Все еще ежась после его холодного прикосновения, Хейзел на цыпочках поднялась по лестнице, чтобы посмотреть, что он будет делать. Что он скажет Королеве Мари? Кто ему ответит – мама или тот жуткий голос?
У порога Хейзел услышала спор. Она заглянула внутрь. Мама вела себя как обычно – кричала и в ярости разбрасывала вещи, пока Плутон пытался ее урезонить:
– Мари, это безумие. Ты будешь слишком далеко, чтобы я смог тебя защитить.
– Защитить меня?! – рявкнула Королева Мари. – Когда ты вообще меня защищал?!
Черный костюм Плутона замерцал, словно заключенные в ткани души тоже заволновались.
– Чтобы ты знала – это благодаря мне вы все еще живы, ты и девочка. Мои враги повсюду, как среди богов, так и среди смертных. А теперь из-за войны будет только хуже. Ты должна оставаться там, где я могу…
– Полиция считает меня убийцей! – закричала Королева Мари. – Мои клиенты хотят повесить меня как ведьму! А Хейзел… наложенное на нее проклятие усиливается! Твоя защита нас убивает!
Плутон умоляюще развел руками:
– Мари, пожалуйста…
– Нет! – Королева Мари отвернулась к шкафу, достала кожаный чемодан и швырнула его на стол. – Мы уезжаем, – объявила она. – Оставь свою защиту себе. Мы отправимся на север.
– Мари, это ловушка, – предупредил Плутон. – Кто бы ни нашептывал тебе на ухо, кто бы ни настроил тебя против меня…
– Ты сам настроил меня против себя!
Она схватила фарфоровую вазу и бросила в него. Ваза разбилась об пол, и во все стороны полетели драгоценные камни – изумруды, рубины, бриллианты. Вся коллекция Хейзел.
– Вы не выживете, – настаивал Плутон. – Если вы отправитесь на север, то обе погибнете. Я ясно это вижу.
– Убирайся! – отрезала она.
Хейзел хотела, чтобы Плутон остался и продолжил спорить. Что бы ни задумала мама, Хейзел это не нравилось. Но отец махнул рукой и растворился в тенях… как настоящий дух.
Королева Мари закрыла глаза и глубоко вдохнула. Хейзел испугалась, что ее опять захватит незнакомый голос. Но этого не произошло.
– Хейзел, а ну выйди из-за двери!
Хейзел, дрожа, послушалась. Она прижимала к груди альбом с карандашами.
Мама смотрела на нее с горьким разочарованием во взгляде. «Порченое дитя», – так сказали голоса.
– Собирайся, – приказала она. – Мы уезжаем.
– К-куда? – спросила Хейзел.
– На Аляску. Там от тебя будет польза. Мы начнем новую жизнь.
Королева Мари произнесла это таким тоном, что у Хейзел создалось впечатление, будто они собираются подарить «новую жизнь» кому-то – или чему-то – другому.
– О чем говорил Плутон? – спросила Хейзел. – Он правда мой отец? Он сказал, ты загадала желание…
– Бегом в свою комнату! – рявкнула мама. – Собирайся!
Хейзел сорвалась с места – и внезапно прошлое исчезло.
Нико тряс ее за плечи:
– Ты опять это сделала.
Хейзел моргнула. Они сидели на крыше храма Плутона. Солнце опустилось к горизонту. Вокруг блестело еще больше бриллиантов, а ее глаза распухли от слез.
– П-прости, – пробормотала она.
– Тебе не за что извиняться, – ответил Нико. – Где ты была?
– В маминой квартире. Когда мы переехали.
Нико кивнул. Он как никто понимал ее предысторию. Он тоже был ребенком сороковых: родился на пару лет позже Хейзел, а затем несколько десятилетий провел в магическом отеле. Но прошлое Хейзел было намного страшнее прошлого Нико – столько зла и причиненных страданий оказалось на ее совести…
– Тебе нужно научиться управлять этими воспоминаниями, – предупредил брат. – Если они накроют тебя во время боя…
– Знаю, – перебила она. – Я стараюсь.
Нико сжал ее ладонь:
– Все нормально. Я думаю, это побочный эффект от… ну, знаешь… твоего пребывания в Царстве Мертвых. Надеюсь, со временем станет легче.
Хейзел не была в этом уверена. Прошло уже восемь месяцев, но она «отключалась» все чаще, словно ее душа пыталась жить одновременно в двух временны́х отрезках. Еще никому не удавалось вернуться из мира мертвых – по крайней мере, не таким способом. Нико старался ее успокоить, но он тоже не знал, что будет дальше.
– Я не могу опять отправиться на север, – сказала Хейзел. – Нико, если мне придется вернуться туда, где это произошло…
– Все будет в порядке, – пообещал он. – В этот раз с тобой будут друзья. Перси Джексон – ему предстоит сыграть важную роль. Ты ведь сама это чувствуешь, верно? С ним не пропадешь.
Хейзел вспомнила давние слова Плутона: «Потомок Нептуна смоет с тебя проклятие и подарит покой».
Он говорил о Перси? Возможно, но интуиция подсказывала Хейзел, что все будет далеко не так просто. Перси вообще может не пережить того, что поджидает их на севере.
– Откуда он пришел? – спросила она. – Почему привидения зовут его греком?
Прежде чем Нико успел ответить, по другую сторону реки затрубили горны. Легионеры собирались на вечернюю перекличку.
