Ей было нужно всего несколько секунд. Всего пара мгновений, пока Реджинальд занят со своей добровольно-принудительной доноршей.
Босой тенью она скользнула по холодным плиткам и уже через мгновение переступила порог чужого номера. Схватила бумагу и выскочила обратно на балкон, сумеречным ветром направляясь обратно под защиту собственной спальни и Элиаса.
Под ребрами страшно колотилось от страха, и некромантка не могла поверить в то, что ей удалось. Действительно удалось! Вот он, документ, который они искали! В ее руках!!!
Она мгновенно узнала печать в форме скрюченной ладони в обрамлении вампирских крыльев. Это было то, что нужно!
Глаза сами продолжали разглядывать белый лист, исписанный тонкими витиеватыми буквами, пока ноги несли ее назад в номер, на пороге которого она и замерла как вкопанная. Замерла в тот самый миг, когда взгляд упал на список имен на второй странице договора:
«Эмелия Сарводи,
Сенджи Марвиан,
Алания Вальриун,
Маркус Сендел…»
— Маркус Сендел? — переспросила вслух некромантка, и руки ее задрожали.
Это не могло быть правдой. Просто не могло.
Неужели однофамилец? Совпадение?
Много ли в Ихордаррине Маркусов Сенделов?
Ее брата сожрали некрогарпии почти год назад на его десятилетие. Если бы не эта трагедия, совсем скоро ему должно было бы исполниться одиннадцать. Как он может оказаться в проклятом вампирском списке?!
— Что, милая Мелания, нашла кого-то знакомого? — проворковал над ухом тихий голос, от которого все в груди некромантки перевернулось, а тело прошиб холодный пот.
Девушка сжала зубы, вцепившись в бумагу и невольно сминая ее в напряженных пальцах, а затем медленно повернулась, чтобы встретиться с горящим взглядом Вечного Крика.
Рубашка на нем была полностью распахнута, обнажая бледную грудную клетку восемнадцатилетнего парня, которым казался древний вампир. Губы Реджинальда изогнулись в улыбке и блестели от крови. Клыки казались чересчур длинными. Невероятно пугающе длинными…
— Почему тут написано имя моего брата? — несмотря на дрожь в теле, спросила некромантка, и голос ее не дрогнул. Сердце колотилось от бешенства, глаза широко распахнулись.
Взгляд Мелании застилало от ярости, и она уже почти не чувствовала ужаса, сковавшего конечности.
— Ну, мало ли почему, — пожал плечами Реджинальд, подняв руку и любовно откинув на спину прядь волос девушки. — В конце концов, я понятия не имею, как Бентер подбирает для нас людей. Мне, в сущности, плевать.
Они с матерью оплакивали брата много месяцев…
Мелания отстраненно наблюдала за поведением Крика, почти не обращая внимания на то, что древний вампир явно еще менее адекватен, чем обычно. Он словно был… пьян. Но некромантке было совсем не до этого.
— Значит, это действительно может быть мой брат? Но он пропал почти год назад… — все еще ошеломленно проговорила девушка, от шока не до конца понимая, что происходит.
Реджинальд снова кивнул, указательным пальцем проведя по ее оголившемуся плечу.
— Бентер может долго держать людей у себя перед тем, как отправить нам. Например, чтобы подкормить их или приукрасить. Часто товар бывает не слишком хорошего качества, если ты понимаешь, о чем я говорю… — Он сморщился, но не перестал улыбаться. — А еще бывает, что люди выживают после наших… трапез. Иногда мы возвращаем их обратно. Скажем так, на реабилитацию, — ухмыльнулся упырь. — Потом их снова передают в кормилище.
— Получается, мой брат может быть жив?.. — выдохнула Мелания, не веря.
— Может быть всякое… А может, это просто однофамилец, — безразлично ответил вампир. — Для тебя это не имеет никакого значения. — С этим словами он вырвал бумагу у нее из рук, а затем добавил с жестокой усмешкой: — Если ты считала его мертвым, то продолжай в том же духе. Ему все равно конец.
Мелания открыла было рот и тут же закрыла, стиснув челюсти и сжав кулаки. Белая ярость ударила в голову, лишая всех остальных мыслей. А через мгновение она как ни в чем не бывало проговорила:
— Я убью тебя.
И не успел Реджинальд откинуть голову назад, чтобы захохотать, как Мелания ударила. От бешенства, а может, по какой-то другой причине заклятия, на которые обычно уходила бездна времени — одно их чтение на эшгенрейском чего стоило, вдруг получились сами собой. Это был коктейль из «черного огня мертвецов», способного сжечь даже высшего вампира, простенького «превращения в нежить», призванного преодолеть ауру смерти вампира, и «ускорение старения», которое она недавно подглядела у Элиаса.
Черная молния ударила прямо в грудную клетку древнего, и Реджинальд мгновенно замолчал. Его лицо стало напряженно серьезным, и от легкого удивления он даже раскинул руки в стороны, глядя, как в его груди появляется огромная зияющая рана, а по венам расходится разрушающая магия.
Он поднял голову, вглядываясь в лицо Мелании, и даже склонил голову набок, словно разглядывал диковинную зверушку.
