Но Хейзел помнила все: и кто она и как оказалась здесь. Возможно, потому, что она была дочерью Плутона.
– Я не потеряла память, и это сделало мою посмертную жизнь тяжелее, – объяснила она Фрэнку, плывущему рядом с ней как светящийся фиолетовый лар. – Я столько раз пыталась дойти до дворца моего отца… – Она указала на огромный черный замок вдалеке. – Но мне ни разу этого не удалось. Я не могла покинуть Поля асфоделей.
– Ты видела после этого свою маму?
Хейзел помотала головой:
– Она бы все равно меня не узнала, даже если бы я ее нашла. Эти души… Для них происходящее вокруг – что-то вроде вечного сна, бесконечного транса. Это лучшее, что я смогла для нее сделать.
Время потеряло всякий смысл, но по прошествии вечности они с Фрэнком сели под черным тополем. С Полей наказаний доносились мучительные крики, вдалеке, под искусственным солнечным светом Элизиума, посреди переливающегося голубого озера мерцали изумрудами Острова блаженных, где белые паруса рассекали воду и великие герои возлежали на пляже в состоянии нескончаемого счастья.
– Ты не заслужила Полей асфоделей! – возмутился Фрэнк. – Ты должна быть среди героев!
– Это лишь эхо. Мы скоро проснемся, Фрэнк. Это только кажется, что прошла вечность.
– Не в этом дело! У тебя отняли жизнь. Ты должна была вырасти в красивую женщину. Ты… – Он так покраснел, что стал лиловым и тихо продолжил: – Ты должна была выйти за кого-то. Тебя ждала хорошая жизнь. А ты всего этого лишилась.
Хейзел проглотила рвущийся из груди всхлип. В прошлый раз, когда она была здесь одна, ей не было так горько. С Фрэнком ее грусть усилилась в разы. Но она приказала себе не пенять на судьбу.
Хейзел вспомнила образ себя взрослой – улыбающейся и влюбленной. Она знала, что немного обиды и разочарований – и выражение ее лица стало бы таким же угрюмым, как у Королевы Мари. «Я заслуживаю большего», – постоянно твердила ее мама. Хейзел не позволит себе так думать.
– Прости, Фрэнк, но мне кажется, твоя мама была неправа. Не всякая проблема станет легче, если ею поделиться.
– Но так оно и есть. – Фрэнк сунул руку в карман пальто. – И раз уж в нашем распоряжении целая вечность, я хочу тебе кое в чем признаться. – Он достал какой-то сверток размером с очки и развернул ткань, показав наполовину сгоревший кусочек дерева, излучающий фиолетовое сияние.
Хейзел нахмурилась:
– Что… – От внезапной догадки она похолодела как от резкого порыва зимнего ветра. – Финей сказал, что твоя жизнь зависит от сгоревшей деревяшки…
– Он был прав. Причем буквально.
Он рассказал ей, как Юнона явилась его маме и бабушке, когда он был младенцем, и как бабушка выдернула этот кусок полена из камина.
– Бабушка говорила, что я обладаю многими талантами – один из них я унаследовал от нашего предка, аргонавта. А так как вдобавок мой отец – Марс… – Он пожал плечами. – Это должно было сделать меня слишком могущественным или что-то вроде того. Поэтому моя жизнь может очень легко сгореть. Ирида сказала, что я умру, глядя, как она сгорает у меня в руке. – Фрэнк провернул деревяшку в пальцах. Даже в своей призрачной форме он казался таким большим и надежным. Хейзел представила, каким он станет огромным, когда окончательно возмужает – сильным и здоровым, как вол. Трудно поверить, что его жизнь зависит от чего-то настолько маленького, как обгоревшая палка.
– Фрэнк, зачем ты носишь ее с собой? – спросила она. – Тебе не страшно, что с ней что-то случится?
– Поэтому я тебе об этом и рассказал. – Он протянул ей деревяшку. – Я понимаю, что прошу о многом – но не можешь ли ты хранить ее для меня?
У Хейзел закружилась голова. До этого момента она была уверена, что Фрэнк на самом деле погрузился с ней в прошлое. Она показала ему, как все было, потому что считала, что у него есть право знать правду. Но сейчас она засомневалась: а если он всего лишь плод ее воображения? Потому что с чего это ему доверять ей свою жизнь?
– Фрэнк, ты знаешь, кто я. Я дочь Плутона. Я порчу все, до чего дотрагиваюсь. Как ты можешь мне доверять?
– Ты мой лучший друг. – Он вложил волшебный кусочек дерева ей в ладонь. – Я доверяю тебе больше, чем кому-либо.
Она хотела сказать, что он совершает ошибку. Собиралась вернуть ему деревяшку. Но не успела – их накрыла тень.
– А вот и наш проводник, – предположил Фрэнк.
Хейзел едва не забыла, что они заново переживают ее прошлое. Нико ди Анжело навис над ней в своем черном плаще и с мечом из стигийской стали на боку. Фрэнка он не заметил, но заглянул прямо в глаза Хейзел и, как ей почудилось, прочел в них всю ее жизнь.
– Ты другая, – сказал он. – Дочь Плутона. Ты помнишь свое прошлое.
– Да, – ответила Хейзел. – А ты живой.
Нико рассматривал ее, словно она была блюдом в меню и он решал, стоит сделать заказ или нет:
– Я Нико ди Анжело. Я пришел за своей сестрой. Танатос куда-то исчез, и я подумал… Подумал, что смогу вернуть ее и никто не заметит.
– Вернуть ее к жизни? – уточнила Хейзел. – Это возможно?
