— О да, мой повелитель, истинная правда, — с безмолвным вздохом согласился Марко.
И продолжил возиться со сломанными перьями на крыле любимого белого сокола Хубилая, которые он восстанавливал при помощи продетой в особую иглу белой шелковой нити. Двойная тупоконечная игла эта носила на себе следы игрушечного по размеру молоточка, каким ее выковали. Марко усердно старался восстановить перья, не причиняя вреда самому крылу…
Но почему недолеченный сокол вдруг взлетел… и летает, летает… парит, будто ожившая переливчатая птица из белого нефрита? И почему сокол вдруг превратился в громадного буровато-золотистого карпа с рунным знаком «шипа» на облепленных тиной плавниках… и плывет, плывет по воздуху… а на спине у него — татарин Петр?
— Ключ у рыбы, — рассмеялся Петр, пролетая мимо на рунном карпе.
И тут Марко внезапно очнулся.
Голова у мессира Марко Поло буквально разламывалась на куски. Боль пульсировала в висках подобно отзвуку громадного тибетского барабана. Оглядевшись, он понял, что все остальные еще храпят, лежа на земле в глубокой дреме. Похоже, он, попытавшись убежать от снотворных фениксов, вдохнул меньше зеленых паров. Но хоть Марко и очнулся раньше других, порядок у него в голове никак не налаживался.
Раздавленные башмаками фениксы валялись повсюду, давно выпустив все свои пары. Бритые головы и безбровые сверкающие глаза воинственных монахинь исчезли из бойниц, и зловещая их музыка больше не звучала. Над высокими горными пиками спокойно плыл красный шарик солнца. На дне потаенной долины царили мир и тишина.
Марко наконец понял, что все это время спал, — и попытался воскресить в своем затуманенном разуме обрывки сна. Что-то про великого хана и дымящихся фениксов… или то были белые соколы? Или карп? Точно! Великий хан ехал на дымящемся карпе… или там ехал Петр? Ага, все проясняется! Петр летел верхом на карпе и кричал: «Ключ у рыбы!» Но у какой рыбы… и что за ключ? Тут Марко перевел взгляд на Петра и заметил, что юный татарский раб, что-то невнятно бормоча, тоже начинает очухиваться. Ясно было, однако, что туман в голове у татарина так сразу не рассеется. Потом Марко вспомнил затянутый тиной карповый пруд пред увитыми ежевикой воротами полуразрушенного замка. Могла тут быть какая-то связь?
Дотащившись до пруда, Марко стал вглядываться в зеленую склизкую тину. Неужели в столь затхлой воде еще могут водиться рыбы? Марко вынул из кармана кусок ячменной лепешки и бросил его в темные глубины — словно зазывая лакомым блюдом того почтенного карпа из пруда Великого Уединения в Ханбалыке.
Вода тотчас забурлила и вспенилась, а липкие зеленые водоросли вмиг разметало по сторонам. Наконец, из глубины возникла голова здоровенной рыбины, вся в крапинках тины.
— Зачем разбудил?.. — прошептал древний буровато-золотистый карп, поблескивая мощными жабрами.
— Я… мне нужен ключ, — ответил Марко, глядя прямо в бездонные глаза огромной рыбины.
— Так ты ради ключа меня разбудил? — прошептал блестящий буровато-золотистый карп, на плавниках которого виднелся рунный знак «шипа».
— Прости меня, почтенный карп, но я подумал, он у тебя…
— Если хочешь ключ, следуй за мной, — ответил древний карп и снова нырнул в мрачную пучину.
Импульсивно бросившись в холодную жижу, Марко ухватился за широкий, виляющий хвост карпа. Мощная рыбина легко потянула его вниз… вниз… вниз… Но тут к осыпающемуся берегу пруда как раз подбежал татарин Петр.
— Господин Марко! Господин Марко! — кричал молодой слуга.
Потом Марко услышал шумный всплеск и почувствовал, как худые руки Петра ухватили его за лодыжки. Рыбина тянула обоих мужчин вниз… вниз… по мрачному водному туннелю. В груди у Марко запылало пламя, а в глазах засверкали искры. Он больше не мог сдерживать дыхание… нет! Нет! Надо вдохнуть! Вдохнуть! Скорее вдохнуть!
Открыв рот, Марко уже готов был втянуть в себя тухлую, смертоносную влагу. Но тут загадочный карп вдруг выскочил из мрачного туннеля в ярко-зеленую воду и устремился наверх — туда, к залитой солнцем поверхности. Долго Марко и Петру пришлось выплевывать затхлую воду пополам с горькими водорослями — и втягивать в горящие легкие роскошный, прохладный горный воздух.
Наконец, оглядевшись, они выяснили, что плавают на поверхности большого пруда с нежно-розовыми лотосами — в стенах заколдованного замка!
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СОН СПЯЩЕЙ КРАСАВИЦЫ КРЕПОК
33
Чжун-фу: Внутренняя правда.
Ласковый ветер дует над болотом.
Даже ничтожному вепрю — брод через великую реку.
Со все нарастающим изумлением Марко и Петр оглядывали просторный двор заколдованного куполообразного замка. Внутри обросшего колючками кольца стен не было даже намека на распад, столь бросающийся в глаза снаружи. Мощные белокаменные стены и сияющие крепостные валы были крепки и свободны от ежевики. На прочных балках веранд и бойниц виднелись искусно вырезанные багряные с золотом языческие знаки. Идеально ровные ряды охряной черепицы крыш весело поблескивали под ярким горным солнцем.
