сать, петь и благодарить всех богов, темных и светлых, вне зависимости от того, кто из них существует, а кто — нет. А еще ей хотелось спать. Смертельно. Элиас сегодня так и не выпил ее крови, но некромантке казалось, что она высосана досуха.
Однако, к сожалению, позволить себе просто завалиться спать она не могла. Первым делом, раздевшись, она на цыпочках прошла в комнату матери.
Худая женщина спала, почти с головой накрывшись одеялом. Бледное лицо сливалось цветом с подушкой, под глазами залегли темные круги. Все это было видно Мелании даже в полумраке, когда комнату освещал тусклый лунный свет, струящийся из окна.
Девушка осторожно села на краешек кровати и невесомо коснулась рукой плеча матери. Погладила мягкую ткань пододеяльника, под которым лежала женщина, и глубоко вздохнула.
Судя по внешнему виду и участившимся приступам, состояние матери сильно ухудшилось. Завтра к ним домой должен приехать врач. Снова будет ставить какие-то капельницы со специальным, жутко дорогим лечебным составом, от которого болезнь немного отступает. Но, учитывая общий токсикоз организма, полегчает ей еще очень не скоро.
Прикрыв веки, сумеречным зрением Мелания увидела серый «дым» над головой матери. Его было гораздо больше, чем при обыкновенной боли, как у Ландера. Болезнетворный туман въедался в нее, полностью опутывал плоть как кокон ядовитого паука.
Девушка не знала, почему эта штука там появлялась. Но из-за нее легкий разъедающий флер болезни переносился на весь организм. Женщина начинала меньше есть, худеть и часто болеть. А при ее и так нездоровом состоянии лишние заболевания были и вовсе катастрофическими.
Врачи говорили, что все это — последствия одной психологической травмы, которая превратилась в психическую. Организм будто бы начал привлекать к себе Тьму, которая его потихоньку и убивала. И, как ни странно, помочь было ничем нельзя.
Мелания не жалела никаких денег, отдавала все, что есть, чтобы найти хорошего медика. Она объездила весь Ихордаррин в поисках лучшего жреца, который смог бы магией остановить этот кошмар. Излечить ее мать.
Но все говорили одно и то же.
«Излечение невозможно, потому что корень заболевания не физический… Ваша мать словно не хочет жить…»
Само собой, Меланию такой ответ не устраивал. И она продолжала искать все новых и новых докторов.
А до тех пор периодически избавляла несчастную женщину от последствий недуга собственными силами.
Да, она не могла излечить. Но могла на время облегчить ее жизнь. Сделать так, чтобы она почувствовала себя здоровой.
Снова глубоко вздохнув, некромантка на миг закрыла лицо ладонями. Ее руки мелко подрагивали.
Ничто не дается просто так. А Мелания боялась признаться себе, презирала себя за то, что на самом деле ненавидит это делать.
Ненавидит спасать свою мать…
Прикусив губу, она мягко положила руки на ее голову и закрыла глаза, позволив телу действовать по привычке.
Пальцы едва заметно дернулись, когда серый «дым» начал втягиваться через подушечки со скоростью воды, утекающей из раковины через воронку. Мелания задрожала, но буквально через несколько мгновений стало видно, что лицо женщины начало приобретать краски. Губы стали ярче, черные круги исчезли, словно их и не было. А слабое неровное дыхание стало спокойным и глубоким.
Примерно через минуту организм старшей госпожи Сендел выглядел так, как будто был полностью здоровым. Она даже перевернулась во сне и улыбнулась.
— Мэл, это ты? — проговорила сонно.
Да, мама, — хрипло выдохнула некромантка, схватившись за горло и едва не теряя сознание от боли в груди и животе.
— Ты вернулась с гулянки? Хочешь, пожарю тебе яичницу? — не открывая глаз, продолжала мать, явно вполне нормально соображая. Как прежде, год назад, когда все еще в их семье было хорошо.
— Нет, мама, спасибо, спи, — выдохнула через силу некромантка и ринулась прочь из комнаты.
— Ну, как скажешь, дорогая, отдыхай… — раздалось ей в спину, но Мелания уже не слышала.
Она едва успела добежать до туалета, где ее благополучно и вывернуло наизнанку. Хорошо, что этим вечером в «Рубиновом дворце» она так ничего и не ела, кроме несчастной дольки апельсина, о которой сейчас совершенно не хотелось думать.
Мелании было очень плохо. Болезнетворная Тьма, просочившаяся в ее организм от такого серьезного и опасного недуга, который был у ее матери, всегда приносила чудовищную боль. Она отравляла и, может быть, даже убивала потихоньку. Она настолько сильно влияла на организм девушки, что полгода назад, когда помогать матери подобным образом уже стало привычкой, у Мелании появились проблемы со здоровьем. И после посещения жреца-диагноста оказалось, что ей грозит бесплодие.
«По вашему организму я вижу, что вы занимаетесь экспериментами в области некромантии», — сказал ей тогда жрец.
«С чего вы взяли?» — напряглась она.
