Нет, он не чувствовал себя ослабевшим. Даже не замечал серьезных изменений в собственном теле. И все же что-то было не так. Тьма хоть и подчинялась ему, как и раньше, но уже не так охотно, как настоящему мертвецу.
И все же через пару мгновений перед мысленным взором всплыла тень лихогруза с людьми. Машина спокойно ехала по трассе, как и должна была. Направление не меняла. Элиас проверял маршрут ее движения каждые десять минут, но все равно его не оставляло внутреннее напряжение.
— Что ты сделал с ней? — вдруг вырвал его из наблюдений злой голос охотника, что все это время сидел рядом.
Элиас неохотно открыл глаза и посмотрел на мужчину. Возвращаться к лихогрузу уже не имело смысла: Ландер нарушил цепочку заклинания, и Тьма перестала отзываться.
— С кем? — переспросил вампир, хотя прекрасно знал, кого имел в виду его собеседник.
— С Меланией! — прошипел тот, явно стараясь не повышать голоса, чтобы в шатре его не было слышно.
Но некромантка и так ничего не слышала. Уж Элиасу это было известно наверняка. Колдовской шелк не пропускал звук в обе стороны. Мелания не могла слышать того, что творится на поляне, а они не могли бы услышать, даже если бы некромантка начала стонать от удовольствия.
— Проклятье, — едва пошевелил губами вампир, чувствуя, что его мысли опять двигаются не в том направлении.
Когда Мелания находилась неподалеку от него, он всегда ощущал себя именно так.
— Что ты сделал с ней?! — чуть громче повторил Ландер, вперив в него два кинжала своих глаз.
— Ничего, — спокойно ответил вампир, напряженно разглядывая стремящиеся в черное небо языки пламени.
— Не лги мне!!! — рявкнул мужчина.
Элиас стиснул зубы и закрыл глаза. Это уже переходило всякие границы.
— Тебе же она нравится, признайся, — ядовито шипел охотник. — Я вижу, как ты на нее смотришь.
Элиас склонил голову набок и мрачно прищурился.
— Она же просто человек, — продолжал Ландер, не замечая, как меняется лицо вампира. — А я знаю, как вы относитесь к таким, как она. Люди — низшая раса, не так ли?
— Я этого никогда не говорил, — медленно протянул Элиас. Слова охотника словно ударили его изнутри.
Большинство вампиров и правда считали людей слабыми и никчемными существами, годными лишь в пищу. Но Элиас никогда к таким не относился.
— Ты этого и не отрицал, — вставил свою шпильку Ландер. — И не отрицаешь сейчас.
— Чего ты хочешь? — негромко прорычал вампир, начиная злиться.
— Хочу понять, что у тебя в голове, древний, — твердо ответил Ландер, смело глядя ему в глаза. — Почему ты возишься с ней, почему делаешь вид, что она тебе интересна? Вместо того чтобы выпить ее кровь и забыть!
Элиас передернул плечами, будто пытался скинуть с себя назойливое внимание неприятного собеседника.
— Я не собираюсь ничего объяснять тебе.
— Конечно, ты не собираешься, — фыркнул колдун. И совершенно серьезно добавил: — В какой момент Мелания вдруг перестала быть для тебя одной из тысяч? Когда ты попробовал ее кровь?
Элиас дернулся как от удара и, широко распахнув пылающие яростью глаза, посмотрел на охотника. А тот не отворачивался, словно совершенно не боялся его. Как и всегда, впрочем.
Этот мужчина в прямом смысле был смертельно глуп.
Однако что он имел в виду, говоря о крови Мелании? Может ли простой человек чувствовать… ее? Знать то, чего не знал сам Элиас?
Ведь кровь Мелании и вправду была уникальной. Но почему — понять оказывалось невозможным. По крайней мере пока.
— Я прав, — тем временем медленно протянул колдун. — Но я предупреждаю тебя: держись от нее подальше, кровосос. Я-то знаю твои истинные намерения. А она… Не ломай Мелании жизнь.
В последний момент голос Ландера вдруг дрогнул, а челюсти сжались. И только поэтому Элиас сдержался, чтобы не прикончить его в тот же миг. Охотник явно не желал зла некромантке, просто пытался ее защитить.
— Не суй свой нос не в свое дело, — ответил тогда вампир, поднимаясь на ноги.
— Что бы ты ни ответил, я тебя предупредил, кровосос, — почти выплюнул Ландер. — Она просто человек, и не для тебя.
В этот момент терпение Элиаса лопнуло. Одним коротким движением, которое невозможно было уловить, древний пересек разделяющее их с охотником расстояние, одновременно сгущая в правой ладони Тьму.
Сумеречная магия повиновалась мгновенно, и из черного тумана в руке вампира материализовался смертоносный кинжал. Одно легкое прикосновение, всего капля крови, очутившаяся на лезвии, и жертва бы погибла от отравляющего колдовства.
Но на самом деле древнему не нужно было оружие для того, чтобы убить Ландера. Он мог разорвать его на куски голыми руками. Однако, видимо, в глубине души все же не желал этого делать. Не хотел расстраивать одну наивную некромантку, которая слишком хорошо относилась к этому безмозглому куску мяса.
И все же алая пелена уже слишком сильно застлала взгляд древнего. Клинок прижался к горлу колдуна. Стоило надавить чуть сильнее, и дело было бы кончено.
