А перед глазами снова сверкнуло воспоминание о влюбленной блондинке с огромным декольте.
Получается, теперь он выгоняет ее потому, что у него есть другая игрушка? Более покладистая?
— Ну и ладно, не переживай, уйду так быстро, как смогу, — проговорила она, сжав зубы и отвернувшись. Словно и не она сама недавно возмущалась тем, что ее не выпускают из этого дома.
Нет, конечно, она помнила, что инициатором возвращения выступала сама. Но теперь вроде что-то изменилось, и с какой-то стати это ужасно раздражало.
Элиас и бровью не повел. А через неуловимо короткое мгновение оказался так близко к ней, что Мелания едва не подавилась воздухом. Мужчина чуть наклонился, и его распущенные волосы коснулись ее лица. Затем он поднял руки и вдруг обеими ладонями обхватил ее шею.
— Хочешь меня придушить напоследок? — вяло пошутила некромантка, чтобы замаскировать собственное смущение и оглушительно громко стучащее сердце.
Каждый раз, стоило ему коснуться ее, как все раздражение и обида сменялись совсем другими эмоциями. Такими, от которых подкашивались ноги.
Но пальцы вампира нежно погладили ее кожу, немного отодвинув всклокоченные после сна волосы, а когда он убрал руки, на шее некромантки снова сверкал драгоценными камнями знакомый ошейник.
Металлическая корона с крыльями обожгла прохладой разгоряченную кожу.
— Не снимай его. Помни, что этот амулет защитит тебя от любого вампира, — проговорил он чуть хрипло. — От любого, кроме древнего.
Если сперва Мелания обрадовалась, то от последних слов ее пронзила липкая дрожь.
— Тот древний… — проговорила она внезапно тихо, и ее взгляд сам собой остекленел от воспоминаний. — Реджинальд… Он не забудет про меня, да?..
Мелания не знала, зачем сказала это. Зачем поделилась тем, что больше всего тревожило ее, с существом не менее опасным, чем сам Реджинальд по прозвищу Вечный Крик.
Она говорила так, будто доверяла Элиасу.
А может, просто наружу сквозь стену непонимания на миг вырвались ее истинные чувства.
Но это был очень короткий миг.
— О Крике я позабочусь, — спокойно сказал вампир, не сводя с нее глаз.
Затем вдруг взял ее ладонь в свою, медленно поднес к лицу и, так и не отрывая от нее взгляда, коснулся губами места на сгибе ее пальцев.
Мелания никогда прежде не могла представить себе, что это место может оказаться настолько чувствительным, что от одного прикосновения к нему тело станет ватным.
Некромантка почувствовала, что должна ответить что-то. Невысказанные слова жгли кончик языка, но так там и остались, потому что в следующий миг ее накрыла Тьма и хлопанье крыльев. А очнулась она уже у себя дома на постели.
Ее старые вещи вместе с целым ворохом новых лежали неподалеку в красивых кофрах с черно-золотой вышивкой в виде короны и крыльев. А под алые ленты, которыми были перевязаны коробки, были вставлены удивительные, усыпанные серебряными блестками пепельные розы.
Мелания резко выдохнула, сев на кровать, но не сводя взгляда с этих цветов.
Стоило признать: Элиас быстро принимал решения и быстро воплощал их в жизнь.
Впрочем, обрадоваться или расстроиться она не успела.
Мимо комнаты как раз в этот момент проходила мама. Она заглянула к ней и, удивленно всплеснув руками, воскликнула:
— Ты уже дома? Когда ты успела появиться? Я не слышала твоего прихода, как ты проскользнула? Да еще и с таким количеством вещей?
Летиция выглядела абсолютно здоровой. Щеки весело розовели, от стройного тела, замотанного в пушистый халат, так и веяло бодростью. Мама смотрелась как никогда по-домашнему уютно.
— Мам, я переместилась темным порталом, — ответила Мелания, сжимая ее в крепких объятиях.
— Правда? — ахнула та, качая головой. — Кто это открыл для тебя личный переход? Никогда я не привыкну к этим некромантским штучкам.
— Почему некромантским, мам? — усмехнулась Мелания, предпочитая не отвечать на первый вопрос. — Этим путем может передвигаться любой человек. Даже ты, хотя ты всегда и отказываешься от такого способа перемещения.
И правда — стационарные порталы открылись почти повсеместно не более десяти лет назад. И с тех самых пор старшая госпожа Сендел бойкотировала их с завидным постоянством.
— Потому что только некромант способен такой переход открыть, — наставительно проговорила мать. — И только некромант способен проследить, чтобы при переходе тебя не зажевало и не превратило в овощ, который с удовольствием сожрет Тьма. Ты знала, например, что человек, идущий порталом, попадает сперва в сумеречный мир и только через него сокращает путь, выбираясь оттуда совсем в иной точке нашего мира?
Мелания пожала плечами, довольно улыбаясь. Мама спорила с ней точно с таким же остервенением, как и тогда, когда была совершенно здорова.
— Конечно, знаю, — ответила девушка спокойно. — И знаю, что ты преувеличиваешь. Потому что пространственные тоннели проходят через первый уровень сумеречного мира. А там ни одному человеку совершенно ничего не угрожает. Тьма там почти так же инертна, как и здесь.
