ле пересыхает.
- О чем это они? – шепчет на ухо Лена.
Я неопределенно дергаю плечами. Допиваю кофе и, поставив пустой стаканчик на край стола, вынимаю из рюкзака учебные принадлежности.
Делать, что угодно, лишь бы не ловить на себе насмешливые взгляды.
Своевременный приход Королевой мгновенно прерывает все смешки. На ее лекциях это смерти подобно.
Я немного успокаиваюсь, концентрирую внимание на новой теме, но спустя двадцать минут после начала занятий дверь аудитории открывается и в образовавшуюся щель пролазит голова студента.
- Стрельцову в деканат!
Ну, уж нет! Не пойду я к нему!
Склонив голову над тетрадкой, старательно подчеркиваю термины красной пастой.
- Стрельцова есть в аудитории? – гремит голос Королевой.
- Есть, есть… - слышится ото всюду.
- Стрельцова, на выход!
Делать нечего. Закрыв тетрадь, встаю и быстро прохожу вдоль стенки на выход. Толкнув от себя тяжелую дверь, выхожу в коридор.
Сразу напротив стоит Саша. Опираясь на стену спиной и заложив руки в карманы.
- Я же вынула тебя из черного списка.
- Не знал… Поговорим?.. – оттолкнувшись, подходит и обхватывает мою ладонь пальцами.
Оба вздрагиваем и смотрим на наши сцепленные руки. Я пытаюсь выдернуть свою, но Греховцев усиливает захват. Бесполезно.
Мы проходим до конца коридора и сворачиваем в тупиковый «аппендикс», заканчивающийся дверью с надписью «Архив».
- О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю негромко.
- Я поговорил с Алиной, она больше к тебе не подойдет.
- Ух ты! Здорово! Спасибище! – проговариваю без энтузиазма.
Саша вздыхает, припав плечом к стенке, складывает руки на груди. я смотрю в сторону, на ту самую табличку «Архив». Пауза затягивается, и воздух вокруг нас заметно тяжелеет.
- В субботу у Кира День Рождения.
- Да, я помню.
- Поедем вместе, - предлагает он.
- Алина с нами поедет? – перевожу взгляд на его грудь, выше смотреть не осмеливаюсь.
- Она не приглашена.
- Жаль… но у меня с тобой поехать не получится. Мама приезжает, мы договорились встретиться с ней здесь. Приедем на День Рождения вместе.
- Класс… - бормочет парень, а у меня складывается впечатление, что эта реплика относится напрямую к моей маме.
Он ее не любит. Никогда не любил и не скрывал этого. Как, впрочем, и Герман Дмитриевич.
- Даша…
В этот самый момент дверь Архива открывается и из нее выходит полная старушка в очках с толстыми стеклами. Спустив их на кончик носа, строго на нас смотрит.
- Почему не на занятиях?
- Клавдия Петровна, мы уже идем, - подарив сладкую улыбку, касается ее плеча.
- Ох, Саша, Саша, - укоризненно на нее глядя, качает она головой.
А затем, развернувшись, снова скрывается за дверью.
Как только Клавдия Петровна уходит, улыбка на лице Греховцева тает.
- Я пойду…
- Подожди, - обхватив мое лицо руками, он прижимается губами прежде, чем я успеваю что-либо понять.
На этот раз действует без напора. Втянув нижнюю губу, проходится по ней языком. Этого оказывается достаточно, чтобы мое тело превратилось в кусок мягкой глины, а мозг размяк до состояния клубничного желе. Положив руки на его грудь, я слабовольно сама к нему льну.
Саша глухо стонет, дергает меня рывком на себя, пальцами впивается в поясницу.
Я не хочу его отталкивать, не хочу, чтобы поцелуй прекратился, но… так нельзя.
- Саш, хватит…
- Давай, переспим!
- Что?..
Уткнувшись в мой лоб своим, он тяжело дышит. На лице мука.
- Давай, переспим, Даш… Я не могу думать ни о чем другом.
Я быстро облизываю губы. Во мне схлестываются два противоположных желания. Уступить ему и согласиться или бежать, сверкая пятками.
Если секс случится, он мне понравится. Я чувствую это каждой своей порой, каждым рецептором. И тогда я окончательно в него влюблюсь. А он – нет.
- А дальше что будет? После того, как мы переспим?
Греховцев молчит. Смотрит мне в глаза и молчит.
Ничего дальше не будет.
Выбираюсь из его объятий и поправляю на себе одежду. Саша больше меня не трогает, встав ко мне полубоком, достает из кармана жужжащий телефон.
Я успеваю увидеть имя на экране.
«Алина»
Сбросив вызов, он прячет айфон в кармане.
- Увидимся завтра, - говорю прежде, чем уйти.
Выхожу из закутка и шагаю вдоль коридора.
- Даш, дай мне время, - догоняет голос Саши, - я все решу.
Не знаю, что он там собирался решить, но уже вечером на странице Алины появляется новое фото, на котором она обнимает Греховцева со спины, с подписью ниже: «Люблю любимого любимку»
Этой ночью я не сплю. Отвернувшись к стенке, беззвучно глотаю слезы. Кажется, я тоже люблю ее любимку. Не понимаю, как у него это получилось – занять собой все мои мысли. Разве так бывает? За такое короткое время.
Игоря я пять лет знала до того, как мы стали встречаться. Мне нравилась его внешность, мне нравились его умственные способности, чувство юмора, импонировали черты характера. У нас были общие интересы, нравились одни и те же фильмы и музыка. Мне было с ним спокойно.