Однако и Ландер не зря был командиром отряда и драугуном правоохранителей Ихордаррина. Вампир видел, что он двигался гораздо быстрее, чем должен. Чем кто-либо на его месте. В последний момент он схватил руку Элиаса, пытаясь не дать ему коснуться себя. И одновременно с этим выхватил и тут же активировал тенежезл.
И все же его скорость была недостаточна для того, чтобы опередить древнего вампира. Простого — может быть. Возможно, Ландеру удалось бы справиться даже с высшим. Но против Элиаса у него не было шансов.
Вампир выбил уже подготовленный для удара тенежезл, и, хотя заряд в кристалле оружия сжег ему ладонь почти до кости, это не имело никакого значения. Плоть восстанавливалась быстро.
Хотя… это оказалось непривычно больно. Гораздо, тысячекратно больнее, чем прежде…
Древний до хруста сжал челюсти, сильнее надавливая на кинжал.
Лезвие почти разрезало кожу.
— Не лезь в мою жизнь, колдун, — низко прорычал Элиас, уничтожая взглядом охотника. Тот не сводил с него огромных глаз, унылую серо-коричневую радужку которых сейчас целиком заполнил черный зрачок.
Когда несколько тягуче долгих секунд тишины безвозвратно утекли, Элиас резко убрал кинжал от горла охотника. Одновременно с этим он перехватил ту его кисть, на которой сочной зеленью виднелось кольцо из травы, а следующим движением ударил ею о дерево. Затем с силой замахнулся кинжалом и пригвоздил чужую ладонь к стволу…
Ландер поднял вверх взгляд, полный ужаса.
Но боли не было. Оказалось, что черное лезвие вошло в дерево аккурат между кольцом и пальцем, натянув тонкую, слабую травяную нить.
Ландер замер в неподвижности, опасаясь даже дышать. Похоже, он прекрасно понимал, что один порез привел бы его к смерти.
— Это ты всего лишь человек, — закончил в этот момент Элиас, внимательно и уже без ярости глядя в полные ужаса карие глаза.
Вся злость вдруг ушла.
А в следующий миг натяжение кольца стало столь велико, что оно лопнуло, опадая под ноги охотнику двумя полосками травы.
Тот молчаливо проследил за ними, но, как ни странно, в его взгляде было гораздо меньше сожаления, чем Элиас ожидал увидеть. Впрочем, вампиру было плевать. В этот момент он уже развернулся и направился прочь к шатру. И лишь в последний момент услышал почти на грани собственного слуха:
— Оно все равно не помогло бы мне, Мелания…
Как только Элиас очутился под черным полупрозрачным пологом, некромантка бросилась ему в объятия, и вампир в тот же миг забыл все, о чем думал прежде. Обхватил руками ее тонкую талию, охотно прижимая к себе, и опустил голову, зарываясь лицом в облаке мягких дымчатых волос.
— Мэл… — прошептал он, закрывая глаза и втягивая ее тонкий пьянящий запах.
Голова вдруг закружилась, а под ребрами что-то сжалось так сильно, что Элиас в первый момент даже не понял, что с ним происходит.
Но осознание все же пришло.
Теперь он стал гораздо больше человеком, чем прежде. Теперь он был смертен, и его тело буквально чувствовало жизнь.
Если прежде он думал, что его ощущения сильнее любых человеческих, то он сильно ошибался. Да, органы чувств передавали запахи и звуки с многократно увеличенной силой, аромат крови рождал легкую эйфорию, а вкус был способен свести с ума.
Особенно если это был вкус Мелании.
Но теперь все было иначе. Элиасу казалось, будто прежде он и не чувствовал вовсе. Каждый сантиметр тела напоминал оголенный нерв, легкие прикосновения некромантки будто проникали внутрь него. В каждую мышцу, в кости, глубоко-глубоко под ребра.
В сердце, которое билось так, словно вот-вот остановится.
Древний отстранился на миг от девушки, обхватывая ладонями ее лицо и вглядываясь в бездонные черные глаза, будто подернутые мутной затягивающей поволокой.
— Как ты это терпишь?.. — хрипло произнес он, чувствуя, как сдавливает горло от жара, ударившего в голову.
И тут же с жадностью приник к ее губам, что послушно распахнулись ему навстречу.
Он все еще смутно понимал то, что произошло с ним. Не знал, кем теперь являлся и что это означало для него как для вампира.
Ведь он все еще оставался одним из детей ночи. Древним. Мощь его анха была все так же велика, как и прежде, даже после того, как Аралишгаль лишила его половины темного божественного наследия. Вторую половину он разделил с Меланией, но и после этого в нем оставалась часть короля вампиров, убитого им много веков назад, и полная мощь Реджинальда Вечного Крика.
Это было много. Тьма, струящаяся в его крови, почти ничем не отличалась от той, которую он потерял. Она так же быстро залечила раненную Ландером ладонь, и от ожога уже не осталось даже следа.
Казалось, что все было как прежде.
Однако прямо сейчас, рядом с Меланией, как никогда раньше Элиас ярко осознал, в чем разница.
Он был жив.
Жив.
Его сердце билось по-настоящему и могло в любой момент остановиться от какой-нибудь пустячной раны, несовместимой с человеческой жизнью. И хотя он все еще оставался сильнейшим из вампиров, он больше не был бессмертным.