– Там! – закричал кто-то в конце тронного зала.
К ним бежала дюжина амазонок, за которыми следовал небольшой отряд мужчин в оранжевых комбинезонах. Но, увидев Ариона, они тут же затормозили и свернули к боевым погрузчикам.
Хейзел запрыгнула Ариону на спину и улыбнулась друзьям:
– Я помню, где видела ту колесницу. За мной, ребята!
Она поскакала по хранилищу, разгоняя толпу мужчин. Перси вырубил амазонку. Фрэнк копьем сбил с ног еще двух. Хейзел чувствовала, что Ариону не терпится помчаться во всю прыть, но здесь для этого было мало места. Нужно прорываться наружу.
Хейзел направила его на группу амазонок, которые при виде жеребца в ужасе бросились прочь. Наконец-то ее спате нашлось достойное применение. Она хлестала мечом по всем, кто оказывался поблизости. Ни одна амазонка не посмела бросить ей вызов.
Перси и Фрэнк бежали следом. Доскакав до колесницы, Арион встал у ярма, и Перси принялся застегивать упряжь и натягивать поводья.
– Ты это уже делал? – полюбопытствовал Фрэнк.
Перси даже отвечать не пришлось – так споро работали его руки. Вскоре колесница уже была готова к отправлению, и он запрыгнул в повозку с криком:
– Фрэнк, скорее! Хейзел, давай!
Позади них прогремел боевой клич, и в хранилище хлынула целая армия амазонок, во главе которой на боевом погрузчике ехала сама Отрера. Тряхнув серебристыми волосами, она развернула арбалет в сторону колесницы:
– Остановите их!
Хейзел сжала коленями бока Ариона, и они помчались по пещере, лавируя между штабелями коробок и погрузчиками. Рядом с головой Хейзел просвистела стрела, позади что-то взорвалось, но она не обернулась.
– Лестницы! – закричал Фрэнк. – Этот конь ни за что не сможет поднять нас с колесницей по стольким… О БОГИ!
К счастью, лестничные пролеты оказались достаточно широкими, чтобы по ним проехала колесница, и Арион, даже не замедлившись, рванул вверх по ступенькам, увлекая за собой грохочущую и стонущую повозку. Хейзел несколько раз оглянулась, проверяя, на месте ли Фрэнк и Перси. Юноши вцепились в бока повозки побелевшими от напряжения пальцами и стучали зубами как развешанные на Хэллоуин черепа на ветру.
Наконец они достигли фойе. Выбив входные двери и распугав прохожих в деловых костюмах, Арион выскочил на площадь.
Хейзел чувствовала распирающее грудь коня желание пуститься вскачь, свежий воздух лишь усилил его, но вместо этого она натянула поводья и крикнула в небо:
– Элла! Где ты? Нам пора!
На одну томительную секунду ее охватил страх. А вдруг гарпия слишком далеко и не услышит ее? А если она потерялась или ее поймали амазонки?
Позади из лестничного проема в фойе вырулил боевой погрузчик, за которым следовало амазонское войско.
– Сдавайтесь! – приказала Отрера.
Погрузчик поднял острые как бритвы зубцы.
– Элла! – в отчаянии позвала Хейзел.
Гарпия упала в повозку метеором из рыжих перьев:
– Элла здесь. Амазонки колются. Едем.
– Держитесь! – предупредила Хейзел и наклонилась вперед. – Арион, скачи!
Мир словно удлинился. Солнечные лучи закруглились позади них. Арион помчался прочь от амазонок по центру Сиэтла. Оглянувшись, Хейзел увидела струйки дыма, поднимающиеся от асфальта в тех местах, где его коснулись копыта жеребца. Он несся к докам, перепрыгивая через автомобили и на полной скорости пересекая перекрестки.
Хейзел закричала во все горло – но это был крик радости. Впервые в жизни – в обе жизни – она чувствовала себя совершенно свободной. Арион достиг берега и спрыгнул с причала в воду.
У Хейзел заложило уши. Она услышала рев – и лишь позже поняла, что это был сверхзвуковой хлопок. Арион поскакал по заливу Пьюджет-Саунд, оставляя позади клубы испаренной соленой воды и быстро удаляющиеся небоскребы Сиэтла.
33. Фрэнк
Когда отвалились колеса, Фрэнк обрадовался.
Его и так уже дважды стошнило из повозки, что на скорости звука совсем не весело. Арион, судя по размытому окружению, искривлял время и пространство, когда скакал. Фрэнка не покидало ощущение, что он выдул галлон цельного молока, забыв принять лекарство от непереносимости лактозы. От бормотания Эллы лучше не становилось: «Семьсот пятьдесят миль в час. Восемьсот. Восемьсот три. Быстро. Очень быстро».
Конь несся на север по Пьюджет-Саунду мимо островов, рыбацких лодок и крайне изумленных стад китов. Впереди показались знакомые очертания Кресент-Бич у залива Баундари. Фрэнк как-то раз плавал сюда на школьную экскурсию. Они пересекли границу Канады.
Арион с грохотом свернул на сушу и продолжил путь на север по Девяносто девятому шоссе в таком стремительном галопе, что автомобили вокруг, казалось, стояли на месте. Затем, почти у самого Ванкувера, колеса повозки задымились.
– Хейзел! – закричал Фрэнк. – Колесница разваливается!
