– Бросив ее умирать.
– Жизнь ценна лишь потому, что у нее есть конец, парень. Это я тебе как бог говорю. Вы, смертные, не понимаете, как вам повезло.
– Ага, – пробормотал Фрэнк. – Страшно повезло.
Марс рассмеялся – отрывисто, металлически:
– Твоя мама часто повторяла мне эту китайскую пословицу. Есть горько…
– Есть горько – потом сладко, – кивнул Фрэнк. – Ненавижу эту пословицу.
– Но так оно и есть. Как сейчас говорят в таких случаях – без труда не выловишь и рыбку из пруда? Тот же принцип. Выбираешь легкий путь, привлекательный, мирный путь – и в итоге в большинстве случаев все летит к чертям. Но если ты выбираешь трудный путь – да, вот тогда ты пожинаешь сладкие плоды. Долг. Жертва. Они имеют значение.
От отвращения Фрэнк даже не нашелся что сказать. И это его отец?!
Конечно, он считал маму героем. Он знал, что она спасала жизни и была очень храброй. Но она оставила его одного. Это нечестно. Неправильно.
– Я ухожу, – сообщил Марс. – Но прежде… ты сказал, что ты слаб. Это неправда. Знаешь, почему Юнона не позволила тебе умереть, Фрэнк? Почему твой кусочек дерева до сих пор не догорел? Потому что тебе предстоит сыграть важную роль. Ты думаешь, что все остальные римляне лучше тебя. Что Перси Джексон лучше тебя.
– Так и есть, – буркнул Фрэнк. – Он бился с тобой и победил.
Марс пожал плечами:
– Может, да. А может, нет. Но у всех героев есть роковая слабость. Перси Джексон? Он слишком предан друзьям. Не может ими пожертвовать ни при каких обстоятельствах. Его предупредили об этом еще несколько лет назад. И когда-нибудь, причем скоро, он окажется перед необходимостью принести жертву, но не сможет этого сделать. И только ты, Фрэнк, только твое чувство долга убережет его от неудачи. Иначе вся эта война пойдет наперекосяк, и Гея уничтожит наш мир.
Фрэнк помотал головой. Это было уж слишком.
– Война – это долг, – продолжил Марс. – По сути, перед тобой стоит лишь один выбор: принять это как данность или не принять и решить, за что ты борешься. На кону стоит наследие Рима – пять тысячелетий закона, порядка, цивилизации. Боги, традиции, культуры, на которых был построен мир, в котором ты живешь, – все это будет разрушено, Фрэнк, если вы проиграете. Мне кажется, это стоит того, чтобы за него сражаться. Подумай над этим.
– Какая моя?
Марс вопросительно вскинул бровь:
– Твоя что?
– Роковая слабость. Ты сказал, она есть у всех героев.
Бог сухо улыбнулся:
– Тебе придется самому найти ответ, Фрэнк. Но ты наконец начал задавать правильные вопросы. А теперь ложись спать. Тебе нужно отдохнуть.
Он махнул рукой. Веки Фрэнка отяжелели. Он упал, и все погрузилось во мрак.
– Фай, – позвал знакомый голос, резкий и нетерпеливый.
Фрэнк моргнул. Комнату заливал солнечный свет.
– Фай, просыпайся. Как бы мне ни хотелось шлепнуть по твоему глупому лицу, я не в том состоянии, чтобы вставать с постели.
– Бабушка?
Его зрение сфокусировалось, и он увидел ее, свесившуюся за край кровати и глядящую на него сверху вниз. Он лежал на спине на полу. Кто-то прикрыл его одеялом и подложил ему под голову подушку, но он совершенно этого не помнил.
– Да, мой глупый вол. – Бабушка выглядела все такой же обессиленной и бледной, но ее голос не утратил былой твердости. – Ну же, поднимайся. Огры окружили дом. Нам столько нужно обсудить, если ты и твои друзья надеетесь сбежать отсюда живыми.
35. Фрэнк
Одного взгляда в окно хватило, чтобы убедиться в правоте бабушки.
В конце лужайки лестригоны сваливали в кучи бронзовые ядра. Кожа людоедов отливала красным. При свете дня их косматые шевелюры, татуировки и когти симпатичнее не стали.
Некоторые были вооружены дубинами или копьями. Двое огров с растерянным видом тащили доски для серфинга, словно ошиблись с вечеринкой. Но у всех было праздничное настроение – они давали друг другу «пять», повязывали на шеи пластиковые слюнявчики, доставали ножи и вилки. Один разжег портативный мангал для барбекю и принялся танцевать вокруг него в фартуке с надписью «ПОЦЕЛУЙ ПОВАРА».
Сцена могла вызвать смех, если бы Фрэнк не знал, что главным блюдом был он.
– Я отправила твоих друзей в мансарду, – сообщила бабушка. – Можешь присоединиться к ним после того, как мы закончим.
– В мансарду? – повернулся к ней Фрэнк. – Ты же запрещала мне туда подниматься.
– Потому что мы храним там оружие, балбес. Думаешь, это первое нападение монстров на нашу семью?
– Оружие, – проворчал Фрэнк. – Ну конечно. Я же никогда раньше не держал в руках оружие.
Ноздри бабушки угрожающе раздулись:
– Это был сарказм, Фай Чжан?
– Да, бабушка.
– Хорошо. Значит, с тобой еще не все так безнадежно. А теперь сядь. Тебе нужно поесть.
Она махнула рукой в сторону тумбочки, где кто-то оставил стакан апельсинового сока и тарелку с яйцом пашот и тостом с беконом – любимый завтрак Фрэнка.
