— Что будет с нами, мы же погибнем! — крикнул один из негров.
— Спасайте себя сами, как спасались мы, отыскивая себе пищу… Вам это легче; вы дикари и у себя на родине… Вот вам зажигалка, вот нож… у нас и этого не было. Бегите, да смотрите не попадайтесь нам!
— А мы — рысью, в путь, — прибавил американец и, пришпорив лошадь, поехал к соленому озеру.
ГЛАВА 9
Люди вне закона. — Остановка, не входящая в программу. — Таинственная мольба о помощи. — Бушрейнджеры. — Сухой лес. — Опять «Б. Р.». — Тягостное безлюдье. — Отдаленные звуки. — Адская свора, — Слой дохлых кроликов.
Вскоре завывания и проклятья полицейских замерли вдали.
Избавившиеся от них молодые люди вернулись к дереву-бутылке и грустно склонили головы, глядя на несчастного, которому они не могли даже отдать последний долг. Потом беглецы решительно двинулись в пустыню, которая простиралась перед ними насколько хватало глаз.
Тотор внимательно вглядывался в рыхлую песчаную почву. Его пытливый взгляд уже заметил следы. Здесь было немало отпечатков лошадиных копыт, человеческих ног, обутых в сапоги или ботинки, элегантный изгиб которых угадывался в следе.
— Вот что я искал, — сказал парижанин.
— И куда приведут нас эти следы? — спросил Меринос.
— К людям.
— Может быть, к ужасным разбойникам, — заметил американец.
— Еще неизвестно, что лучше, — отозвался Тотор. — С джентльменами из полиции мы уже имели дело. Только подумать: мистер Пять хотел отрезать твою голову и увезти в мешке с солью.
Меринос вздрогнул и побледнел.
— Ты мне еще не говорил об этом, мой Тотор, — прошептал он.
— Времени не было в суматохе схватки, принесшей нам свободу, пару великолепных лошадей и редкое удовольствие вздуть агентов общественного порядка.
— God bless me! Я, кажется, прикончил бы их, если б знал, — проговорил Меринос.
— И стало бы только хуже, — ответил Тотор. — Нас и без того могут отправить на виселицу.
— Да, на виселицу, — серьезно подтвердил Меринос, — потому что англичане не шутят перед лицом таких действий против власти… Так что, — мрачно скаламбурил он, — повесят нас чуть-чуть или чуть больше — уже не важно.
— По совести говоря, мне бы не хотелось преждевременно закончить жизненный путь, болтаясь на веревочке.
— Мне тоже.
— А раз так и мы вне закона, — продолжал Тотор, — чего же нам бояться разбойников?
— Если бы мы были в более или менее цивилизованных местах, все устроилось бы при помощи денег. Имя и сейф моего отца — сила!
— Да, да, помню, — сказал Тотор. — Ты говорил мне, что он важная шишка, и это меня немного успокаивает… Но вот беда — где его искать?
— Наверняка в Сиднее, где я собирался встретиться с ним, но…
— …Но, предпочтя вцепиться в меня, ты поневоле избрал карьеру робинзона… хотя зачем тебе думать о карьере — о яме, из которой Робинзон добывал бутовый камень![87]
Меринос посмеялся шутке и прибавил:
— Да, я закончил свое образование в Англии и отплыл в Сидней. Отец же недавно явился туда из Америки по делам шерстяного треста.
— А нельзя узнать, чем именно он занимается в Австралии? — спросил Тотор.
— Хочет завладеть на этом континенте всем запасом шерсти… скупить все и во что бы то ни стало поднять цены. Он и меня намеревался приобщить к своему бизнесу.
— Но эта закупка, наверное, разорит множество людей? — заметил парижанин.
— Пожалуй. Мы называем это спекуляцией. А ты-то сам куда направлялся, когда мы с тобой вдруг так славно нырнули с борта «Каледонца»?
— Пожинал плоды своего усердия. Я, видишь ли, успешно окончил первый курс художественно-промышленного училища. Между прочим, меня туда приняли раньше положенного — все мои сокурсники старше. В награду отец отправил меня в путешествие вокруг шарика, о чем я мечтал с детства. Маршрут наметили такой: Марсель, Порт-Саид, Аден, Коломбо, Сингапур, Батавия, Кинг-Джордж-Саунд, Мельбурн, Гавайские острова, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Сан-Антонио, Новый Орлеан, Вашингтон, Нью-Йорк и Гавр![88] Круговой билет стоит безделицу — три тысячи триста сорок франков в первом классе — и действителен целый год. У отца в моем возрасте не было ничего подобного, так что мне повезло. А на полдороге я сделал вместе с тобой не включенную в программу остановку, и, ей-богу, несмотря ни на что, путешествие получается занимательным!
— Лишь бы не заехать слишком далеко!
— Не дрейфь! Пусть все идет само собой, а там будь что будет!
