Но на таких приблудах, как у него сегодня, за тёлками не приходят.
На поясе у Гены оживает рация. Кошусь на неё и вдруг просто задницей чувствую - вот оно.
Стокилограммовый Геночка срывается с места и широким шагом направляется в зал.
Забиваю на вновь прибывших посетителей, а постители - это, между прочим, мой хлеб!
Провожаю глазами проносящегося мимо администратора, поворачивая вслед за ней голову.
- Девушка, але? - машет рукой перед моим лицом какая-то цаца лет восемнадцати. - Места свободные в випке у вас есть?
- Там депозит десять тысяч рублей, - бормочу, скребясь глазами в закрывшуюся за администратором дверь.
- Нам подходит, - не унимается девица.
Неужели не понятно, что мне сейчас не до неё?!
У меня сердце колотится. И, блин, неспроста, потому что в этот момент на ступеньках появляется Гена, грубо таща за шиворот футболки несопротивляющегося Макса. Он успел где-то потерять куртку, и футболка разорвана у горловины.
Закрываю ладонями рот.
Выражение его лица ни о чём мне не говорит, потому что всё его лицо в крови! Он сплевывает её прямо на пол, перед тем, как Гена вышвыривает его за порог. Как какого-то щенка на глазах у изумлённой публики.
Мои глаза расширяются, а сердце колотится уже в горле.
- Дебилы малолетние, - сетует Гена, изучая свою рубашку на предмет повреждений.
Смотрю на стеклянные двери, пытаясь увидеть что там творится. Куда он пойдёт раздетый?! Назад его всё равно не пустят!
Швыряю на стол планшет и несусь за ним, расталкивая людей и перебирая ногами в узкой юбке, как курица.
Ледяной дождь хлещет по лицу. Зона для курения пуста. Дураков нет.
Обняв себя руками, в панике осматриваю стоянку и вижу его…
Пошатываясь, он идёт к своему Гелендвагену.
Моя челюсть падает.
Он же не думает… он же не собирается? Не собирается, мать его, сесть за руль?!
Срываюсь с места и вылетаю из-под козырька, чуть не погибнув на скользких ступеньках.
- Максим! - кричу визгливо, пытаясь не переломать каблуки.
Он резко поворачивает голову и замирает, глядя на то, как я балансирую на грани падения, потому что под моими туфлями сплошное месиво.
Чертыхнувшись, Макс разворачивается и идёт ко мне. Всё такой же окровавленный. Подхватив мой локоть, рычит мне в лицо:
- Куда ты, блин, выперлась?!
Хватаюсь дрожащей от холода рукой за его горячий бицепс, запрокинув голову, и рычу в ответ:
- А ты куда собрался?! Только попробуй сесть за руль!
- У тебя забыл спросить! - орёт он, подтягивая меня к себе вплотную.
Сглатываю слюну, прижимаясь грудью к его груди. Ноги колотятся от холода. У него рассечена бровь.
- Не ори на меня! - выкрикиваю с обидой, обнимая его за талию.
Его рука обвивает мои дрожащие плечи.
- Вернись в клуб, - повелительно говорит он.
Отрицательно мотаю головой. Макс смотрит куда-то поверх неё и психованно шипит:
- Блядь.
Оборачиваюсь и вижу, как в нашу сторону бешенной тучей несётся толпа из трёх мужиков. Я не сомневаюсь, по чью они душу.
От страха крепче обнимаю талию Макса.
Он пытается отцепить меня от себя, гаркая:
- Женя, свали отсюда!
На секунду прижамаюсь холодным носом к его футболке, а потом отстраняюсь и разворачиваюсь, встав между Максом и мужиками. Он дергает меня за плечи, запихивая себе за спину с рыком:
- Да, блять!
- Ну что, утырок! - подлетает к нему коренастый полулысый хрен с разбитым в кровь носом, и пихает Макса в грудь, отчего он отшатывается вместе со мной. - Далеко собрался?!
Цепляясь за руку Макса, выскакиваю из-за его спины и ору:
- Отвали от него!
- Заткнись, швабра!
- Я щас ментов вызову! - превращаюсь в ведьму я, но Макс хватает меня за волосы и опять толкает себе за спину. Не унимаюсь, потому что знаю, что нужно делать в таких ситуациях. - Я вас всех запомнила! Я здесь работаю! Вызову охрану и ментов, поедете все в обезьянник!
Несмотря на то, что мой голос дрожит, мужик притормаживает и смотрит на меня в бешенстве. Отвечаю ему тем же.
Хватаю из заднего кармана Макса телефон, делая вид, что собираюсь снять блокировку, и звонко бросая:
- Минута, или звоню охране!
Переведя покрасневшие глаза на Макса, мужик сплёвывает на землю, бросив:
- Увижу тебя ещё раз, голову в жопу засуну.
Утыкаюсь лбом в его спину, молясь, чтобы он не раскрывал рот. Слава богу, он так и делает. Стоит молча и не двигаясь, пока мужики не скрываются за дверью, а потом резко разворачивается и хватает меня за плечи, ревя:
- Ты совсем овца?!
От обиды поджимаю трясущуюся губу.
- Отдай ключи!
- Телефон отдала!
Впечатываю телефон в его грудь, грозно повторяя:
- Ключи от машины! Быстро! Иначе вызову ментов!