Несмотря на тяжелую ситуацию, Фрэнк внезапно ощутил голод. Он недоверчиво посмотрел на бабушку:
– Это ты…
– …приготовила тебе завтрак? Клянусь обезьяной Будды, конечно нет! И прислуга тут тоже ни при чем. Для них здесь сейчас слишком опасно. Нет, это твоя подружка Хейзел позаботилась. Она же принесла для тебя одеяло и подушку ночью. И чистую одежду из твоей комнаты. Кстати говоря, тебе не мешало бы принять душ. От тебя воняет жженым конским волосом.
Фрэнк открывал и закрывал рот как вытащенная на сушу рыба, но не мог выдавить из себя ни звука. Все это сделала Хейзел?! Он был уверен, что, вызвав вчера Серого, раз и навсегда испортил с ней отношения.
– Она… э-эм… она не…
– …не твоя подружка? – догадалась бабушка. – Ну так займись этим, болван! Не дай ей ускользнуть. Тебе в жизни нужны сильные женщины, если ты этого еще не заметил. Но к делу.
Пока Фрэнк ел, бабушка провела с ним что-то вроде предбоевого брифинга. В солнечном свете ее кожа казалась прозрачной, вены просвечивали. Дыхание напоминало шелест раздуваемого и сдуваемого бумажного пакета, но речь была отчетливой и ясной.
Она рассказала, что огры пришли три дня назад и окружили особняк в ожидании Фрэнка.
– Они хотят приготовить тебя и съесть, – с отвращением в голосе сказала она. – Что смешно. Ты наверняка невкусный.
– Спасибо, бабушка.
Она кивнула:
– Признаю, мне было приятно услышать от них о твоем возвращении. Я рада повидаться с тобой напоследок, хоть ты весь грязный и тебе нужно постричься. Это, по-твоему, достойное поведение представителя нашей семьи?
– Я был немного занят, бабушка.
– У неряшливости нет оправданий! Как бы то ни было, твои друзья отоспались и поели. Сейчас они изучают наши запасы оружия в мансарде. Я обещала, что скоро ты к ним поднимешься, но вам втроем со всеми этими ограми не справиться. Нам предстоит обсудить ваш план побега. Открой мою тумбочку.
Фрэнк выдвинул ящик и достал запечатанный конверт.
– Знаешь аэродром на краю парка? – спросила бабушка. – Сможешь его найти?
Фрэнк молча кивнул. Аэродром находился примерно в трех милях к северу, к нему через каньон вело шоссе. Туда прибывали самолеты, доставляющие для бабушки из Китая особые грузы, и иногда она брала Фрэнка с собой.
– Там вас ждет пилот, готовый взлететь по первому знаку, – сказала бабушка. – Он старый друг семьи. В конверте лежит письмо, где я прошу его отвезти вас на север.
– Но…
– Не спорь, мальчик. Марс часто навещал меня последние дни, составлял мне компанию. Он рассказал о вашем поиске. Найди Танатоса на Аляске и освободи его. Исполни свой долг.
– Но если я это сделаю – ты умрешь и я больше никогда тебя не увижу.
– Верно, – согласилась бабушка. – Но я так и так умру. Я стара. Неужели ты этого не понимаешь? Лучше скажи – ваш претор дала вам рекомендательное письмо?
– Э-эм… да, но…
– Хорошо. Его тоже покажешь пилоту. Он ветеран легиона. Если вдруг он засомневается или испугается, это письмо обяжет его помочь вам всем чем только возможно. Он не посмеет посрамить свою честь. От вас лишь требуется добраться до аэродрома.
Дом содрогнулся. Снаружи в воздухе взорвался огненный шар, осветив всю комнату.
– Огры начинают терять терпение, – покачала головой бабушка. – Нужно торопиться. Теперь насчет твоих сил. Я надеюсь, ты успел догадаться, что они собой представляют?
– Э-эм…
Бабушка пробормотала цепочку мандаринских ругательств:
– Боги твоих предков, мальчик! Ты хоть чему-нибудь научился?!
– Да! – Запинаясь, он пересказал их с Марсом разговор прошлой ночью, но почему-то сейчас, когда его собеседником была бабушка, его язык ворочался с куда большим трудом. – Дар Периклимена… Кажется, он был сыном Посейдона, то есть Нептуна, в смысле… – Фрэнк развел руками, – бога морей.
Бабушка неохотно кивнула:
– Он был внуком Посейдона, но в целом верно. И как же твой блистательный ум пришел к этому выводу?
– Провидец в Портленде… он упомянул прадедушку, Шэнь Луня. Сказал, что его обвинили в землетрясении тысяча девятьсот шестого года, разрушившем Сан-Франциско и старый Лагерь Юпитера.
– Продолжай.
– В лагере в случившемся винят потомка Нептуна. Нептун – бог землетрясений. Но… Но я не думаю, что прадедушка правда это сделал. Вызывать землетрясения – это не наш дар.
– Нет, не наш, – подтвердила бабушка. – Но да, его обвинили. Его не любили, потому что он был потомком Нептуна. Потому что его истинный дар был куда более странным, чем способность вызывать землетрясения. И еще потому что он был китайцем. Чтобы китайский мальчик утверждал, что в его жилах течет римская кровь, – это было неслыханно. Нелицеприятная правда, но какая уж есть. Его безвинно обвинили и выгнали с позором.
– Так… если он не сделал ничего плохого, зачем ты сказала мне попросить за него прощения?
Щеки бабушки вспыхнули:
– Потому что лучше извиниться за то, чего ты не делал, чем умереть из-за этого! Откуда мне было знать – вдруг в лагере решат с тобой поквитаться? Предубеждения римлян могли не развеяться с годами.