— Давай вожжи мне, — предложил Морил.
Киалан сердито передал ему вожжи. Морил пристроил квиддеру себе на колени и, натягивая вожжи обеими руками и покрикивая на Олоба, попытался вернуть его на дорогу. Однако Олоб отказался выходить из кустов.
— Что на него нашло? — вопросил Киалан.
— Понятия не имею, — ответил Морил.
Однако едва он это сказал, как вдруг вспомнил сразу два случая. Во-первых, почти такой же разговор однажды случился между ним и Линайной — как раз перед тем, как Толиан вышел из леса и убил Кленнена. Во-вторых — это как Олоб стал по-жеребячьи непослушным в Нитдэйле перед тем, как арестовали Дагнера.
— Быстро! — сказал он Киалану. — Враги совсем близко, и Олоб это знает. Слезай и иди через лес, пока мы не проедем мимо них.
— Откуда ему знать? — проговорил Киалан с недовольно-высокомерным видом.
— Не знаю, но это так. Отец всегда говорил, что не променяет Олоба даже на графство, и, думаю, дело как раз в этом. Вылезай же, говорю!
— Делай, что сказано, Киалан! — поддержала брата Брид со дна косо стоящей повозки.
Совершенно не убежденный, Киалан неохотно вылез и исчез среди деревьев, которые росли выше по склону. Морил слышал, как его сердитые шаги стихают вдали.
— Не шуми! — крикнул он вслед, но понял, что Киалан не намерен обращать на него внимания.
Морил пристроил квиддеру в задравшуюся боком повозку и подошел к голове Олоба. Олобу страшно не хотелось выходить из куста.
— Знаю, старина, но нам нужно ехать дальше и выглядеть совсем невинно, — сказал ему Морил. — Ну, пошли же!
Олоба не сразу удалось вернуть на дорогу. Когда конь наконец соизволил начать движение, Брид пришлось вылезти и придерживать повозку, чтобы она не завалилась набок. Потом Брид залезла внутрь и попыталась поставить бутыль ровно. Олоб неохотно зашагал дальше. Над ними, в лесу, Киалан шел вдоль дороги, судя по шуршанию и треску веток. Морил досадовал на него за то, что тот так шумит.
Олоб уже прошел три поворота, а Брид продолжала возиться внутри повозки.
— Что ты там делаешь? — спросил Морил.
— Обуваюсь, — ответила Брид. — Если поблизости действительно есть враги, я хочу выглядеть респектабельно. И я спрячу в правый сапожок нож.
Вскоре сестра залезла на козлы, обутая, раскрасневшаяся и решительная.
— Я буду править, — заявила она.
Морил передал ей вожжи и повесил квиддеру себе на шею, решив, что это — его способ выглядеть респектабельно. Его собственная обувь к этому времени уже не казалась такой новой и нарядной, как у Брид. И к тому же Брид управлялась с Олобом лучше. Конек весьма правдоподобно изображал, что ему в жизни не приходилось преодолевать более крутых подъемов, и делал все возможное, чтобы убедить их повернуть обратно, но Брид заставляла его идти дальше. За топотом копыт Морил прислушивался к Киалану, но уже не мог уловить его шагов. К этому времени они уже приближались к концу подъема. Они завернули за последний поворот дороги, и Олоб прянул в сторону.
— Умница наш Олоб, — заметила Брид.
Поперек дороги стояли крепкие деревянные козлы. Они не перекрывали дорогу целиком, но были расположены так, что повозка мимо них проехать не могла. Рядом оказалось несколько мужчин, а один из них сидел прямо на козлах. К ужасу Морила, все они были в полном боевом снаряжении. На каждом был стальной шлем и стальная кираса с заостренным передом, отчего грудь каждого стала как у голубя. Под доспехом были куртки и штаны из прочной кожи. На поясах висели длинные мечи в черных кожаных ножнах.
Брид остановила встревоженного Олоба.
— Вы не уберете ваши козлы? Нам нужно проехать, — высокомерно сказала она.
На самом деле она испугалась и оробела, однако солдат было так много, что она почувствовала, будто у нее есть зрители.
Трое мужчин неспешно двинулись вперед.
— По какому делу вы едете? — спросил один из них.
Остальные двое подошли и заглянули в повозку, словно проверяли, что в ней везут.
— Пьяницы, судя по бутыли, — сказал один из них, и оба издевательски засмеялись.
— Мы музыканты, — объявила Брид. — Вы разве не видите?
— В этом случае показывай вашу лицензию, — сказал первый мужчина и протянул за ней руку.
Брид секунду поколебалась, но потом достала лицензию из ящичка под козлами и протянула бумагу. Стражник бросил на нее небрежный взгляд.
— Кто из вас Кленнен?
— Это мой отец, ответила Брид. — Его убили четыре дня тому назад.
— Тогда у тебя нет лицензии, — заявил мужчина. — Так ведь?
— Нет, есть! — возразила Брид. — Мы имеем право выступать по этой лицензии в течение шести месяцев. Таков закон, и не говорите мне, будто это не так.
— В других графствах может закон и таков, но только не в Южном Дейле, — ухмыльнулся мужчина. — Ты не прочла то, что написано мелким шрифтом. — Он развернул свисток и неопределенно ткнул пальцем в нижнюю его часть. Когда Брид наклонилась, чтобы посмотреть на текст, он быстро отдернул руку и дал бумаге скрутиться обратно. — Очень жаль, — сказал он. — Придется вам ехать и давать объяснения.