Он сжимает подбитую челюсть, холодно глядя в мои глаза. Тянет руку в задний карман джинсов и молча швыряет мне ключи. Они падают на землю к нашим ногам. Выпутавшись из его рук, подбираю их, говоря охрипшим голосом:
- Я… найду твою куртку…
Медленно ковыляю к клубу, не оглядываясь.
Поиск его куртки занимает у меня десять минут рабочего времени, на которое я положила жирный хрен. Куртка у бармена.
Прижав её к груди, выхожу на улицу, но там никого нет!
Весь накопившийся пздец наваливается на меня разом. Припав спиной к стене, начинаю тихо плакать, прижавшись носом к теплой, пахнущей этим придурком, изнанке куртки.
Глава 20
- Сосредоточься… - предупредительно тянет папа, следя за моим пальцем, который устремился к шашке В5, чтобы, наконец-то, начать серьёзную борьбу, и закончить этот вялотекущий обмен любезностями.
Отдёргиваю руку, хмуря брови.
Сосредоточься. Если бы я только могла, обязательно так бы и сделала. Вместо этого я смотрю на доску, а вижу только свои изнуряющие душевные переживания. За этого дурака, от которого уже пятнадцать часов нет никаких вестей.
Пятнадцать!
Сейчас полдень.
Не вытерпев, я позвонила ему сама, но он не взял трубку. Тогда я скинула ему сообщение с координатами его вещей. И оно было прочитано. Больше я звонить ему не буду. Никогда.
Глаза самопроизвольно увлажняются, и я часто моргаю, как затвор зеркального фотоаппарата.
От этих переживаний у меня ни сна, ни аппетита.
Что я должна думать, дурак ты набитый? Что он лежит в каком-нибудь сугробе, которых намело за эту ночь сантиметров на десять? Небо будто прорвало. Снег сыпется и сыпется, даже сейчас я вижу, как он кружит за окном родительской квартиры.
Я дико переживаю. Но что-то мне подсказывает, что совершенно напрасно! Скорее всего, всё у него чудесно. Может, он в гостях у своей подружки? От этого ещё горше.
Поджав под себя ноги и опустив подбородок на кулаки, вздыхаю и повторно изучаю позиции, пытаясь отвлечься. Папа терпеливо ждёт, не мешая и не торопя. Мне кажется, он оценил моё состояние с первого взгляда, поэтому не пытается терзать меня разговорами. Мама открывает духовку, выпуская наружу головокружительный запах рульки с нотками мёда и, кажется, картофельного гарнира.
Мой желудок жалобно урчит.
Не понимаю, как я вообще держу глаза открытыми. Я хочу спать. Я оставила его барахло в своей комнате с инструкциями для своих соседок. Может он уже его забрал? Плевать мне. Видеть его не хочу. Обида скручивает горло. А ещё понимание того, что он - не для меня. От этого в груди зреет непонятная тоска.
“Он не для меня”, - повторяю упрямо. - “От таких, как он, одни проблемы. Это же классика жанра. Сразу было понятно, что ничего общего у нас нет. Кроме... секса. ”.
И я скажу ему об этом. И… и попрошу больше меня не беспокоить.
Да, так и скажу.
В носу щиплет.
Лучше бы вообще с ним никогда не встречаться. И не знать его никогда. Вот именно!
Закусив губу, трясу чугунной головой.
Принимая деловой вид, передвигаю чёрную шашку на F5, нагло заглядывая отцу в глаза.
Он выгибает седые брови, довольно констатируя:
- Это вызов, дочь.
- Это - война, - самодовольно заявляю я, выпрямляясь.
- У нас тут мир и покой, - влезает мама, плывя к столу с большим блюдом. - Сворачивайтесь.
- Ты нам не мешаешь, - отзываюсь я, подмигивая отцу.
Он улыбается, поправляя очки.
- Считаю до двух, - чинно произносит она.
Отец вздыхает и встаёт, осторожно забирая с собой доску, на место которой тут же опускается аппетитное блюдо. Доска отправляется на подоконник, ждать своего часа. Иногда партии у нас длятся по несколько недель.
- Алевтина сказала, Славик приехал, у него отпуск… - поигрывает бровями мама.
Мои губы разъезжаются в искренней улыбке. Наконец-то.
И не позвонил!
- Давно? - спрашиваю её, помогая расставить тарелки.
- Вчера.
Ура.
Славик - друг моего детства. Сосед по площадке и горшку. Он работает в Москве крутым программистом, и я им очень горжусь. Делаю мысленную зарубку наехать на него и потребовать отвести себя в ресторан, потому что он у нас теперь богатенький малый.
От этой светлой новости мой дух поднимает голову. Я вспоминаю о том, что в жизни есть вещи поважнее Макса Немцева.
Но когда возвращаюсь домой и обнаруживаю его вещи там же, где их оставила, прихожу в исходное состояние. Потому что всю дорогу до дома гадала, был он в моей квартире или не был. Может… он сейчас там?
- Чтоб ты провалился, - шепчу, срывая с себя одежду и пыхтя.
Потому что это слишком большая концентрация Максовского присутствия на один квадратный метр моей комнаты! Диван, кровать, а теперь ещё и куртка с ключами!
Уже три часа дня!
Три дня, а он даже не удосужился позвонить или написать.
Кто вообще так делает?!
Неужели непонятно, что я волнуюсь?!
Кто бы не волновался?
Мало того, что мне сегодня, в качестве штрафа, пришили три часа на разносе в ресторане клуба, так я ещё ни фига не выспалась.