Но — никаких признаков жизни. В бойницах — никаких бритоголовых монахинь. Из пруда не высовывает голову ни один голодный карп. Только рои шершней остались на месте — именно что остались на месте. Парили, будто подвешенные в воздухе. Будто время остановилось. Тут Марко и Петр поняли, что в этом зловещем месте время и впрямь остановилось. По кобальтовому небу не плыло ни одного облака. В лица не задувал даже малейший ветерок. Ни жизни. Ни роста. Ни движения.
Взобравшись по крутой и узкой каменной лестнице из дворика на нижние крепостные валы, Марко и Петр заглянули по ту сторону стены. Снаружи кольца застывшего времени все жило и двигалось. Шершни жужжали, колючая лоза ползла по осыпающимся стенам, а облака, гонимые ветром, неслись по небосклону. Люди уже поднимались из забытья — терли глаза и что-то кричали товарищам. Старшие Поло вовсю дозывались Марко и Петра.
— Интересно, слышат они нас или нет, — сказал Марко. Потом сложил руки у рта и проревел: — Отец… дядя!.. — Отклика не последовало. — Похоже, они нас не слышат… Но если мы выйдем наружу, чтобы привлечь их внимание, то как потом попадем обратно?
— Видели же мы воинственных монахинь, — заметил Петр. — И слышали, кстати. Я, конечно, не знаю, существовали они на самом деле или то была одна из иллюзий ученого Вана, — но мы их видели. И они запускали снаряды по ту сторону стен… Быть может, и нам стоит что-нибудь туда бросить чтобы нас увидели?
— Но что нам бросить… и куда?..
Тут к самой стене своей размашистой походкой как раз подошел Оливер. Сверху высокий и мощный северянин с исчерченной боевыми шрамами багровой кожей и густой бородой казался особенно непохож на окликавших его желтокожих и коренастых монголов и татар. Чисто по наитию Марко подобрал камушек и бросил его через стену — точно в лоб Оливеру.
Хмурый варяг поднял изумленный взгляд и машинально сунул руку под истрепанную рубашку — к спасительному рунному амулету, что висел на его мощной шее. А Марко вдруг взбеленился, будто венецианский торговец рыбой в знойный летний полдень. Отчаянно размахивая руками и подпрыгивая, он принялся вопить:
— Амулет! Амулет, Оливер! Прочти заклинание на амулете!
Прикрыв от солнца свои неправдоподобно голубые глаза, Оливер оглядывал крепостные валы в поисках нападавшего. И вот, наконец, лицо его медленно расплылось в улыбке — он явно увидел Марко, размахивающего руками подобно взбесившейся кукле на уличной ярмарке. Затем северянин безнадежно развел руками и указал на разделявшие их колючие стены.
— Прочти заклинание на амулете! — снова завопил Марко, ткнул пальцем себе в грудь, а потом сунул руку под свою кожаную куртку и вытащил оттуда серебряный нательный крест. Так он тыкал пальцем и жестикулировал — пока до Оливера наконец не дошло. Медленно кивнув, северянин вытащил из-под медвежьей шкуры свой амулет.
— Теперь прочти его! Прочти! — проревел Марко. Еще несколько энергичных жестов — а потом Марко и Петр наконец услышали, как сквозь мертвую тишину замершего времени просачивается гулкий бас Оливера.
— Фея, Всадник, Лед, Шип.
Древность, Разбойник, Язва, Норна.
Год, Солнце, Град, Бык.
Муж, Озеро, Розга, Руно.
Шип, Норна; Норна, Шип…
— Разбей заклятье — и жизнь поспешит! — в приливе какого-то дьявольского вдохновения добавил Петр.
Для Марко оставалось загадкой, каким образом эти языческие рунные знаки с дальнего ледяного Севера возымеют власть и над демоническими силами уединенных гор Тибета. Но отчего-то он чувствовал, что так оно и окажется. Ибо разве заклинания не всеобщи — и разве не черпают они свою силу у Всемогущего, чей язык несравним с пустой болтовней простых смертных? Так Марко подумал. Так оно на самом деле и оказалось…
Только Оливер закончил читать со своего амулета рунное заклинание, послышался как бы рокот отдаленного грома — и колючая лоза на высоких деревянных воротах замка разошлась по сторонам. Распахнуть ворота и пройти во двор оказалось для гиганта Оливера и других членов отряда не слишком сложной задачей. Марко и Петр бросились вниз по каменной лестнице поприветствовать товарищей, которые изумленно крутили головами, обозревая поразительную картину застывшего времени.
Ничто не двигалось. И все молчали. А потом в ворота торжественно проплыл выцветший рунный ковер — и направился дальше, к украшенному превосходной резьбой величественному порталу замка. Сфинкс, грациозно взмыв вверх, последовал за ковром. Остальные незваные гости, по-прежнему молча, двинулись за сфинксом.
Вскоре все оказались в просторном зале, где словно бы ниоткуда лился неяркий и таинственный зеленый свет. Зал этот почти целиком заполняли ряды громадных идолов в самых причудливых позах. Все идолы вырезаны были из прозрачного зеленого нефрита и усеяны сверкающими изумрудами, от вида которых глаза мессира Никколо полезли на лоб. Пол, стены и потолок устилал зеленый как листва мрамор. Путники изумленно оглядывали зеленеющий зал.