— Там вовсе не написано ничего такого! — гневно сказала Брид. — Вы все придумали. Эта лицензия в полном порядке, и вам это известно!
Мужчина перестал ухмыляться.
— Будешь делать то, что тебе сказано, — отрезал он.
Он кивнул одному из других мужчин, и тот взял Олоба под уздцы. Остальные отодвинули козлы. Тот, кто держал Олоба, потянул его вперед, и отчаянно упирающийся конек вынужден был идти. Брид и Морил ехали в повозке, чувствуя себя совершенно беспомощными. Было совершенно ясно, что кто-то — видимо, Толиан дал приказ останавливать всех проезжающих. Морил обернулся назад и увидел, что солдаты снова ставят козлы поперек дороги и рассаживаются, поджидая других путешественников. Он прикинул, нельзя ли спрыгнуть с повозки и броситься наутек. Но по обе стороны шло по солдату, так что попытка казалась безнадежной. Похоже, единственная надежда состояла в том, чтобы воспользоваться способом Кленнена и прикинуться совершенно невинными.
Они проехали шагов двести, очень трудных и тряских шагов, потому что Олоб был страшно испуган и не желал двигаться, как ни поносили его солдаты, и оказались у дороги, отходившей направо. Солдат затащил на нее Олоба. Морил совершенно забыл об этой дороге. Его тревожило то, что Киалану необходимо будет ее пересечь.
— Куда ведет эта дорога? — спросил он у сестры.
— Там в стороне еще одна маленькая долина, — тихонько ответила Брид. — Мы там ночевали в позапрошлом году. Ты не помнишь? Морил, они ведь нас отпустят, правда?
Морил посмотрел на солдат.
— Мы ничего плохого не сделали, — осмотрительно ответил он.
Однако при этом он вспомнил о винной бутыли и пожалел, что они не избавились от нее.
Справа в лесу хрустнула ветка. Морил повернул голову на звук и поспешно отвернулся снова, надеясь, что солдаты этого не заметили. Он очень ясно увидел, как Киалан смотрит сверху на повозку — встревоженно и немного недоуменно, словно не понимая, что произошло. Морил уставился на дорогу, от всей души желая, чтобы Киалан пересек ее, пока у него еще остается шанс пробраться на Север. Однако он очень опасался того, что Киалан решит идти следом за повозкой.
Деревья расступились, словно закончился туннель, и они въехали в долину. Брид тихо застонала. Позади двух групп солдат, явно несших дозор, оказались палатки, оружие, кони и еще очень много солдат. Долина была длинная и извилистая, так что половины ее не видно было, однако не оставалось сомнений в том, что и невидимая ее часть тоже заполнена солдатами, оружием и палатками.
Ближайшая палатка была самой большой. Перед ней стояло кресло, а на этом кресле сидел Толиан. Он повернул голову, чтобы посмотреть на выезжающую из-за деревьев повозку. Насколько можно было судить на таком расстоянии, Толиан улыбнулся. И Морил сразу понял, что уловки Кленнена им на этот раз не помогут.
— Слезайте, — сказал один из солдат Брид и Морилу.
Морил смутно припомнил, что, когда они останавливались здесь в позапрошлом году, в долине были засеянные поля. Теперь от полей остались одни воспоминания. Пока их вели к Толиану, Морил видел только солдат, которые по всей долине отрабатывали построение или учились обращаться с оружием. Воздух был полон приказов и ругани и густого теплого запаха множества людей и лошадей. Травы — или, возможно, посевы — были полностью вытоптаны, за исключением небольшой полосы зелени вокруг палатки, где сидел Толиан.
Толиан знаком велел солдатам заставить Брид и Морила встать на краю зеленой лужайки и перевел свой выцветший взгляд с них на солдат.
— В повозке были только эти двое? — спросил он.
Морил воспользовался возможностью оглянуться через плечо, проверяя, что стало с Олобом и повозкой. Он был рад обнаружить, как мучаются солдаты, пытаясь привязать непослушного коня к дереву у дороги.
— Могу я попросить твоего внимания, кузен? — услышал он слова Толиана и поспешно повернулся обратно.
Голос у Толиана был раздраженный, однако когда Морил посмотрел на графа, Толлан улыбнулся. Его можно было бы счесть приветливым, несмотря на странные непрозрачные глаза.
— Мы ведь, родственники, правда? — уточнил он.
Морил немного подумал.
— Наверное. Но это мать — ваша тетка.
— Двоюродная, — поправил его Толиан. — Так что мы с вами — троюродные, надо полагать.
— Я удивляюсь, что вы вообще его признаете, — вмешалась Брид, — если учесть…
— А почему бы и нет? — отозвался Толиан. — Вам от этого не хуже. Но не заблуждайтесь насчет того, будто я дам вашей матери приданое. Ни гроша она не получит. Я готов выполнить волю моего деда. Ганнер — дурак, если рассчитывает, будто я ради Линайны сделаю его богачом.
Толиан выбрал странную тему для разговора. Морил даже подумал, не безумен ли он.
— Не думаю, чтобы Ганнер на это рассчитывал, — сказал он.
— Он привязан к нашей матери, видите ли, — объяснила Брид.
Толиан расхохотался: