Потом стало вообще невозможно различить хоть какой-нибудь след. Разящей Руке оставалось надеяться лишь на то, что сиу-огаллала продолжали двигаться прямо, а потому он не стал сворачивать. Вскоре он понял, что не ошибся. Перед ним выросли горы Огненной Дыры, за которыми начинались знаменитые бассейны неутомимых гейзеров. Здесь снова появилась растительность и даже лес, состоящий в основном из хвойных пород.
Весь берег одного из ручьев, струившихся среди травы, был буквально истоптан конскими копытами. Отпечатки шли вдоль воды и ясно говорили о том, что сиу поили тут своих животных. Итак, следы, к счастью, появились вновь, и с этого места вплоть до горных вершин они оставались настолько четкими, что сбиться с дороги было просто невозможно.
Открытого пути наверх не было. Пришлось скакать под деревьями. Они отстояли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы не создавать всадникам никаких препятствий. Но ехать верхом по лесу, когда преследуешь врага, – занятие весьма опасное. Он может таиться за любым стволом.
Легко могло статься к тому же, что огаллала догадались о преследовании! Кроме того, Разящая Рука не мог знать, какие признания силой либо хитростью вырвали сиу у пленников. С другой стороны, если бы сиу боялись, что за ними идет погоня, они непременно приняли бы все меры предосторожности, а в первую очередь устроили бы засаду.
Так размышлял о ситуации белый охотник, выслав вперед нескольких шошонов, которым предстояло обыскать местность и которые при обнаружении чего-либо подозрительного тотчас должны были вернуться назад.
К счастью, эти предосторожности оказались излишними. Причиной тому было соглашение, к которому Толстяк Джемми пришел с пленником, от которого вождь огаллала потребовал выдачи своих товарищей по несчастью.
Все они, не считая Вокаде, все время ехали рядом друг с другом и имели возможность переговариваться. Это входило в планы вождя и было проделано с его молчаливого согласия – ведь мнимый его союзник должен был получить возможность узнать все, что хотелось знать ему самому.
Вечером, по приказу Тяжелого Мокасина, все того же завербованного в осведомители белого незаметно, насколько это было возможно, увели от остальных, и вождь подсел к нему. Пленник дал на его вопрос те ответы, которые посоветовал ему дать Толстяк Джемми, и при этом заверил, что, кроме Вокаде и четверых белых, в окрестностях Йеллоустоуна не было больше ни одной живой души. Вождь поверил, а потому все меры предосторожности посчитал излишними.
Тем временем Разящая Рука с индейцами поднялся на вершину горной цепи Огненной Дыры, не встретив никаких помех. Весь горный хребет порос густым, высоким лесом, поэтому преследователи не могли осмотреть лежавшую по другую сторону долину, хотя то, что стены там круто обрывались вниз, было все же ясно.
Проезжая под деревьями, они услышали странный глухой, но бурлящий шум, который вдруг был прерван пронзительным свистом, превратившимся затем в шипение, напоминающее звуки.
– Что это? – удивленно спросил Мох-ав, сын вождя шошонов.
– Гейзер, – пожал плечами Разящая Рука.
Слово «гейзер» незнакомо индейцам, они называют их «вар-пе-пейя» – «гора горячей воды», поэтому юный шошон понял охотника только после того, как тот пояснил, что имел в виду. Спускаясь верхом по крутым горным склонам, удержаться на лошадях довольно трудно. Поэтому всадники спешились и пошли пешком, ведя животных в поводу.
Следы огаллала и теперь еще можно было различить, но Разящая Рука увидел, что оставлены они вчера. Преследователи спустились уже на несколько сот футов, когда лес внезапно прервался.
Людям наконец открылась вся ширь пространства – и какую чудную картину увидели они! Верхняя долина Мадисона, которая здесь носит колоритное название реки Огненной Дыры, – пожалуй, один из самых восхитительных районов Национального парка. На много миль в длину и местами в две или даже три мили в ширину эта полоса земли буквально кишит сотнями гейзеров и горячих источников. Есть тут фонтаны, струи которых возносятся в облака не на одну сотню футов! Запах серы, которым веет из многочисленных земных трещин, растворяется во влажном воздухе, вечно насыщенном горячими водяными парами.
В долине реки можно встретить белоснежные, ярко блестящие на солнце сталактиты, которые служат своего рода чехлом или, скорее, шляпкой для подземных «кастрюль». В иных местах земная поверхность из твердого грунта вдруг превращается в густой зловонный ил, температура которого весьма различна. То тут, то там почва вдруг резко вздымается в форме колпака, медленно раздуваясь, как пузырь, а потом лопается, открывая широкую, непостижимо глубокую дыру, из которой струи пара так извергаются в небеса, что у наблюдающего за ними едва ли не кружится голова. Эти пузыри и дыры могут возникнуть и тут же пропасть в любом месте. Горе тому, кто окажется рядом с ними! Только что его ноги опирались на твердую землю, как вдруг она резко нагревается и начинает подниматься! Только длинный прыжок, на который человек способен лишь в состоянии полного отчаяния, либо бегство могут дать ему шанс на спасение.
Но лишь исчезнет один пузырь, как уже надувается второй, за ним третий… И человек оказывается на шаткой корке, которая становится не прочнее бумагообразного материала осиного гнезда, лишь эта жалкая корка в тот миг и отделяет живое существо от ужаснейшей бездны недр Земли.
Горе и тому, кто издали примет упомянутый ил за массу, способную выдержать его вес! Хотя эта грязь и выглядит топким торфяником, который еще с горем пополам можно пересечь, все же она – лишь осадок вулканических паров.
Там, где почва уходит из-под ног, провалы сейчас же заполняются густой, зеленовато-желтой и адски зловонной жидкостью. Все вокруг журчит, клокочет и бурлит, свистит и кипит, клубится и стонет! Гигантские хлопья воды и ила разлетаются в стороны или парят в воздухе, поддерживаемые столбом воздуха под давлением. Если в одну из этих то возникающих, то снова пропадающих дыр швырнуть тяжелый камень, произойдет нечто такое, будто души преисподней почувствовали себя оскорбленными. Воды и ил придут в ужасное, поистине дьявольское волнение – они взметнутся вверх, разыграются так, что выплеснутся через край, словно желая наказать переступившего черту их владений.
Вода этого сущего ада имеет различные оттенки: молочно-белый, ярко-красный, лазурный, сернистый, но часто бывает и светлой, прозрачной как стекло. На ее поверхности видны белые, шелковистые нити или густая, свинцового цвета слизь, покрывающая слоем в дюйм толщиной всего за пару минут любой оказавшийся в воде предмет.
Иногда вода такой дыры сверкает прекраснейшим изумрудом сочной зелени. В любой момент могут внезапно открыться маленькие клапаны, и в тот же миг из них сквозь зеленую воду выстрелят мерцающие на солнце струи. Сразу хочется воскликнуть «Великолепно! Несравненно! Божественно!», забыв о том, что на самом деле все это – забавы дьявола!
Вот до этой удивительной реки Огненной Дыры и добрался наконец Разящая Рука со своими спутниками. Они хотели выйти на опушку, но он остановил их громким окриком. Охотник указал на другой берег реки, и все поняли, что сейчас самое разумное – оставаться в укрытии.
Долина в этом месте была шириной лишь в половину английской мили. Выше того места, где остановился Разящая Рука, берега сходились так тесно, что, казалось, реке едва хватало пространства, чтобы вместить свой грязный, коварно поблескивающий поток. Ниже было то же самое. От одного пролива до другого расстояние составляло не больше английской мили.
Река, убивающая своими горячими потоками все живое, шумела вблизи склонов, на которых остановились Разящая Рука и его спутники. Хотя поросшие лесом стены хребта были довольно круты, но все же проходимы. А вот противоположная стена, которая высилась за рекой и отвесно уходила ввысь, едва не застилала небо. Эта состоявшая из черной породы, испещренная трещинами скала достаточно глубоко выгибалась, отходя на задний план, образуя от одного пролива до другого нечто подобное сектору. Долина же отнюдь не расширялась, несмотря на такое отступление скалы, у этой темной стены, прямо напротив Разящей Руки, возвышалось некое творение, широкое основание которого едва не утыкалось в противоположный берег реки.
Творение – а другого, более точного, слова для названия этого чуда природы, пожалуй, и не сыщешь – итак, творение это было так необычайно, так непостижимо, что сразу рождалось ощущение, будто находишься в сказочном мире – мире фей, эльфов и других подземных загадочных существ. Этим чудом была замысловатая, поистине фантастическая скальная террасообразная постройка, словно состоящая из ледовых кристаллов и слегка присыпанная свежевыпавшим снегом.
Нижняя, самая широкая терраса, казалось, была вырезана из прекраснейшей слоновой кости. Окаймленная причудливыми украшениями, она напоминала творение одаренного богатой фантазией гениального зодчего. Внутри нее покоился полукруглый, полный отливающей серебром воды бассейн, из которого поднималась вторая терраса, имеющая уже меньшую площадь, чем первая, и сверкающая, словно усыпанный золотыми зернами алебастр. Точно так же, как вторая, поднималась и плавно уходила вдаль третья, будто сотворенная из мягкой белой ваты. Все это казалось таким воздушным и легким, что на первый взгляд не могло выдержать ни малейшей тяжести. И все же из третьей террасы поднимались, уходя вдаль и ввысь, еще шесть подобных террас, каждая со своим бассейном, откуда вниз вода стекала то прозрачными струйками, то моросящим тоненьким дождиком, преломляющим солнечный свет, то широкими потоками, словно фатой покрывающими это неописуемое чудо природы. Опиралось все это величественное, излучающее тепло и источающее снежный блеск творение на темную стену скалы.
Стоило только поднять глаза, взглянуть на вершину этой удивительной пирамиды, как тотчас становилось ясно, благодаря чему она была образована. На самой ее вершине била вверх высокая водная струя, расширяющаяся в виде зонтика и рассыпающаяся вокруг мелким дождем. Именно этот фонтан и создавал тот шум, которому прежде Мох-ав не смог найти объяснения. За водным столбом н