«Потому что только новые, не доведенные до ума темные заклятия дают откат на половую систему организма, — спокойно ответил он. — Если вы продолжите ваши опыты, госпожа некромантка, детей вам понянчить не удастся…»
Но Мелания думала об этом в последнюю очередь. Конечно же она не сказала этому жрецу о том, что другого выхода у нее нет. Ему на это, в конце концов, наплевать.
Ее «опыты» продолжились, вот только к врачу она больше не ходила. Не видела смысла.
Приняв душ и хоть немного придя в себя, девушка упала в свою постель, накрылась с головой теплым одеялом и мгновенно уснула, трясясь как осиновый лист.
Ее знобило. И только к утру удалось согреться, а беспокойный сон превратился в сон без сновидений.
Все это было привычно Мелании. И тяжелое лечение, и откат после магии, и усталость. Ничего из этого не могло заставить ее испытать к себе приступ жалости или хотя бы удивить. Все было обыкновенно и знакомо.
Все, кроме пристального изучающего взгляда, устремленного на нее среди ночи из полураспахнутого окна.
Однако, проснувшись рано утром и быстро собираясь на работу, ничего подобного Мелания так и не заметила.
Сегодня, как обычно, она ужасно опаздывала. Но так как приходить она предпочитала вовремя, несмотря ни на что, то торопилась изо всех сил.
Плаща, который Мелания обязана была надеть как врач-патологоанатом, у нее уже не было, потому что именно в него она завернула новорожденного младенца на проселочной дороге. Так что, похоже, сегодня придется объясняться с начальницей. Но к этому Мелания уже была морально готова.
Сюрпризом стало то, что, когда наемная шельмугричка довезла ее до городского морга, там ее уже ждала свежая работенка.
Отдав кучеру за проезд три наргентия,[3] Мелания осторожно погладила по кроваво-красной гриве мертвого коня и поспешила на рабочее место.
Конечно, свежих мертвецов в столице Туманной империи всегда было много. Однако в отделение к Мелании обычно приносили только тех, кто умер насильственной смертью. Обычных стариков и старушек, отживших свой век, бомжей и умерших от затяжных болезней несчастных осматривали патологоанатомы из соседнего отделения, носившего название «Белый саван». А за дверь с надписью «Красная смерть» попадало не так уж много «посетителей». Именно поэтому там уже довольно давно работала лишь одна Мелания вместе со своим бессменным помощником. Последнего, кстати, до сих пор не было на месте.
Поспешив переодеться в рабочий халат, помыть руки и надеть перчатки, Мелания прошла в прохладное помещение, где ее уже ждал на каталке труп.
— Вы, как всегда, безупречно пунктуальны, госпожа Сендел, — поздоровался таким образом с ней улыбчивый санитар, который и доставил ей свежую работенку.
— Спасибо, Дик, — ответила девушка, растянув губы. — Ты бы знал, чего мне это стоило!
Высокий широкоплечий детина упорно обращался к ней по фамилии как к старшей по должности коллеге, несмотря на то что Мелания много раз просила его ограничиться именем. Но бритый налысо мужчина продолжал улыбаться и звать ее госпожой Сендел.
— Уверен, что вы преувеличиваете, — сказал он. — Невозможно так прекрасно выглядеть, когда куда-то опаздываешь! Наверняка к вам, как обычно, прилетели волшебные бабочки, помогли одеться и собраться, а затем еще и до работы подбросили.
Мелания фыркнула от смеха.
— С чего ты взял? — спросила она, уже одним глазом то и дело оглядывая тело под тканью.
— Потому что они всегда делают так с прекрасными феями вроде вас! — широко и по-доброму улыбнулся санитар.
Мелания покачала головой:
— Фей не бывает, Дик, а я все утро пыталась придумать, как буду объяснять начальнице, что потеряла казенный плащ. Затем я приехала сюда на довольно вонючей шельмугричке, так что запахом смерти начала пропитываться, еще не ступив на рабочее место. Впрочем, были и плюсы во всем этом. С кучером мы давно знакомы, и он всю дорогу развлекал меня анекдотами. А шельмугр Вася уже почти совсем не злится, когда я пытаюсь чесать ему его роскошную гриву.
Мощный, как скала, санитар отклонил голову назад и громко расхохотался. Он вообще был веселый парень, несмотря на то, что каждый день привозил в морг десятки трупов.
А может быть, именно поэтому.
— С настоящими феями, скажу я вам, именно так и бывает, — проговорил он наставительно, как только перестал смеяться. — И мертвые кони их любят, и живые кучера.
— Спасибо, Дик, — улыбнулась Мелания, — ты умеешь поднять настроение с утра. Так что у нас за новый клиент? — кивнула она в сторону каталки с телом. — Расскажи в трех словах.
— Вообще господа, что самостоятельно привезли тело к нашему моргу, уверяют, что смерть господина… — Он сверился с записями в блокноте, а затем продолжил: — Смерть господина Равенфлоха — чистой воды случайность. Мол, упал бедняга с лестницы, что вела в подвал, ударился головой и тут же отправился к темным богам. Но поскольку смерть наступила неестественным путем, то дорога ему никак не в «Белый саван». Я им так и сказал, но мне показалось, что этим ответом они не слишком удовлетворились. Впрочем, может, я преувеличиваю. Вы тут посмотрите, что да как…