Спускается ниже и, запустив руку под мою поясницу, дергает бедра на себя и припадает ртом к животу. Ощущения на грани, по нему идут легкие судороги, мне страшно от того, что не могу это контролировать.
- Саш…
- Тшшш, не говори ничего, дай мне тебя попробовать…
Целует кожу живота, зубами подцепляет резинку трусиков.
- Боже мой…
- Даша, я все понимаю… тебе страшно.
- Да…
Он поднимает голову, пьяным взглядом смотрит мне в глаза, нежно улыбается и, подтянувшись, накрывает своим телом.
- Не бойся, - не прерывая зрительного контакта, ползет рукой вниз и кладет ладонь на низ живота, - расслабься.
Мои ноги все так же плотно сжаты, Саша пытается просунуть между них хотя бы два пальца, но у него не выходит.
- Даш, - мягко целуя в губы, просит он, - посмотри на меня. Я не обижу. Дай мне тебя потрогать.
Глава 29.
Саша.
Дашка дрожит. В больших влажных глазах столько неуверенности и затаенного желания, что меня выкручивает наизнанку. Хочется прижать к себе, пожалеть, зацеловать и оттрахать как следует.
Но понимаю, с девочкой так нельзя. Держусь, хотя у самого в трусах кувалда. Дурею от нее, от ее кожи, сладкого запаха ведет. Никогда ни с кем такого не было.
Целую сочные губы и не могу насытиться. Хочу расслабить ее, избавить от смущения, но Дашка зажимается, хоть и трясется от желания.
- Даш, посмотрит на меня. Я не обижу. Дай мне тебя потрогать.
Она кивает. Делает глоток воздуха, как перед нырком в воду и, вцепившись в мои плечи, немного разводит ноги.
Бля-а-а-ть…
Так робко и так эротично.
У меня самого руки как у заправского алкаша трясутся, боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы в трусы не спустить. Поэтому, уставившись в стенку над ее головой, даю себе небольшую передышку, а затем медленно, чтобы ее не напугать, ныряю рукой под черное кружево.
Дашка тонко стонет.
Мокрая. Такая мокрая, что по моим пальцам сочится влага.
Мать вашу… да простят меня предки и ее спящая за стенкой мамаша, но я ее сегодня трахну. А там хоть потоп.
Скользнув пальцем вдоль влажных складок, нахожу клитор и, плавно на него надавливаю.
Девочка моя выгибается, распахнув рот, смотрит на меня полубезумным взглядом.
- Даш, я не могу больше, - шепчу, лаская ушную раковину языком, - я хочу тебя.
- Я тоже…
Все. Стоп-кран сорван. Сдираю с нее белье и расталкиваю коленом ноги.
- Будет больно… немножно… я постараюсь аккуратно.
- Я не девственница, Саша.
Я словно в прорубь проваливаюсь, когда до меня доходит смысл сказанного.
Шутит? Зачем?..
Отстраняюсь в надежде увидеть лукавую улыбку на ее лице, но ее нет. Смотрит на меня растерянно.
- Что?..
- Я не девственница, - повторяет Даша, и в следующее мгновение я вгоняю в нее член до упора.
Она хрипло стонет, а я ее не жалею. Это вторжение со вкусом разочарования. Остро-сладкое, крышесносное, но наполненное ядом.
Тесно, да… но она не девственница!
Как так, бл@ть?! Когда успела? С кем?
Тараню ее в бешеном темпе. Ярость в нее свою вбиваю. Нравится ей, закатив глаза, вспарывает кожу ногтями, извивается подо мной, имя мое шепчет на репите.
- Саша… Саша… Саша…
Ненавижу ее в этот момент. Обхватываю шею пальцами, вдавливаю в подушку. А у самого пред глазами все плывет. Резь в груди невыносимая, как от удара ножом.
Стрельцова распахивает глаза и подается бедрами мне навстречу. Протяжно стонет. Чувствую, сейчас кончит.
Хрен тебе…
Вынимаю член и грубо разворачиваю ее на живот.
- На колени.
Она смотрит на меня через плечо. В невинных глазах похоть и страх.
Не верю. Ни одному слову ее, жесту не верю.
Дергаю ее бедра на себя, заставляю принять удобную позу и снова врываюсь под обоюдный стон.
Сука… Охренеть, как ох@енно и как паршиво.
Замахнувшись, бью по ягодице. Больно? Это хорошо.
Дашка хнычет, подаваясь ко мне тазом, просит о разрядке. Я не хочу ей поддаваться, наказать хочу за свое разочарование. Но, представив, каково это – быть в ней, пока она кончает, чувствовать ее оргазм, едва не еду кукухой.
- Сама, - рычу ей.
Ее рука тут же ныряет между ног и через несколько мгновений ее сотрясает оргазм. Она гортанно стонет и ритмично сжимает стенки влагалища.
Бля-а-а-ть… Кайф неземной…
Я тоже на грани. Чувствуя, что уже вот – вот, быстро вытаскиваю член и разворачиваю Дашку к себе лицом.
- Рот открой!
- Что?.. Саш…
Договорить ей никто не дает. Нажав пальцами на щеки, вынуждаю разомкнуть губы и толкаюсь в рот.
- Глотай!!! – изливаясь, хриплю я.
Дашка захлебывается, ревет, но послушно проглатывает все до последней капли.
Лицо мокрое от слез, по губам и подбородку стекает моя сперма.
Вот так, сука, да!..
Опрокидываюсь на спину и закрываю глаза. Слышу, как Дашка сразу убегает в ванную.
