– Твоя мама? – мягко спросила Хейзел. – Красивая.
Фрэнк не знал, что ответить. Ему было немного стыдно – какой шестнадцатилетний парень станет хранить в комнате фото своей мамы! Позорище, разве нет? Но грусть пересилила. Его не было здесь шесть недель. В каком-то смысле ему казалось, что прошла вечность. Но когда он взглянул на ее улыбающееся лицо на этих снимках, его пронзила горечь утраты, столь же мучительная, как и прежде.
Они проверили другие спальни. Две посередине коридора были пусты. Из-под двери последней лился тусклый свет – там была комната бабушки.
Фрэнк тихо постучал. Никто не ответил. Он толкнул створку. Бабушка лежала в постели, исхудавшая и слабая, рассыпавшиеся вокруг лица белые волосы напоминали воротник василиска. На прикроватной тумбочке горела одинокая свеча. У кровати сидел крупный мужчина в бежевой форме Вооруженных сил Канады. Несмотря на полумрак, на нем были темные солнцезащитные очки – в кроваво-красным ореоле от бьющего из глаз света.
– Марс, – сказал Фрэнк.
Бог поднял голову. Его лицо ничего не выражало.
– Привет, парень. Заходи. Друзьям своим скажи пока погулять.
– Фрэнк, – зашептала Хейзел, – в каком смысле «Марс»? Твоя бабушка… она в порядке?
Фрэнк посмотрел на друзей:
– Вы его не видите?
– Кого? – Перси стиснул пальцами рукоять меча. – Марс? Где?
Бог войны усмехнулся:
– Не-а, они меня не видят. Подумал, что в этот раз так будет лучше. Поговорим один на один, как отец с сыном – верно?
Фрэнк сжал кулаки и досчитал до десяти, чтобы не сказать ничего лишнего.
– Ребят, все… все нормально. Слушайте, может, займете пока свободные комнаты?
– Крыша, – заявила Элла. – Гарпиям хорошо на крышах.
– Не вопрос, – рассеянно отозвался Фрэнк. – На кухне должна быть еда. Дадите мне пару минут поговорить с бабушкой наедине? Мне кажется, она… – Он осекся. Сложно было сказать, чего ему хотелось больше – плакать, закричать или врезать Марсу по очкам. Может, сделать все это вместе.
Хейзел коснулась его руки:
– Конечно, Фрэнк. Элла, Перси, идемте.
Он подождал, пока шаги друзей стихнут, а потом зашел в спальню и закрыл за собой дверь.
– Это правда ты? – спросил он Марса. – Это не фокус, не иллюзия или что-нибудь еще?
Бог помотал головой:
– Ты бы предпочел, чтобы это был не я?
– Да, – признался Фрэнк.
Марс пожал плечами:
– Я тебя не виню. Никто не радуется войне – если им хватает ума. Но рано или поздно война находит всех. Это неизбежно.
– Это тупо, – возразил Фрэнк. – Война не неизбежна. Она убивает. Она…
– …забрала твою мать, – закончил за него Марс.
Фрэнку хотелось ударить его, стереть у него с лица это невозмутимое выражение – но, возможно, агрессивность в нем пробуждало присутствие Марса. Он взглянул на мирно спящую бабушку и пожелал, чтобы она проснулась. Если кто-то и способен бросить вызов богу войны, то это бабушка.
– Она готова умереть, – сообщил Марс. – Была готова уже несколько недель, но держалась ради тебя.
– Ради меня? – От удивления Фрэнк почти забыл о злости. – Почему? Откуда ей было знать, что я вернусь? Я и сам этого не знал!
– Лестригоны снаружи знали. Предположу, что им сказала одна богиня.
Фрэнк моргнул:
– Юнона?
От гомерического хохота бога войны задрожали окна, но бабушка даже не вздрогнула.
– Юнона?! Клянусь кабаньими усами, парень! Нет, конечно! Ты ее секретное оружие. Она бы никогда тебя не сдала. Нет, я говорю о Гее. Ясно же, что она за тобой присматривает. Я думаю, ты беспокоишь ее даже сильнее, чем Перси, или Джейсон, или кто-либо еще из семерки.
Фрэнку почудилось, что комната вдруг наклонилась. Жаль, что здесь нет других свободных стульев.
– Семерки?.. Ты о том древнем пророчестве про Врата смерти? Я один из семи? Вместе с Джейсоном и…
– Да, да, – нетерпеливо махнул рукой Марс. – Ну же, парень! Ты вроде должен быть хорошим тактиком. Задумайся! Это же ясно как день: твоих друзей, как и тебя, готовили к этой миссии – при условии, конечно, что вы вернетесь с Аляски живыми. Юнона хочет объединить греков и римлян и отправить их на войну с гигантами. Она верит, что это единственный способ остановить Гею. – Марс пожал плечами, выражая свое несогласие с планом. – Так или иначе, но Гея не хочет, чтобы ты стал одним из семи. Перси Джексон… она считает, что может его контролировать. У всех остальных тоже есть слабости, которыми она может воспользоваться. Но ты… ты ее беспокоишь. Она предпочла бы убить тебя заранее. Поэтому призвала лестригонов. Они торчат здесь уже несколько дней в ожидании тебя.
Фрэнк тряхнул головой. Это какая-то шутка? С чего богине беспокоиться из-за Фрэнка, особенно когда ей угрожает кто-то вроде Перси Джексона?
– Ты говоришь так, словно у меня нет слабостей. Но я одна сплошная слабость! Моя жизнь зависит от какой-то деревяшки!