– Нужно поторопиться, – сказал Нико. – У меня такое чувство, что сегодняшние военные игры обещают быть интересными.
7. Хейзел
По дороге назад Хейзел споткнулась о золотой слиток.
Не стоило бежать так быстро, но она боялась опоздать на перекличку. Центурионы Пятой когорты были добрейшими во всем лагере, но даже они накажут ее за медлительность. А римские наказания суровы: тебя могут заставить отскребать улицы зубной щеткой или чистить бычьи стойла в Колизее, а могут зашить в мешке, полном злых горностаев, и бросить в Малый Тибр – ни один из вариантов не радовал.
Золотой слиток выскочил из земли прямо у нее под ногой. Нико попытался ее удержать, но она все равно упала и оцарапала ладони.
– Ты в порядке? – Нико присел рядом на колени и потянулся к слитку.
– Не трогай! – предупредила Хейзел.
Нико замер:
– Точно. Извини. Просто… ого. Эта штука огромная. – Он достал из кармана своей авиаторской куртки фляжку с нектаром и полил немного на ладони Хейзел. Царапины тут же начали затягиваться. – Можешь встать?
Он помог ей подняться, и они оба уставились на слиток размером с буханку хлеба, с вычеканенными серийным номером и словами «Министерство финансов США».
Нико покачал головой:
– Клянусь Тартаром, как…
– Не знаю, – печально отозвалась Хейзел. – Его могли закопать здесь грабители, или он упал с повозки сотню лет назад. А может, его притянуло сюда из ближайшего банковского сейфа. Все, что есть в земле вблизи меня, просто выпрыгивает на поверхность. И чем оно ценнее…
– …тем опаснее. – Нико нахмурился. – Может, его чем-то прикрыть? Вдруг фавны его найдут?
Хейзел представила себе поднимающееся над дорогой грибное облако и разлетающихся во все стороны обугленных и сваренных заживо фавнов. О таком даже думать страшно.
– Он должен погрузиться назад в землю, когда я уйду, со временем, но просто на всякий случай… – Она уже практиковала этот трюк, но никогда с чем-то столь тяжелым и плотным. Она указала пальцем на золотой слиток и сконцентрировалась.
Слиток взлетел. Хейзел направила в него всю свою злость, что было несложно – она ненавидела это золото, ненавидела это проклятие, ненавидела думать о прошлом и обо всех своих ошибках. Пальцы закололо. Слиток засветился, нагреваясь.
Нико сглотнул:
– Э-э-э… Хейзел, ты уверена?..
Она сжала кулак. Золото смялось как замазка. Хейзел заставила его изогнуться в огромное неровное кольцо, затем резко опустила руку. Ее «донат» стоимостью миллион долларов врезался в землю, уйдя так глубоко, что на случившееся указывал лишь свежий след в грязи.
У Нико округлились глаза:
– Это было… жутко.
На взгляд Хейзел, это было ничто по сравнению со способностью оживлять скелеты и воскрешать мертвых, но ей было приятно, что она смогла в кои-то веки удивить его.
В лагере затрубили горны. Когорты готовились начать перекличку, и Хейзел совсем не горела желанием оказаться зашитой в мешке с горностаями.
– Скорее! – сказала она Нико, и они побежали к воротам.
Впервые увидев легион в полном сборе, Хейзел так испугалась, что едва не юркнула назад в барак, чтобы спрятаться. Даже проведя девять месяцев в лагере, она не уставала поражаться этому зрелищу.
Первые четыре когорты, в каждой не меньше сорока ребят, выстроились ровными рядами перед своими бараками вдоль Виа Претория. Место Пятой было в самом конце, напротив принципии – их бараки ютились в дальнем углу лагеря рядом со стойлами и уборными. Хейзел пришлось бежать к своей шеренге через весь легион.
Легионеры были экипированы для войны. Полированные кольчуги и наголенники блестели поверх фиолетовых футболок и джинсов. Шлемы были украшены изображениями мечей и черепов. Даже кожаные армейские ботинки выглядели устрашающе благодаря шипастым железным подковам – идеальным, чтобы шагать по грязи или наступать на лицо.
Перед шеренгами как огромные костяшки домино стояли красные и золотые щиты, каждый размером с дверь холодильника. Все легионеры были вооружены напоминающим гарпун копьем – пилумом, гладиусом, кинжалом и другим оружием общим весом в сотню фунтов[14]. Если ты был в плохой форме до прихода в лагерь, жизнь здесь быстро это исправляла. Уже просто хождение в полном обмундировании приравнивалось к интенсивной тренировке.
Хейзел и Нико подоспели как раз к окончанию построения, поэтому их увидели абсолютно все. Их шаги эхом отражались от камней мостовой. Хейзел старалась не смотреть никому в глаза, но заметила усмешку Октавиана, стоящего во главе Первой когорты и выглядящего донельзя высокомерным в своем шлеме центуриона с гребнем и с дюжиной медалей на груди.
Хейзел все еще была вне себя из-за его шантажа. Глупый авгур с его даром прорицания – почему именно он из всех людей в лагере должен был узнать ее секреты?! Она не сомневалась, что он бы давным-давно ее сдал, если бы не решил приберечь это знание в качестве рычага давления. Жаль, что при ней нет того слитка золота – она бы врезала им ему по лицу.