Закончить фразу не удалось даже мысленно. В горле пересохло, а сердце застучало быстрее.
К обеду она должна была вернуться домой, чтобы проведать мать. Оставалось дождаться возвращения древнего вампира и сообщить ему эту замечательную новость. Попытаться уйти без его ведома Мелании не хотелось. Как бы глупо это ни могло показаться, она чувствовала себя обязанной ему. И исчезать просто так, не сказав ни слова, претило ей.
Конечно, немного смущало, что по законам кровососов она полностью принадлежала ему. Что это значило для самого Элиаса и захочет ли он воспользоваться своим правом?
От последней мысли в ушах застучало, а в помещении словно стало на несколько градусов жарче.
Расправившись с завтраком, некромантка решила не терять время зря и все же изучить замок своего «хозяина», раз уж у нее осталась пара свободных часов. Это оказалось не такой уж простой задачей, потому что жилище Элиаса анх-Рейна было действительно огромным. Длинные коридоры, красивые винтовые лестницы, деревянные перила, украшенные причудливой резьбой. И множество комнат и залов.
Впрочем, некромантку интересовали вполне конкретные помещения, на поиски которых она и направилась. По дороге встретив нескольких хорошо вышколенных человеческих слуг, она узнала, что «покои господина» находятся на первом этаже в соседнем коридоре от ее собственных комнат. Почти рядом. А еще ей стало известно, что «подвалов в замке нет», и вообще «господин терпеть не может сырость и темноту, поэтому камины всегда зажжены в главных покоях замка».
Это казалось странным. У древнего вампира Элиаса были слишком уж людские привычки. Но все же Меланию мучил внутренний страх того, что она вот-вот найдет в этом доме нечто ужасное. Что Элиас держит где-то в недрах огромного замка еще одно кормилище с жертвами. Его-то некромантка и искала, с замиранием сердца тратя не один час на то, чтобы обследовать все лестницы и то, куда они ведут.
Однако слуги не солгали: подвалов и впрямь не было.
Когда время стало приближаться к обеду, некромантка заторопилась домой. Вот-вот должен был наступить час, когда ее мать обязана была принять лекарство, и почему-то именно сегодня Меланию мучило предчувствие, что она этого не сделает.
Обычно, пока Летиция Сендел находилась в здравом уме и сознании, она выглядела вполне здоровой и могла сама ухаживать за собой. Проблема заключалась в том, что иногда кризис болезни наступал слишком внезапно.
А Элиас все не появлялся.
— Похоже, хозяин задерживается. Давайте начинать обед без него, госпожа, — проговорил Ингмар, когда некромантка спустилась в холл, чтобы найти кого-нибудь. — Мне даны распоряжения не ждать его в случае чего, а делать все для вашего удобства.
Он поклонился и махнул рукой в сторону коридора, откуда доносился приятный запах свежих булочек. Похоже, именно там была кухня.
— Знаете, — добавил в это время Ингмар, подойдя к некромантке поближе. Его глаза опять хитро блеснули. — У нас так редко гости, и кухня совсем ничего не готовит! Наш господин, к сожалению, как едок — не очень. — Ингмар усмехнулся. — Ничего не смыслит в хорошей кухне, если вы понимаете, о чем я толкую!
Сделал небольшую паузу и добавил:
— Я уже сто лет не ел булочек госпожи Гертрании. А тут она напекла для вас целый поднос!
Сказал и в тот же миг снова выпрямился по струнке, сделав чрезвычайно серьезное выражение лица.
— Но если что, я вам этого не говорил, госпожа. Ну так что, не желаете ли проследовать в обеденный зал?
Мелании даже в какой-то миг стало неловко, и все же она проговорила:
— Скажите, Ингмар, будете ли вы рады, если вам достанется весь поднос с булочками?
Мужчина прищурился.
— Буду. Но, боюсь, совершить такое кощунство и съесть их в одиночестве я не смогу себе позволить.
— Сможете-сможете, — махнула рукой некромантка. — Потому что, увы, мне придется уйти. Причем прямо сейчас. Будьте добры, извинитесь за меня перед господином, но ждать его дальше я не могу.
Лицо Ингмара вытянулось.
— Как же так, госпожа? Вам что-то у нас не понравилось?
— Что вы, все было прекрасно, — быстро ответила девушка. — Но, боюсь, я уже очень тороплюсь. Я ждала вашего хозяина слишком долго, и больше времени у меня нет.
— Времени? Но вы не можете покинуть замок! — воскликнул дворецкий, и его глаза натурально наполнились ужасом.
— А мне кажется, могу, — нахмурилась Мелания и двинулась к выходу.
Дворецкий стремительно пошел следом, впрочем, не предпринимая попыток броситься ей под ноги. Это обнадеживало.
Однако, дернув дверь, Мелания поняла, что та заперта.
— Вы не сможете выйти, — повторил Ингмар. — Даже через окно. Они все закрыты, и на них лежат запрещающие заклятия.
— Замечательно, — проговорила девушка и начала злиться. — Вы понимаете, что я не шучу?
Дворецкий сделал виноватое выражение лица и пожал плечами.
А внутри Мелании вдруг еще сильнее зажглось дурное предчувствие. Словно сам рок не выпускал ее из этого замка лишь для того, чтобы с ее матерью случилось что-то плохое.
— Откройте, мне действительно нужно уйти! Я тороплюсь!