– По идее. – Нико вздохнул. – Но ее больше здесь нет. Она выбрала перерождение и новую жизнь. Я опоздал.
– Мне жаль.
Он протянул ей руку:
– Ты тоже моя сестра. Ты заслуживаешь второго шанса. Идем со мной.
30. Хейзел
– Хейзел! – Перси тряс ее за плечо. – Проснись. Мы в Сиэтле.
Она села и сонно сощурилась на утреннее солнце:
– Фрэнк?
Он застонал и потер глаза:
– Мы правда сейчас… Я правда сейчас…
– Вы оба были без сознания, – сообщил Перси. – Не знаю, в чем дело, но Элла сказала не беспокоиться. Сказала, что вы… что-то делите?
– Делиться, – подтвердила Элла. Она сидела на корме и чистила зубами перья на крыльях, что вряд ли можно было назвать эффективным методом личной гигиены. Гарпия сплюнула чем-то рыжим. – Делиться – это хорошо. Отключений больше не будет. Крупнейшее отключение в американской истории, четырнадцатое августа две тысячи третьего. Хейзел поделилась. Отключений больше не будет.
Перси почесал голову:
– М-да… И так всю ночь. Но я так и не понял, о чем она.
Хейзел прижала ладонь к карману пальто и нащупала завернутую в ткань деревяшку. Она посмотрела на Фрэнка:
– Ты был там.
Он кивнул и ничего не сказал, но по выражению его лица было ясно, что от своих слов он отказываться не собирается. Фрэнк хотел, чтобы она хранила этот волшебный кусочек дерева. Хейзел не знала, гордиться ей или умирать от ужаса. Никто еще не доверял ей нечто столь важное.
– Погодите, – сказал Перси. – Хотите сказать, вы разделили обморок? Вы теперь так и будете отключаться вдвоем?
– Не-а, – ответила ему Элла. – Не-а, не-а, не-а. Отключений больше не будет. Больше книг для Эллы. Книги в Сиэтле.
Хейзел посмотрела вокруг. Они плыли по широкому заливу к деловому центру крупного города. Его районы разбегались от берега волнами, повторяя очертания холмов, а на вершине самого высокого из них стояла странного вида белая башня, увенчанная чем-то вроде блюдца – прямо как космические корабли из старого телесериала «Флэш Гордон»[31], который обожал Сэмми.
«Я больше не буду отключаться?» – подумала Хейзел. Приступы мучили ее так долго, что она не смела в это поверить.
Откуда Элле было знать, что они остались в прошлом? И все же Хейзел чувствовала себя иначе… устойчивее, словно ей больше не нужно разрываться между двумя временны́ми потоками. Каждый мускул в ее теле начал расслабляться. Будто она месяцами носила свинцовую куртку и наконец сбросила. Фрэнк разделил с ней приступ, и каким-то образом это помогло. Она прожила заново все свое прошлое вплоть до настоящего момента, и теперь если ей и оставалось о чем-то волноваться, то лишь о будущем – при условии, конечно, что оно для нее наступит.
Перси повел лодку к докам. Элла нервно заскреблась в своем гнезде из книг.
Хейзел тоже охватило беспокойство, хотя она и не понимала причины. Стоял ясный солнечный день, Сиэтл производил приятное впечатление – все эти бухточки, мосты, лесистые островки по всему заливу, снежные вершины вдали. И все же она не могла отделаться от ощущения, что за ними наблюдают.
– А… а зачем мы здесь остановились? – спросила она.
Перси показал им серебряное кольцо на своем кожаном шнурке:
– У Рейны здесь сестра. Она попросила найти ее и показать ей это.
– У Рейны есть сестра?! – спросил Фрэнк таким тоном, будто сама эта мысль приводила его в ужас.
Перси кивнул:
– Я так понял, Рейна надеется, что та пришлет в лагерь подмогу.
– Амазонки, – забормотала Элла. – Страна амазонок. Хм-м. Лучше Элла найдет библиотеки. Не любит амазонок. Свирепые. Щиты. Мечи. Колющее. Ай.
Фрэнк потянулся к копью:
– Амазонки? Те самые… женщины-воины?
– Звучит логично, – задумалась Хейзел. – Если сестра Рейны тоже дочь Беллоны, не удивлюсь, что она присоединилась к амазонкам. Но… а нам здесь быть безопасно?
– Не-а, не-а, не-а, – заявила Элла. – Лучше книги. Никаких амазонок.
– Выбора нет, – сказал Перси. – Я обещал Рейне. И потом, нужно придумать, как быть с «Рах». Эта шлюпка не рассчитана на ту скорость, с какой я ее гнал.
Хейзел посмотрела себе под ноги. Между досками корпуса просачивалась вода.
– О.
– Угу. Либо мы ее починим, либо придется искать новую лодку. Она и так, считай, держится на одной моей силе воли. Элла, есть идеи, где мы можем найти амазонок?
– И еще… э-эм… они же… ну… не убивают мужчин на месте, нет? – встревоженно спросил Фрэнк.
Элла посмотрела на доки, до которых оставалось всего несколько сотен ярдов:
– Элла найдет друзей позже. Элла улетает.
Что гарпия и сделала.
– Что ж… – Фрэнк поймал кружащееся в воздухе рыжее перо. – Это было обнадеживающе.
Они причалили и едва успели поднять из лодки вещи, когда «Pax» внезапно содрогнулся и распался на части. Почти все обломки затонули, но две доски – одна с нарисованным глазом, другая с буквой «P» – остались качаться на волнах.