— Наплевать. Это же наша мать, Мэл! Неужели ты не хочешь сохранить ей жизнь?!
— Хочу… но не уверена, что она скажет нам спасибо… — тихо ответила Мелания, почувствовав, что снова вот-вот расплачется.
Несколько мгновений протекли в напряженной тишине.
— Можно попробовать этого избежать, — вдруг проговорил Элиас, задумчиво склонив голову набок, и опустился на пол возле некромантки.
— Можно сделать ее вампиршей без жажды крови? — с надеждой спросила Мелания, обхватив теплую руку Элиаса.
Древний казался напряженным не меньше, чем она сама, словно умирала его собственная мать. И Мелания была благодарна ему за то, что он разделял ее боль. От этого становилось легче.
— Кровавый голод поселяется в анарель неживых, пока Тьма преобразовывает их тело, даря возможность жить. Но если попробовать обратить вашу мать, не убивая ее, голод может стать контролируемым. Так создавала Ишхара своих первых девятерых детей ночи, — задумчиво рассказывал Элиас.
— Тогда она станет древней? — спросила Мелания.
— Не совсем. Все же ты не богиня, а уж я тем более, — улыбнулся вамнир. — Но… что-то близкое к этому должно получиться.
Сердце некромантки забилось быстрее.
— Что надо делать? — быстро спросила она.
— Мне придется укусить госпожу Сендел, — проговорил Элиас. — И попросить Тьму убить ее и признать одной из своих дочерей. Считай это особым заклятием. После этого преобразование начнется мгновенно. И тебе придется действовать очень быстро.
Мелания кивнула.
— Я готова, еще бы понять, что от меня требуется…
— Как только Тьма коснется ее тела, первым подвергнется изменениям мозг. Сумеречная магия будет пытаться убить его, одновременно модифицируя внутренние органы и ткани. Ты должна забирать из головы госпожи Сендел всю Тьму, что сможешь. Полностью тебе все равно это сделать не удастся, однако если мозг продержится живым до самого конца преобразования, ваша мать станет вампиром, не умирая.
— А хватит ли мне сил? — в ужасе спросила Мелания, вспоминая, как ей было плохо во время таких процедур в прошлом. — Что, если я упаду в обморок или меня начнет выворачивать наизнанку? Я не справлюсь и ничего не получится…
— Справишься, — покачал головой Элиас, и серебристые волосы упали на его блестящие, как кристаллы, глаза. — Я тебе помогу.
— Я могу тоже что-нибудь сделать? — подал голос Маркус. — Может, я могу помочь?
— Главное — не отвлекай Меланию, — ответил вампир. — И можешь держать мать за руку. Наверняка с тобой ей будет легче…
Это было явной ложью, но мальчик быстро кивнул и отошел чуть в сторону, напряженно глядя на мать и сжимая ее прохладную ладонь.
— Ну не тяните! — добавил он громко. — Приступайте уже!
И в следующий миг одним быстрым движением Элиас поднял свободную руку госпожи Сендел, на долю секунды вонзил в запястье клыки и тут же отпустил, бросив Мелании:
— Пора…
Время текло оглушительно медленно и быстро одновременно. Мелания едва успела сконцентрироваться, мысленно успокаиваясь, когда Тьма потекла по телу госпожи Сендел, словно кровь. Девушка старалась не обращать внимания на то, что именно происходит внутри матери, главное, делать то, что ей поручил Элиас.
Сердце оглушительно билось, и сложнее всего было понимать, что если ты ошибешься, то любимая мама у тебя на руках просто умрет. Но об этом некромантка тоже старалась не думать.
Когда минула, казалось бы, целая вечность и Мелания начала бояться, что вот-вот свалится без сил, Элиас мягко коснулся рукой ее горячего лба, и ей почудилось: это прохладное ощущение — лучшее, что может быть в мире. Казалось, он хотел сделать что-то еще, но передумал, чтобы случайно ее не отвлечь.
И совершенно неожиданно все закончилось. Тьма остановила свою работу и растворилась в воздухе, снова став инертной и спокойной. А госпожа Сендел… открыла глаза.
— Мама! — воскликнул Маркус, еще опасаясь пока кидаться ей на шею с объятиями, хотя это желание явно читалось в его глазах.
В первый момент женщина выглядела удивленной, как выглядит человек, который случайно просыпается посреди ночи и не может понять, где он находится и с какой стати вообще проснулся. А в следующий миг она увидела сына.
Глаза Летиции широко распахнулись, и она прошептала изумленным голосом:
— Маркус? Ты живой? Или это я уже умерла?
— Живой, мама! Живой! И ты жива! — громко ответил он, не в силах больше сдерживать себя, и все-таки бросился матери на руки.
Мелания тихо выдохнула, в глазах защипало. Она глядела сумеречным зрением на маму, обнимающую брата, и видела, что она в полном порядке. Так, как может быть в порядке как минимум высший вампир — потому что внутренние структуры ее тела полностью повторяли человеческие, почти ничем не отличаясь.
А в следующий миг из глаз улыбающейся Летиции Сендел полились простые человеческие слезы.
