– Не вопрос, – слишком быстро ответил Нико. – Но тут такое дело… бо́льшую часть времени я провожу в Царстве Мертвых. Так что если мы не встречались там, что вряд ли…
Дакота срыгнул:
– Его называют послом Плутона. Рейна никогда не знает, что с ним делать, когда он приходит. Ты бы видел ее лицо, когда он явился с Хейзел и попросил взять ее к нам. Э-эм, без обид.
– Никаких обид, – Нико явно был только рад сменить тему. – Кстати, Дакота, спасибо тебе, что поручился тогда за Хейзел.
Центурион зарделся:
– Да ну… Она показалась мне ничего. И ведь я оказался прав. В прошлом месяце, когда она спасла меня… ну… это…
– О да! – Фрэнк даже оторвался от своих фиш-энд-чипс. – Перси, жаль, ты ее не видел! Это тогда Хейзел заработала полоску. Единороги впали в панику…
– Ерунда, – вмешалась Хейзел.
– Ерунда?! – изумленно переспросил Фрэнк. – Дакоту едва не затоптали! Но ты встала прямо перед ними и прогнала их, чем спасла его шкуру. Я никогда ничего подобного не видел.
Хейзел прикусила губу. Ей не нравилось говорить об этом, она чувствовала себя неловко. Фрэнк представил ее героиней, но, если честно, в тот момент ее больше волновало, что единороги в панике могли себя поранить. Их рога были из серебра и золота. Немного концентрации – и она смогла увести их за рога в сторону и назад, в стойла. За это она получила полноправное место в легионе, но вместе с этим о ее странных силах поползли слухи, совсем как в старые плохие времена.
Перси посмотрел на нее, и Хейзел стало неуютно под пристальным взглядом его зеленых, как море, глаз.
– Вы с Нико росли вместе? – спросил он.
– Нет, – ответил вместо нее Нико. – Я лишь недавно узнал, что Хейзел моя сестра. Она из Нового Орлеана.
Это, конечно, была правда, но не вся. По словам Нико выходило, будто он наткнулся на нее в Новом Орлеане и привел в лагерь. Так было проще, чем рассказывать, как случилось на самом деле.
Хейзел старалась вести себя как современные дети, но это было нелегко. К счастью, в лагере технологии не приживались: окутывающая его магия поджаривала электронные мозги гаджетов. Но в свой первый выходной в Беркли она едва не сошла с ума. Телевизоры, компьютеры, айподы, Интернет… Она была счастлива вернуться в мир привидений, единорогов и богов. Он казался куда менее фантастичным, чем двадцать первый век.
Нико тем временем продолжал говорить о детях Плутона:
– Нас не так много, поэтому приходится держаться вместе. Когда я нашел Хейзел…
– У тебя есть еще сестры? – спросил Перси таким тоном, словно почти не сомневался в ответе. Хейзел вновь задалась вопросом, откуда Перси и Нико знают друг друга и что ее брат скрывает.
– Одна, – подтвердил Нико. – Она умерла. Я несколько раз виделся с ее духом в Царстве Мертвых, но в последний раз, когда я туда спустился… – «…чтобы вернуть ее», – додумала про себя Хейзел. Но Нико сказал другое: —…ее там уже не было. – Его голос стал глуше: – Она была в Элизиуме, это вроде как рай в Царстве Мертвых, но она решила переродиться. Теперь я ее уже никогда не увижу. Мне просто повезло, что я нашел Хейзел… в смысле там, в Новом Орлеане.
Дакота заворчал:
– Если, конечно, не верить слухам. Чего я не делаю.
– Слухам? – переспросил Перси.
Их отвлек фавн Дон, закричавший с другого конца зала:
– Хейзел!
Хейзел еще никогда не была так рада его видеть. Ему запрещалось заходить в лагерь – что, естественно, его не останавливало. Он направился к их столу, улыбаясь всем и каждому, утаскивая с тарелок еду и то и дело тыча пальцем в кого-нибудь со словами «Эй! Позвони мне!» Летящая по воздуху пицца врезалась ему в голову, и он исчез за диваном, но затем снова появился, с той же широченной улыбкой на лице, и продолжил свой путь к ним:
– Моя любимица! – От него пахло мокрым козлом, обернутым в старый сыр. Он наклонился через спинку дивана и изучил содержимое их тарелок. – Слышь, новенький, ты это есть будешь?
Перси нахмурился:
– Разве фавны не вегетарианцы?
– На чизбургеры это не распространяется, чувак! Дай тарелку! – Он понюхал волосы Перси. – Слышь… что это за запах?
– Дон! – воскликнула Хейзел. – Не груби!
– Нет, чувак, я просто…
Вителлий, их домашнее божество, материализовался из ниоткуда, оказавшись наполовину погруженным в диван Фрэнка.
– Фавны в обеденном зале! До чего мы докатились! Центурион Дакота, займись своими обязанностями!
– Я и занимаюсь, – проворчал Дакота в свой кубок. – Я ужинаю!
Дон продолжал обнюхивать Перси:
– Чувак, да у тебя эмпатическая связь с фавном!
Перси отстранился от него:
– Чего?
– Эмпатическая связь! Очень слабая, как будто ее кто-то подавляет, но…
– Слушайте! – вскочил вдруг Нико. – Хейзел, давайте вы с Фрэнком пока расскажете Перси что да как, а мы с Дакотой пойдем к преторскому столу. Дон, Вителлий, вы с нами. Обсудим стратегии военных игр.