Марс улыбнулся:
– Зря ты себя недооцениваешь. Как бы то ни было, Гея заверила лестригонов, что если они съедят последнего представителя вашей семьи – то есть тебя, – то унаследуют ваш семейный дар. Правда это или нет – я не знаю. Но лестригоны горят желанием попробовать.
У Фрэнка засосало под ложечкой. Серый убил шестерых огров, но, судя по числу костров вокруг особняка, их оставалось еще несколько дюжин, и все они жаждали приготовить Фрэнка на завтрак.
– Меня сейчас стошнит, – выдавил он.
– Нет, не стошнит. – Марс щелкнул пальцами, и желудок Фрэнка моментально успокоился. – Предбоевой мандраж. Со всеми бывает.
– Но бабушка…
– Да, она хочет с тобой поговорить. Огры пока ее не трогали. Она наживка, понимаешь? Но теперь ты здесь, и я не удивлюсь, если они тебя уже почуяли. Утром они нападут.
– Так забери нас отсюда! – потребовал Фрэнк. – Щелкни пальцами и взорви всех этих людоедов.
– Ха! Было бы забавно. Но я не имею привычки вступаться за своих детей в их битвах. У Судеб есть очень четкое представление о том, что находится в сфере влияния богов, а что смертные должны делать сами. Это твой поиск, парень. И… если ты еще этого не понял, твое копье в ближайшие двадцать четыре часа будет бесполезно. Я надеюсь, ты успел освоить ваш семейный дар. Иначе пойдешь на завтрак людоедам.
Семейный дар. Фрэнк собирался обсудить это с бабушкой, но теперь, по всей видимости, ему придется просить совета у Марса. Он уставился на бога войны, в улыбке которого не было ни намека на жалость.
– Периклимен, – медленно, будто боясь ошибиться, выговорил Фрэнк. – Он был моим предком, греческий принц и аргонавт. Он погиб в битве с Геркулесом.
Марс взмахнул ладонью: продолжай.
– Он обладал некоей способностью, которая помогала ему в бою. Его благословили боги. Мама говорила, что он сражался подобно пчелиному рою.
Марс засмеялся:
– Воистину так. Что еще?
– Каким-то образом его семья оказалась в Китае. Я так понял, что в начале существования Римской империи один из потомков Периклимена служил в легионе. Мама часто рассказывала об этом парне, Сенеке Гракхе, у которого было второе, китайское имя – Сун Го. Мне кажется… ну, я не знаю наверняка, но Рейна постоянно говорила, что многие легионы исчезли. Двенадцатый основал Лагерь Юпитера. Может, какой-то легион затерялся где-то на востоке.
Марс захлопал:
– Неплохо, парень. Слышал когда-нибудь о Битве при Каррах? Для римлян она стала величайшим кошмаром. Они сражались с этими ребятами, называвшими себя парфянами, на восточной границе империи. Пятнадцать тысяч римлян полегли. Еще десять оказались в плену.
– И одним из этих пленных был мой предок Сенека Гракх?
– В точку. Парфяне пристроили пленных легионеров к делу: те все-таки были крепкими воинами. Вот только затем их царство захватили уже с другой стороны…
– Китайцы, – догадался Фрэнк. – И римляне оказались в новом плену.
– Угу. Неловкая ситуация, тебе не кажется? В общем, так римский легион попал в Китай. В итоге римляне пустили там корни, возвели новый город, который назвали…
– …Лицянь. Мама говорила, что это дом наших предков. Лицянь. Легион.
Марс довольно улыбнулся:
– Смекаешь, да? Но вернемся к старине Сенеке Гракху. Он обладал вашим семейным даром.
– Мама рассказывала, что он сражался с драконами, – вспомнил Фрэнк. – Что он… что он был сильнейшим драконом из всех.
– Он был хорош, – признал Марс. – Недостаточно, чтобы избежать постигшей его легион неудачи, но тем не менее. Он осел в Китае, передал дар своим детям, те своим и так далее. В конце концов твоя семья эмигрировала в Северную Америку, и твои предки оказались в Лагере Юпитера.
– Полный круг. Юнона сказала, что со мной наша семья завершит полный круг.
– Посмотрим. – Марс кивнул на бабушку. – Она хотела сама тебе все это рассказать, но я решил взять часть на себя, а то у нашей старой пташки уже не так много сил. Так ты понял, какой у тебя дар?
Фрэнк заколебался. У него была идея, но она казалась безумной – еще безумнее, чем семья, перебравшаяся из Греции в Рим, затем в Китай и наконец в Канаду. Ему не хотелось ее озвучивать. Не хотелось ошибиться и стать посмешищем в глазах Марса.
– К-кажется, да. Но против армии огров…
– Да, будет тяжело. – Марс встал и потянулся. – Когда твоя бабушка проснется утром, она предложит тебе помощь. А потом, как я понимаю, умрет.
– Что?! Но я должен ее спасти! Она не может вот так меня оставить!
– Она прожила полноценную жизнь. И готова двигаться дальше. Не будь эгоистом.
– Эгоистом?!
– Эта старая женщина продержалась до сих пор лишь из чувства долга. Твоя мама была такой же. За что я ее и любил. Она всегда ставила долг превыше всего. Даже своей жизни.
– Даже превыше меня.
Марс снял очки. На месте его глаз полыхали маленькие огненные сферы. Словно ядерные взрывы.
– Жалость к себе тебе не поможет, парень. Ты выше этого. Даже если забыть о вашем семейном даре, твоя мама передала тебе кучу важных качеств: смелость, преданность, смекалку. Тебе лишь остается решить, как их применять. Утром поговори с бабушкой. Послушай ее совета. Ты все еще можешь освободить Танатоса и спасти лагерь.