Некромантка развела руками, будто мать могла увидеть тот черный магический туман, что витал вокруг них повсеместно.
Но та в ответ лишь фыркнула, махнув на нее рукой.
— Что б ты понимала, кисонька, — ответила она. — Кстати, я блины собираюсь печь, как чувствовала, что ты скоро придешь! Будешь?
— Конечно! — оживилась Мелания, когда мама уже встала, чтобы направиться на кухню. — Кстати, меня никто не искал?
— Звонил твой Ландер! Такой милый молодой человек! — проговорила уже на пороге мать. — Я сказала, что ты, скорее всего, появишься сегодня к вечеру, и он обещал зайти.
— Замечательно, — фыркнула Мелания, сперва возмутившись прилипчивостью охотника, а затем чрезвычайно обрадовавшись, ведь он был единственным человеком, способным помочь ей с расследованием.
Блины оказались дивно вкусны, особенно с любимым Меланией облепиховым вареньем, десять банок которого мать, как оказалось, выменяла у соседки на вышитые вручную наволочки.
Когда солнце начало клониться к горизонту, некромантка вышла из дома, чтобы выбросить целый пакет мусора, скопившегося на кухне за три прошедших дня, и внезапно была атакована чем-то черным, хлопающим и мягким.
— Эй-эй! — воскликнула она, закрывшись руками и не зная, то ли колдовать, то ли звать на помощь.
Но уже через мгновение стало тихо и спокойно, а Мелания обнаружила у себя на плече знакомую летучую мышь.
— Это ты! — ахнула она возмущенно, уперев руки в бока.
Зверек похлопал красными глазками, невозмутимо уселся у нее на плече поудобнее и посмотрел вдаль, всем видом демонстрируя, что никуда отсюда не полетит.
— Я думала, это кошки гуляют сами по себе, а не мышки, — фыркнула девушка, прищурившись, не зная, то ли скинуть маленького нахала на землю, то ли почесать за большим пушистым ухом.
Сев ей на плечо, животное совершенно успокоилось.
— Ты вот летал, Тьма знает где, а меня успели похитить и вернуть обратно домой, — пожаловалась некромантка, направляясь к ближайшему мусорному баку. — Так себе приключеньице, я тебе скажу!
Зверек положил голову на лапы и сверкнул красными глазами.
— Ну да, так я и поняла, ты беспокоился сверх меры, — фыркнула девушка и посмотрела вдаль.
Прошло больше половины дня с тех пор, как она вернулась домой, но ощущения были такие, словно ничего еще не закончилось. Тело звенело от остаточного напряжения и никак не могло расслабиться. А в голове периодически всплывали то оскаленные физиономии древних вампиров из кормилища, то узкое красивое лицо Элиаса, чей темный взгляд будто прожигал ее насквозь. И от первого, и от второго ее изрядно потряхивало, хотя причины и были совсем разные.
— Вот скажи мне, почему ему нужно было обязательно оказаться древней нежитью? — пробубнила задумчиво некромантка, вспоминая луноволосого вампира и найдя единственную возможность выговориться. И то, что слушателем оказалась всего лишь чересчур сообразительная летучая мышь, ее мало волновало.
Зверек дернулся и поднял голову с лай.
— Да-да, представляешь?.. — продолжила девушка, заметив шевеления животного. — Меня угораздило потерять голову от древнего вампира! Ты только не говори никому. Впрочем, чего там говорить — наверняка я всего лишь одна из толпы человеческих девушек, что когда-либо попадали под влияние его вампирского внушения.
Мышь то ли чихнула, то ли фыркнула.
— А чего тут удивительного? — продолжила Мелания. Ей очень нравилось, что зверек чихает в нужные моменты, так создавалось впечатление, что они действительно ведут диалог. — Вот Риша же тоже влюблена в своего Фиделя. И думать не хочет о том, что это всего лишь темная магия, изменяющая сознание. Ей вообще все равно. Живет и получает удовольствие от искусственных чувств… Кстати, надо связаться с ней, узнать, как дела.
Мышь на плече заерзала. То ли ей было неудобно, то ли она была чем-то ужасно возмущена. Последнее — вряд ли, поэтому девушка спокойно продолжила:
— Думаешь, я не права, да? — вздохнула Мелания. — Я тоже сперва мечтала, что Элиас вдруг возьмет и окажется не таким, как все. Странная надежда, конечно. Это как если бы я надеялась, что некрогарпии, которые унесли и наверняка сразу же сожрали брата, вдруг вернутся и принесут его обратно. Поставят нам на крыльцо, отряхнут его своими крыльями, и одна из них скажет своей окровавленной клыкастой пастью, что они дико извиняются и вообще не собирались его есть. Чушь, правда?
Мышь подозрительно притихла, словно расстроилась.
— Вот и я думаю, что чушь, — кивнула девушка. — У древних есть кормилище, где они прячут жертв, подготовленных на убой. Оно огромно. И питаются там не только древние, но и обычные вампиры. Поначалу я надеялась, что Элиас — не такой вампир, как остальные. Вдруг Тьма сохранила его сознание таким же, как это было при жизни? Но надеяться на это и дальше — глупость. Потому что о кормилище он не мог не знать.
Зверь на плече внезапно страшно занервничал. Захлопал крыльями, перебирая коготками туда-сюда, щелкая челюстями так рьяно, что чуть не свалился с плеча.