– Стратегии проигрыша? – пробормотал Дакота.
– Мальчик-Смерть прав! – сказал Вителлий. – Этот легион бьется хуже, чем мы в Иудее, и именно тогда мы в первый раз потеряли нашего орла. Но если бы всем руководил я…
– А можно я сначала съем ножи и вилки? – спросил Дон.
– Идемте! – Нико схватил Дона и Вителлия за уши – только он мог касаться ларов – и потащил их к преторскому столу.
Вителлий от возмущения сыпал бессвязными ругательствами.
– Ай! – восклицал Дон. – Чувак, осторожней!
– Пошли, Дакота! – позвал Нико через плечо.
Центурион с неохотой встал и вытер рот, хотя толку от этого было никакого – его губы оставались перманентно красными.
– Скоро вернусь. – Он встряхнулся всем телом, как мокрый пес, и побрел прочь, расплескивая содержимое своего кубка.
– Что это сейчас было? – спросил Перси. – И что не так с Дакотой?
Фрэнк вздохнул:
– С ним все нормально. Он сын Бахуса, бога вина. У него зависимость.
Перси выпучил глаза:
– Вы разрешаете ему пить вино?!
– Боги, нет! – поспешила заверить его Хейзел. – Это было бы катастрофой. Он подсел на красный «Кул-Эйд»[16]. Еще и мешает его с тройной порцией сахара, а у него и так СДВГ: ну, знаешь – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Когда-нибудь его голова точно взорвется.
Перси взглянул в сторону преторского стола. Большинство офицеров обсуждали что-то с Рейной. Нико и двое его пленников, Дон и Вителлий, маячили на периферии. Дакота бегал туда-сюда вдоль сложенных щитов и барабанил по ним кубком как по ксилофону.
– СДВГ, – повторил Перси. – Никогда бы не подумал.
Хейзел подавила смех:
– Ну… он есть почти у всех полубогов. Как и дислексия. Наши мозги устроены иначе. Ты тоже говорил, что у тебя проблемы с чтением.
– У вас тоже? – спросил Перси.
– Не знаю, – призналась Хейзел. – Может быть. В мое время таких детей просто считали ленивыми.
Перси нахмурился:
– В твое время?
Хейзел выругалась про себя.
К счастью для нее, к разговору присоединился Фрэнк:
– Вот бы у меня был СДВГ или дислексия! А так могу похвастаться лишь непереносимостью лактозы.
Перси улыбнулся:
– Серьезно?
Фрэнк, возможно, был самым глупым полубогом в истории, но Хейзел всякий раз умилялась, когда он обиженно надувал губы и ссутуливался.
– А я обожаю мороженое, так что… – она пожала плечами.
Перси засмеялся. Хейзел тоже не смогла сдержаться. Было приятно сидеть вот так за ужином и чувствовать себя в окружении друзей.
– Ладно, объясните мне, что такого плохого в Пятой когорте? – попросил Перси. – Вы классные.
У Хейзел от его комплимента закололо пальцы ног.
– Это… сложно. Не считая того, что я дочь Плутона, я хочу ездить верхом.
– Поэтому у тебя кавалерийский меч?
Она кивнула:
– Хотя это глупо. Не стоит и надеяться. В лагере всего один пегас, и он принадлежит Рейне. Единорогов держат только из медицинских соображений, потому что стружки с их рогов лечат отравления ядами и прочее. И вообще римляне всегда сражаются пешими. К коннице они относятся… с пренебрежением. Поэтому они с пренебрежением относятся и ко мне.
– Ну и сами дураки, – отрезал Перси. – А ты что, Фрэнк?
– Я лучник, – пробормотал он. – Их тоже недолюбливают – только если ты не ребенок Аполлона. Тогда это тебя извиняет. Я надеюсь, что мой отец правда Аполлон, но не знаю. С поэзией у меня не очень. И я не уверен, что хочу быть родственником Октавиана.
– Не стану тебя винить, – сказал Перси. – Но с луком ты обращаешься мастерски – как ты пригвоздил тех горгон! Забудь, что думают остальные.
Лицо Фрэнка стало таким же красным, как разведенный «Кул-Эйд» Дакоты.
– Если бы все было так просто! Все считают, что я должен быть мечником, потому что я большой и сильный. – Он взглянул на себя, словно не мог поверить, что это его тело. – Все говорят, что я слишком здоровый для лучника. Может, если мой отец наконец объявится…
Пару минут они ели в тишине. «Если мой отец наконец объявится…» – Хейзел знала, каково это. И что-то ей подсказывало, что Перси тоже.
– Ты спросил насчет Пятой, – нарушила она молчание. – Почему ее считают худшей когортой. Все началось еще до нас. – Она указала на дальнюю стену, где стояли легионные штандарты. – Видишь пустой шест посередине?
– Орел, – сказал Перси.
Хейзел не смогла скрыть изумления:
– Откуда ты знаешь?
Перси пожал плечами:
– Вителлий упомянул, что когда-то очень давно легион потерял орла – в первый раз, по его словам. И по его виду было ясно, что это жуткий позор. Ну, я и предположил, что сейчас его тоже нет. И судя по вашему разговору с Рейной, это случилось не так давно, причем в этом как-то виновата Пятая когорта.
Хейзел сделала себе мысленную пометку никогда больше не недооценивать Перси. Поначалу он показался ей немного глуповатым – все эти вопросы про «пир фон Туны» и так далее, – но, похоже, это была лишь видимость, на самом деле он куда умнее.