А Греховцев что? Да мы с ним даже не общались толком! Ни я о нем, ни он обо мне ничего не знаем! Так откуда взялось это влечение? Почему я рядом с ним задыхаюсь? Почему он набрасывается на меня с такой жадностью? И зачем я каждый раз позволяю ему это делать?
Уже ближе к полуночи от него приходит сообщение.
«Тоже не спишь?»
«Нет»
«О чем думаешь?»
«О том, что нам нельзя видеться»
«Это не поможет. Я пробовал»
«Может, мне забрать документы и уехать домой?»
«А может, все пройдет после того, как мы переспим?»
«И потом ты скажешь – не вздумай влюбляться, это ничего не значит»
«Ты уже влюбилась, Даша»
Глава 27.
Саша.
Нет ничего унылее Дня Рождения 11-летнего пацана. Сам Кир и все его приглашенные друзья ходят по дому с важными лицами, типа взрослые уже, аниматоры бесят, конкурсы дебильные.
Даже Маришкина Днюха отвязной вечеринкой казалась по сравнению с этим праздником.
Усаживаюсь на качели – диван и отталкиваюсь ногами. Поглядывая за снующей туда-сюда малышней, пишу Дашке сообщение:
«Ты скоро?»
«Едем на такси»
Сердце в груди неожиданно дергается.
Желание видеть Стрельцову даже перевешивает мою неприязнь к ее мамаше. Зацепила она меня. Сильно. Ни о чем другом думать не могу. Сутками придумываю повод написать ей. Дожил, бля…
- Сашка! А ну, иди сюда! – зовет колдующий над мангалом дед.
Направляясь к нему, замечаю, что он в последнее время сдал. Никак не может оправиться от перенесенного в прошлом году инфаркта.
- Давай-ка, шампуры переворачивай, - командует он, - а я вместо тебя на качелях покачаюсь.
- Да без проблем, пост сдал – пост принял.
Дед хлопает по плечу и направляется под большой зонт, где бабуля возится с малышней. Ставит стул рядом и, усевшись, обнимает ее за плечи. Идиллия, хотя, по случайно услышанному разговору, знаю, что так было не всегда.
Подмигнув бабушке, отворачиваюсь и вижу Дашу. Она и ее мать обнимаются с моей мамой. Полина как обычно в образе роковой женщины. Короткая стрижка, яркий макияж и короткое красное платье. Дашка на ее фоне теряется, и только сейчас я понимаю, почему никогда ее не замечал. Со стороны она кажется лишь бледной тенью своей матери. Увидишь и в следующий раз уже не вспомнишь.
Если не знать, какая она на вкус и ощупь.
Бл@ть!
От одного только воспоминания в штанах становится тесно. Ведьма! Своими пюрешкой с котлетами меня приворожила, что ли?
Стоит вся такая скромная, улыбается робко, но я-то вижу, что она кожей мой взгляд чувствует. Знает, что я на нее смотрю, вижу по порозовевшим щекам. Знает, но делает вид, что меня здесь нет.
Буравлю ее взглядом, жду ответного, но, сука, именно в этот момент меня замечает ее мамаша.
- Сашенька! Боже мой! Как повзрослел, как возмужал! – расталкивая гостей, идет ко мне с распростертыми объятиями.
Твою мать! Неужели по моей морде не видно, как мне противно? Но, поймав настороженный взгляд матери, все-таки позволяю себя обнять.
- Здрасти.
- Такой красавец вырос! Рая, у меня в голове не укладывается, еще вчера наши детки вместе в песочнице играли, а сейчас – только посмотри – жених и невеста!
На Дашке лица нет. Глядя куда угодно, только не на меня, она судорожно оглядывается по сторонам.
- А где Кирилл?
- Я его позову, - говорит мама.
- Я сама, - останавливает ее Даша и, не оборачиваясь, уходит к дому.
- Как дела с учебой? – продолжает наседать Полина.
- Нормально.
- А у Даши?
- Так спросите у нее.
- Саша, - она берет меня под локоть и тянет в сторону.
Никуда идти я с ней не собираюсь, поэтому стою на месте, как вкопанный. Ее это не смущает, глядя на меня с неправдоподобной теплотой, продолжает.
- Саша, я хотела попросить тебя лично.
- О чем?
- Присмотри, пожалуйста, за Дашей. Она у меня девочка скромная, неиспорченная, я очень боюсь, что ее кто-нибудь может обидеть.
Тут в памяти всплывает момент, когда Алинка в слезах и соплях кричала мне в трубку, что Стрельцова ее избила.
Вырывается невольный смешок, который я своевременно маскирую приступом кашля.
- Она так хотела учиться с тобой в одном вузе, - доверительно шепчет на ухо, - ты для нее с детства образец для подражания.
Ну, пи@дец! Стошнит сейчас!
- Я присмотрю, - избавляюсь от захвата на локте и возвращаюсь к мангалу.
Сука, не успела явиться, а у меня уже желание бежать из дома, сверкая пятками.
Глядя в спину удаляющейся Полине, не могу отделаться от ощущения зловонной липкости. До чего же мерзкая тетка.
Стол накрывают на улице под большими белыми зонтами, и место мне отводится, ой, как неожиданно, рядом с Дашкой. Я проглатываю только потому, что сам этого хочу.
Расставив ноги, касаюсь под столом ее бедра. Не убирает. Сидит, словно шпагу проглотила, короткими ногтями скатерть царапает, но ногу не отодвигает.