Она услышала и натянула поводья. Конь этому не обрадовался, но по улицам поскакал уже с дозвуковой скоростью. Они пересекли мемориальный мост металлургов в Северный Ванкувер, и здесь повозка начала опасно дрожать. Наконец Арион остановился на вершине лесистого холма и удовлетворенно фыркнул, будто говоря: «Вот что такое настоящий галоп, глупцы!» Дымящаяся колесница распалась на части, и Перси, Фрэнк и Элла бухнулись на влажную, заросшую мхом землю.
Фрэнк с трудом поднялся и заморгал, пытаясь прогнать из глаз желтые пятна. Перси застонал и стал снимать с Ариона сбрую. Элла летала по кругу в явном замешательстве, периодически врезаясь в деревья и бормоча:
– Дерево. Дерево. Дерево.
Лишь на Хейзел их бешеная поездка не оказала никакого эффекта. Счастливо улыбаясь, она соскользнула со спины коня:
– Было весело!
– Ага. – Фрэнк сглотнул поднявшуюся к горлу тошноту. – Очень весело.
Арион заржал.
– Он говорит, что ему нужно поесть, – перевел Перси. – Неудивительно. Он сжег, должно быть, не меньше шести миллионов калорий.
Хейзел осмотрела землю вокруг своих ног и нахмурилась:
– Я не чувствую поблизости золота… Не волнуйся, Арион. Я что-нибудь для тебя раздобуду. А пока не хочешь пощипать травку? Мы найдем тебя, когда…
Конь исчез, оставив после себя паровой след.
Брови Хейзел сошлись на переносице:
– Как думаете, он вернется?
– Не знаю, – ответил Перси. – Он выглядит… свободолюбивым.
Фрэнк едва не пожелал про себя, чтобы больше они с конем никогда не встретились, но вслух, конечно, этого не сказал. Хейзел и без того расстроилась из-за мысли, что может потерять своего нового друга. Но Арион пугал Фрэнка, и тот почти не сомневался, что конь об этом знает.
Хейзел и Перси занялись спасением вещей из-под обломков колесницы. В повозке оказалось несколько ящиков с амазонскими товарами, и Элла радостно взвизгнула, обнаружив среди них посылку с книгами. Схватив «Птицы Северной Америки», она взлетела на ветку и зашуршала страницами, листая их так быстро, что Фрэнк не мог сказать точно, читает она или же просто их рвет.
Сам он прислонился к дереву в надежде привести в норму вестибулярный аппарат. Он все еще не оправился после плена: сначала его пнули так, что он пролетел через все фойе, потом разоружили, посадили в клетку, а затем какая-то лошадь с не в меру раздутым самомнением заявила, что у него «детская мордашка», нанеся новый удар по его чувству собственного достоинства. И все это на фоне потрясения, которое он пережил, разделив с Хейзел ее видение. Да, они стали ближе. Фрэнк не сомневался, что поступил правильно, отдав ей волшебный кусочек дерева. У него как гора с плеч свалилась.
С другой стороны, он собственными глазами увидел Царство Мертвых, узнал на себе, каково это – сидеть в вечном бездействии, бесконечно сожалея о прошлых ошибках. Глядя в жуткие золотые маски судей, он осознал, что когда-нибудь сам встанет перед ними, причем, вполне вероятно, совсем скоро.
Фрэнк всегда мечтал, что после смерти снова встретится с мамой. Но вдруг для полубогов это невозможно? Хейзел провела в Полях асфоделей семь десятилетий и ни разу не видела свою мать. Фрэнк надеялся, что они с мамой оба окажутся в Элизиуме. Но если даже Хейзел это не удалось – а она пожертвовала собой, чтобы остановить Гею, взяла на себя вину, чтобы ее мать не отправили в Поля наказаний, – то разве у Фрэнка есть хоть какой-то шанс? Ему никогда не совершить нечто столь героическое.
Он выпрямился и огляделся, прикидывая, где они находятся.
К югу по другую сторону гавани небоскребы делового центра города отливали в предзакатном свете красным. К северу тянулись жилые кварталы Северного Ванкувера, прореживаемые холмами и лентами леса и постепенно сменяющиеся дикой природой парка «Линн Каньон».
Фрэнк много лет бродил по его окрестностям. Он заметил знакомый изгиб реки и расколотую молнией мертвую сосну на поляне неподалеку. Фрэнк знал этот холм:
– Я практически дома. Дом моей бабушки вон там.
Хейзел прищурилось:
– Насколько далеко?
– Только реку перейти и чуть дальше в лес.
Перси вскинул бровь:
– Серьезно? Пойдем в домик бабушки?
Фрэнк неловко кашлянул:
– Ну, в общем…
Хейзел молитвенно сложила руки:
– Фрэнк, пожалуйста, скажи мне, что она разрешит нам переночевать. Я знаю, у нас сроки поджимают, но нам же нужно отдохнуть, верно? И Арион выиграл нам немного времени. Может, нам удастся поесть чего-то домашнего?
– И принять горячий душ? – с надеждой спросил Перси. – И поспать в кровати… не знаю… с одеялом и подушкой?
Фрэнк попытался представить выражение лица бабушки, когда она увидит его в компании двух тяжеловооруженных друзей и гарпии. Все так изменилось с похорон мамы, с того утра, когда волки пришли за ним и увели на юг. Он был зол, что его вынудили уйти. Теперь же сама идея вернуться домой казалась нелепой.
Но его друзья валились с ног от усталости. Они были в пути двое суток, без нормальной еды и отдыха. Бабушка могла помочь с запасами. И кто знает – вдруг у нее есть ответы на бурлящие на краю сознания Фрэнка вопросы и она сможет подтвердить крепнущее в глубине его души подозрение насчет их семейного дара?