означает: убрать (подобрать) парус гитовами.
Грот-марс – площадка на грот-мачте, при соединении ос