Она топнула ногой, чувствуя, что сейчас вот-вот начнет драться.
Но Ингмар снова ничего не ответил, и Мелания только в ярости застучала по двери, отчаянно дергая ручку. Сумеречное зрение подсказывало, что на замок и впрямь были наложены странные чары. Тьма въелась в металл, лишая некромантку возможности открыть дверь даже с помощью магии.
Девушка вновь ударила рукой в дверь, уже реально подумывая о том, чтобы выломать древесину каким-нибудь топором, как в холле рядом с ней внезапно заклубилась Тьма и раздалось хлопанье крыльев. А затем из облака маленьких летучих мышей появился Элиас.
Белые волосы взметнулись в воздухе, а затем медленно легли на широкие плечи.
— Что здесь происходит? — спокойно произнес он, но Мелания заметила, как на одно короткое мгновение, стоило ему взглянуть на нее, его голубые глаза вспыхнули кровавым светом. Вспыхнули и погасли, словно ничего и не было.
— Мне немедленно нужно домой, — сказала девушка, нахмурившись и стараясь не обращать внимания на дрожь, пронзившую тело. — Я не желаю жить здесь и не хочу, чтобы меня удерживали силой.
Элиас сдвинул брови и перевел мрачный взгляд на дворецкого. Тот сделал еще более несчастный вид, чем прежде, и опустил глаза, словно был в чем-то виноват.
— Тебе нельзя выходить из этого дома, — ответил спокойно вампир, но Меланию от этого затрясло еще сильнее.
— И ты думаешь, что я теперь буду жить с тобой в этом замке? Постоянно?
— Тебе не нравится мое соседство? Или замок? — бесцветным голосом спросил Элиас, не сводя с нее глаз, и некромантка почувствовала себя ужасно неловко.
— Нет, не в соседстве дело! И это прекрасный замок, — затараторила она, чувствуя, что мысли начали путаться. — Тут такие красивые комнаты и ванны… и даже нет ни одного подвала… В общем… Мне все равно нужно домой! У меня есть мать, которой нужно давать лекарства, если она сама вдруг забудет, и работа, на которую я должна ходить. И прямо сейчас я обязана удостовериться, что дома у меня все в порядке. А я, Тьма вас забери, нутром чувствую, что это не так! А потому я просто обязана выйти отсюда!
Мелания погрузила пальцы в распущенные волосы, нервно сжав их и продолжая беспокойно смотреть на вампира, который внезапно шагнул к ней и резко прижал к себе.
Она широко распахнула глаза, почувствовав слабость, словно весь воздух резко вышибло из легких.
А в следующий миг их обоих накрыла Тьма и хлопанье крыльев.
Все то время, что вокруг был магический мрак, некромантка боялась лишний раз вздохнуть. За ее спиной сцепились руки Элиаса, а под щекой оказался распахнутый ворот мужской рубашки. Мелания чувствовала, как ее кожу щекочут мягкие белые волосы, и вдыхала прохладный елово-можжевеловый запах вампира, напрочь забывая, что обнимал ее именно вампир.
Рядом с ним она никогда этого не помнила…
Когда Тьма отступила, девушка обнаружила себя на кухне собственного дома. Но удивление ее было очень коротким, потому что она поняла: вокруг подозрительно тихо. Быстрым шагом она направилась в материнскую спальню, размышляя о том, что принять лекарство маме надо не срочно, по расписанию врача это следовало сделать еще только часа через три. А сама женщина в это время обычно слушала новости на городской волне порталофона и вышивала очень красивые наволочки для подушек. Затем она продавала свои творения соседке, что держала маленький магазинчик на соседней улице, и это позволяло ей зарабатывать хоть какие-то деньги, чтобы не чувствовать себя сидящей на шее у дочери. Конечно, то были совсем крохотные суммы, зато женщине было чем занять себя в том океане свободного времени, которое у нее появилось после смерти сына, болезни и последующего увольнения с работы.
Однако в этот раз, к сожалению, дурные предчувствия Меланию не обманули.
Мать лежала на кровати и едва дышала. Ее глаза были закрыты, а к влажному лбу прилипли волосы.
— Проклятье… — пробубнила девушка, резко падая на колени перед постелью и кладя руку на солнечное сплетение матери. Таким образом она быстрее ощущала, как глубоко уже проникло заболевание, разнося свои темные споры по организму. Чем ближе тлетворный туман был к сердцу, тем хуже.
Магия отозвалась легкой пульсацией под ладонью, и некромантка вздохнула с облегчением. Время у нее еще было.
Мгновенно забывая о том, что в комнате есть кто-то еще, кроме нее и любимой матери, она положила руки ей на виски и закрыла глаза.
Пальцы пронзила привычная боль, словно в них всадили раскаленные спицы, по которым тут же потекла ледяная ртуть. Мелания резко выдохнула, стиснув зубы.
Эта процедура никогда не была простой. И больше всего на свете девушка хотела бы никогда не проводить ее, такая чудовищная боль сопровождала происходящее. Но, к сожалению, другого выхода не было.
На этот раз Тьма чужой болезни проникала в ее тело чрезвычайно медленно. Словно нарочно хотела сделать Мелании еще больнее, чем обычно. Черный яд прошел по рукам и влился в ее анарель, смешиваясь там с магией, отравляя тело и источник сил некромантки. В ответ на это организм начал переваривать чужеродную субстанцию, пытаясь превратить ее в собственную Тьму.