— Я уже не верила, что выживу, — шептала она, целуя сына и зарываясь пальцами в его черных, немного всклокоченных волосах. — Бродила в пустоте месяцами. А теперь чувствую себя так, словно этого страшного года и не было… Не могу поверить… Не могу… Со мной снова мой Маркус… моя Мелания…
На секунду она отвлеклась, перестав целовать сына, и перевела взгляд на дочь. Потом замерла и медленно посмотрела на Элиаса, чтобы уже через мгновение, смахнув слезы, хитро улыбнуться, заканчивая:
— И, кажется, тут с нами мой будущий симпатичный зятек?
— Мама! — воскликнула некромантка, тут же покраснев.
Элиас невольно улыбнулся в ответ и только склонил голову в поклоне, кажется, совершенно не собираясь спорить.
Глядя на это безобразие, некромантка встряхнулась и все же вернулась к серьезному тону:
— Мама, прости. Ты, наверно, не чувствуешь. Но ты стала вампиром…
Мелания сжала губы, пытаясь понять, как она отреагирует на эту новость.
Но госпожа Сендел только шире распахнула глаза, продолжая удивленно смотреть на дочь.
— Теперь у тебя во рту будут расти клыки, и ты, наверное, уже сейчас хочешь кого-нибудь укусить, да? — спросила Мелания виновато.
Речь получилась сбивчивой, но иначе в такой ситуации и не вышло бы.
Несколько мгновений Летиция молчала, продолжая гладить сына и, очевидно, обдумывая услышанное. А потом неожиданно фыркнула и улыбнулась.
— Знаешь, милая… Поесть, может быть, и не мешало бы. Но ради моих детишек, — она бросила короткий насмешливый взгляд на Элиаса, — и конечно же симпатичного зятька я согласна даже на то, чтобы клыки выросли у меня на кончике носа!!!
А затем громко рассмеялась.
И было очень сложно не рассмеяться вместе с ней, потому что сдерживаться больше не имело никакого смысла.
Потому что вот теперь все действительно стало по-настоящему хорошо.
Эпилог
Это был самый удивительный день рождения, который Мелания когда-либо видела. Огромный зал был полон гостей, которые почтительно склоняли головы, стоило пройти мимо них, из каждого угла торчали огромные букеты цветов, гирлянды из которых свисали даже с потолка. Музыканты играли заводные песни, под которые хотелось танцевать, клоуны показывали фокусы и надували огромные разноцветные мыльные пузыри, то и дело где-то сыпались фейерверком конфеты и пузырились шоколадные фонтаны.
Это был день рождения ее брата.
Маркус перебегал от одного столика к другому, ничуть не опасаясь вампиров, которые кланялись ему, как маленькому принцу, и улыбались. При этом в разноцветных глазах, лишенных оттенка крови, Мелания не замечала ни капли раздражения или неудовольствия. Большинство из присутствующих были подданными Элиаса, но встречались и те, кто носил знаки кланов Фиреля, Вальдера или более мелких. Некромантка своими глазами увидела, что и впрямь не все вампиры были жестокими монстрами, создавшими кормилище и убивающими ради удовольствия. Конечно, жажды крови они лишены не были, но и простые человеческие радости оказались им не чужды.
На праздник были приглашены и пленники кормилища, с которыми Маркус провел так много времени, что успел подружиться. Здесь была и маленькая девочка по имени Алли, которую после гибели ее матери решил усыновить мрачноватый верзила Дани. Рядом с ребенком хмурый тип с черным юмором превращался в комок сладкой ваты, и девочка эксплуатировала его как могла. Впрочем, это радовало их обоих.
Конечно, сначала пленники шугались вампиров, испытывая к ним логичное и обоснованное чувство ненависти. Но после того как узнали, что многие из присутствующих тут «клыкастых» дрались, спасая и их жизни в том числе, смирились. И теперь ничто не нарушало веселую атмосферу праздника, представить который еще пару недель назад было невозможно.
Мелания неторопливо шла по залу, вглядываясь в лица гостей, наблюдая за улыбками, за шумными играми детей и за тем, как спокойно некоторые люди беседуют с вампирами, словно так оно и было всегда. А потом заметила в дальнем углу зала свою мать.
Летиция Сендел стояла возле окна и кокетливо улыбалась. После обращения прошло немного времени, но она выглядела так, будто не было этого ужасного года и в ее жизни не случилось никаких серьезных изменений, а сама она была лет на десять моложе. Кроме того, сама Летиция мгновенно вписалась в новую роль, и теперь со стороны было очень сложно определить, вампир она или нет. Дело в том, что она научилась накладывать на себя простенький полог Тьмы в тот же день, как очнулась, и теперь ее вампирская сущность оказалась надежно скрыта.
«А как я, по-твоему, перед соседями покажусь? — фыркнула тогда мама. — Мне еще госпоже Ланвин относить плед, который я для нее связала!»
«Мама, тебе не нужно больше продавать то, что ты вяжешь…»
«Глупости! Я хочу!» — воскликнула она в тот момент и умчалась в ванную проверять, как вообще она выглядит, когда у них дома Элиас.
А сейчас она стояла у окна в красивом платье, волосы были убраны в высокую прическу, и ничто не говорило о том, какая страшная болезнь еще недавно едва не свела ее в могилу. Едва. Ведь несмотря на то, что теперь женщина стала вампиром, фактически она оставалась жива, как и любой древний. У нее внутри даже появился анх — крохотный аметистовый источник, как у остальных. Элиас считал, что на следующем совете нужно поставить