Я лежу трупом – в башке вакуум, тело не чувствую, но в груди неприятно тянет.
Зря я с ней так жестко, но коротнуло меня не хило.
Через несколько минут до слуха доносятся тихие шаги, а следом ощущаю, как продавливается матрас.
- Макс? – спрашиваю я.
- Нет.
- А кто?
- Игорь. Одноклассник мой. Мы встречались.
Кишки скручивает в узел. Ладони сами в кулаки сжимаются.
- Почему не сказала?
- Ты не спрашивал, - отвечает еле слышно.
Да, не спрашивал! Потому что, бл@ть, я был уверен на сто процентов, что она нетронутая. С чего я это взял? Да со всего! Не увидел я в ней ничего, что свидетельствовало бы о том, что она знает, что такое секс.
Вообще, ничего!
Растираю ладонями лицо, резко поднимаюсь и влетаю в свои боксеры.
На Дашку даже не смотрю. Она сейчас где-то на периферии, сидит на краешке кровати, сжавшись в комочек.
Я головой понимаю, что урод, обидел не заслуженно, наказал за неоправданные ожидания, но успокоиться пока не могу. Завтра.
- Прости, - бросаю отрывисто и выхожу из комнаты.
Спускаюсь на кухню, наливаю себе сто грамм батиного вискаря и опрокидываю в рот одним махом.
Как засыпаю, не помню. Почти сразу, как голова касается подушки, сплю без сновидений, а просыпаюсь на следующий день ближе к полудню.
- Мама, спрашивает, ты живой вообще? – язвит заглянувший в мою комнату Кирилл.
- Живой, - хриплю, уткнувшись мордой в подушку.
- Тогда вставай, скоро обед.
Хлопает дверью, и я переворачиваюсь на спину. Прокручивая в голове события прошедшей ночи, лежу так с закрытыми глазами минут двадцать.
Дашка оказалась не девственницей. Она спала с каким-то хером до меня, и мне по какой-то причине этот факт сильно неприятен.
Бесит до заворота кишок. До сих пор, даже после выпитого и крепкого сна не отпускает.
Алинка мне тоже не девочкой досталась, но я этому даже рад был. Сколько их там до меня было, как она с ними кувыркалась, меня вообще не волновало. А со Стрельцовой все с точностью до наоборот.
Ее придушить, а одноклассника – кастрировать.
Облизав сухие губы, тихо смеюсь. Представляю, как выглядел со стороны. Долбоеб! Нежничал с ней, напугать боялся, хотел, чтобы в первый раз понравилось ей.
А Даша у нас стрелянной птичкой оказалась.
Ладно, чего уж там? Как-нибудь переживу.
Заставляю себя подняться и тащусь в душ. Приведя себя в более или менее божеский вид, спускаюсь вниз и иду на кухню чего-нибудь сожрать.
Замираю на пороге, когда вижу за столом Дашку. Волосы кое-как в косу собраны, сама бледная, глаза красные от слез.
Бл@ть. Чувствую в грудь укол вины.
Мать ее тут же хозяйничает у плиты. Перехватываю ее победный взгляд и понимаю – она все знает.
- Доброе утро, Сашенька, - произносит елейно.
- Доброе.
- Как спалось?
Перевожу взгляд на Дашку и вижу, как ее огромные глаза наполняются ужасом. Кожа становится еще белее.
- Нормально спалось, - не глядя на Полину, отвечаю я.
- Мама, пожалуйста… - шепчет Даша беззвучно.
- У нас с дочкой нет секретов, Саша, - ласково улыбаясь, качает она головой.
По ощущениям, я за мгновение покрываюсь острыми шипами. В крови вскипает гнев. Тетенька решила поймать меня в аркан? Ну, что ж, пусть попробует…
- И?..
- Вы провели эту ночь вместе.
- И?.. – подталкиваю ее.
Дашка тихо ахает.
- Я верю в твою порядочность, Сашенька. Тебе посчастливилось стать ее первым мужчиной…
Сука, вот умора! Закинув голову, я громко смеюсь.
- Вы, наверное, сильно удивитесь, тетя Поля, но до меня там посчастливилось кому-то другому!
Лицо этой идиотки вытягивается, приобретает багровый оттенок, глаза наливаются кровью. Кажется, еще один миг, и она с кулаками набросится на Дашку, которая забилась в угол между столом и стеной и смотрит на мать безумным от страха взглядом.
- Саша, как ты мог?! – слышу за спиной голос мамы, невольной свидетельницы безобразной сцены.
Глава 30.
Так плохо мне не было еще ни разу. Последний час я мечтаю об одном - чтобы под моими ногами разверзлась земля, и я провалилась в ад. Уверена, там мне было бы комфортнее.
Мне казалось, после того, как Саша ушел, хлопнув дверью, хуже быть уже не может. Но, когда дверь снова открылась и в комнату, шурша халатом, как змеиной чешуей, вползла моя мать, я поняла – самое плохое только начинается.
Она, оказывается, все это время за нами следила. Учитывая то, что она застала меня сидящей на кровати голой, отвертеться не получилось.
Самое ужасное случилось утром, когда она решила разыграть перед Греховцевыми козырь в виде моей невинности. Конечно, если бы я об этом знала заранее, я бы созналась, что этот козырь скинула еще в предыдущей партии с Игорем. Но мама меня в свои планы не посвятила.
- Лучше бы я тебя вообще не рожала, - сокрушается она, сидя в такси рядом со мной.
Я тоже сейчас ее ненавижу. Мерзкая, алчная, беспринципная.
Закрыв ладонью горящее от ее пощечин лицо, я отворачиваюсь к окну.