А в следующий миг просто обхватил ее затылок, повернул ей голову и со всей силы вонзил зубы в тонкие артерии, разрывая их и буквально захлебываясь кровью.
Мелания не закричала. Несколько мгновений она пыталась бороться, а затем от оглушающей боли и сильнейшей кровопотери провалилась в глубокий обморок, от которого вряд ли когда-нибудь очнется.
Глава 8БЕССМЕРТНЫЙ ВЫБОР
Если влюбляются некромантки, то это до самой смерти. Если вампиры — то гораздо дольше…
Как только Мелания вышла из комнаты за водой, Элиас снова провалился в глубокий сон. Он так давно находился на взводе, в состоянии постоянного, непрекращающегося безумия, которое было невозможно погасить, что теперь спал, как простой человек. Спокойно и почти без снов.
Почти.
У него перед глазами мелькали воспоминания о вечере, который они провели вместе с некроманткой. Вампир снова видел себя идущим рядом с ослепительно прекрасной колдуньей и чувствовал себя… живым. Иногда, когда девушка не замечала, он скользил взглядом по ее темно-серебристым волосам, будто очерчивая невидимой линией каждый локон, изучал ее красивое изумленное лицо с чуть вздернутым маленьким носом, огромными бездонно-черными глазами, словно полными жидкого обсидиана, и губами, которых до боли хотелось коснуться. Он слышал биение ее сердца и невольно двигался вперед с ним в такт.
Два удара — шаг… Два удара — шаг.
А Мелания крепко держалась за его предплечье, сжимая его обеими ладонями, и… улыбалась. Она явно не замечала этого за собой, и вампир мог понять почему. Вместе с его кровью перед ней открылся совсем новый мир.
Но вот то, что ей это, похоже, понравилось, не слишком радовало Элиаса.
Однако в тот миг он старался не думать об этом. О том, что, возможно, его прекрасная, живая Мелания могла захотеть умереть, лишь бы стать такой, как он. Могла решиться обменять бесценный дар жизни на вечную смерть. Нет, в тот момент Элиас впервые за бесконечность собственной жизни вдруг ощутил себя… счастливым и не хотел омрачать момент пустыми размышлениями. Идя под руку с некроманткой, он чувствовал внутри нечто давно забытое, горячее и почти болезненное. Что-то, что, будто сильнейшая магия, разъедало его, одновременно с тем заставляя испытывать ни с чем не сравнимый восторг.
Это было счастье. Он смотрел на Меланию, и ему казалось, что он и впрямь идет под руку со своей женщиной. Не с той, с которой хотелось провести ночь, десять или сто, а с той, ради которой можно было пожертвовать всем…
В эту секунду что-то выдернуло его из сонных грез, словно карпа, попавшегося на удочку. Только почувствовал вампир себя гораздо хуже рыбы, которая должна была скоро стать чьим-то ужином, но пока не знала об этом. Липкий леденящий ужас, который древний так не привык чувствовать за все столетия своей жизни, вдруг пронзил его грудь оглушительным взрывом. Анх окрасился в холодные синие тона, вызывая дрожь страха во всем теле.
А потом Элиас ощутил…
Кровь Мелании. И приближающуюся смерть.
Если прежде у страха не было лица, то теперь оно появилось. И стало гораздо, гораздо хуже прежнего.
Элиас мгновенно понял, где это произошло, и через долю секунды уже стоял возле балкона. Первое, что он увидел, и последнее, что теперь будет являться ему всю оставшуюся бесконечность жизни, — это бесчувственная некромантка, повисшая сломанной розой в руках Реджинальда Вечного Крика. И ее бледное обескровленное лицо.
Крик был не в себе. Он едва ли вообще заметил, что возле него появился еще один древний. И Элиас мог понять почему. Кровь Мелании была необычной. Она давала такие эмоции и ощущения, о которых вампиры не могли и мечтать, обладая полумертвой природой. Даже капля ее крови усиливала регенерацию и многократно увеличивала голод. Элиас знал, что Реджинальд не сможет остановиться.
Не тратя время на размышления, не задумываясь, он черной молнией очутился за спиной Крика и в тот же миг руками, на которых отросли длинные когти, что были крепче стали, вцепился в голову древнего. Уже в следующую секунду одним резким движением Элиас оторвал ее, как переспевший помидор с ветки.
Кровь хлынула в стороны, а спустя пару секунд начала сворачиваться, как и положено.
Однако Элиас больше не обращал внимания на Реджинальда. Ему было не до него. Он отбросил его голову в сторону, как кусок мусора, упал на колени и обхватил Меланию, пытаясь понять, насколько все плохо.
Он уже успел разорвать собственное запястье, чтобы напоить девушку кровью, но в последний момент, поднеся руку к ее губам, вдруг замер.
Мелания уже не дышала. Ее сердце не билось. Лишь мозг еще функционировал, но это было очень ненадолго.
У древнего вампира задрожали руки. Он сцепил ладони в кулаки, сдерживая рвущееся из груди рычание.
Давать кровь было поздно. Тьма, что была растворена в ней, безусловно, восстановит некромантку. Вот только если сердце не бьется, значит, к жизни ее вернуть уже не получится. Его кровь сделает ее простым вампиром. Низшим. Полным голода, ярости и ненависти, присущей всем мертвецам.