Болтая так без умолку, они пустили лошадей размашистой рысью и проехали уже порядочное расстояние. Хорошо тренированные лошади отлично слушались новых всадников. Если бы не страдания Мериноса из-за обожженных ног, путешественники, гордые как капитаны, свободные, как школьники на каникулах, были бы совершенно счастливы.
Но вот животные стали тяжело дышать, и молодые люди пустили их шагом. До сих пор Тотор и Меринос не успели осмотреть вьюков на седлах черных полицейских. А теперь они обнаружили там сухари, вяленое мясо, табак, соль, сахар, немного виски, прессованное сено для лошадей, — словом, запас дней на пять.
— Вот это да! — восхитился Тотор, хрустя сухарем.
— Великолепно! — подтвердил янки, обкусывая пластину мяса.
— Глоток виски, и наши бедные желудки совсем придут в порядок.
Лошади внезапно остановились и шарахнулись в сторону.
Занятые разговором и едой всадники ничего не заметили, как вдруг Тотор вскрикнул:
— Что это такое?
На тропе, по которой шли лошади, лежало что-то отливавшее металлическим, сероватым блеском.
— Надо взглянуть, — сказал Тотор, соскакивая на землю и передавая свой повод Мериносу.
Парижанин поднял большое оловянное блюдо со слегка закругленным дном. Повертев его в руках, он сказал:
— Мне кажется, это одно из корытец, в которых золотоискатели промывают золотоносную почву. Но вот странность!
— А что?
— Тут слова. Похоже, что царапали ножом.
— Прочти.
— Трудно, — заметил Тотор, — буквы неразборчивы. Погоди-ка… ах, вижу: «Жертвы бушрейнджеров… грозит смерть… Помогите несчастным…» Все, больше не могу разобрать.
— Что это за бушрейнджеры?.. Ты знаешь что-нибудь о них, Тотор?
— Да, понаслышке. Отец в бытность свою в Австралии имел дело с этим обществом…
— Обществом?
— Да! Союз что надо! Эти австралийские бушрейнджеры — разбойники, бродяги, которые обирают население буша.
— Так вот к какому союзу хотели причислить нас во что бы то ни стало мистер Пять и мистер Шесть?
— Именно!
— Послушай-ка, — сказал Меринос. — Может быть, буквы «Б. Р.», вырезанные над повешенным, — сокращение слова «бушрейнджеры»?
— И вместе со звездой составляют знак, эмблему этого собрания негодяев? Думаю, ты прав. Но довольно, не могу же я вечно торчать здесь с этим блюдом! Пусть себе лежит, где лежало, а я сяду в седло. Рысью, марш!
Заинтригованные надписью, слегка обеспокоенные, друзья снова пустились вперед. И теперь уже не останавливались до самого заката.
— Слушай, я больше не могу, — сказал наконец Меринос. — И лошади спотыкаются на каждом шагу, давай остановимся.
Всадники подъехали к лесу, который давно синел на горизонте.
— Вероятно, мы отмахали громадное расстояние, — заметил Тотор. — Пора дать отдых скакунам, да и сами поужинаем, поспим.
К седлам были привязаны ремни. Воспользовавшись ими, молодые люди стреножили лошадей. Затем расседлали их и пустили пастись.
Почву покрывал толстый ковер «синей травы», которую тотчас же принялись жадно поедать животные. А их новые хозяева устроились у подножия гигантского дерева и с наслаждением растянулись на траве.
Меринос снял обувь и с удовольствием заметил, что несмотря на отсутствие лечения, а может быть, именно поэтому, его ногам не стало хуже.
Ужинать раздумали: усталость и недавние переживания лишили молодых людей аппетита. Седла — под головы, карабины — подле себя, и вот они уже крепко спят…
Разбудило их ржание. Это кони, наевшись и отдохнув, устроили побудку. Переминаясь на спутанных ногах, они удивленно рассматривали бледнолицых в полицейских мундирах, заменивших их черных хозяев.
Тотор и Меринос открыли глаза, зевнули, потянулись и замерли от изумления.
Повсюду, насколько хватало глаз, стояли сухие деревья; большие и поменьше, но все сухие до единого!
Рядом со скрюченными и зачахшими mullees возвышались башнеобразные красные эвкалипты, вершины которых гордо вздымались на стометровую высоту. Гиганты и карлики печально вытягивали свои оголенные, почерневшие ветви, похожие на корабельные снасти.
Нигде ни листа, ни цветка, ни почки. Лес-кладбище, населенный призраками деревьев-скелетов! В ветвях стояла могильная тишина. Веселые, шумные, пестрые попугаи давно покинули этот кошмарный лес.
Только синяя трава, которую так ценят отважные австралийские пастухи, изо дня в день бороздящие здешние просторы и понемногу заселяющие их, разрослась тут изобильно и беспорядочно.
Молодые люди, недоумевая, смотрели на лесную пустыню, ограждавшую, как стеной, пустыню песчаную. Еще больше поразило их, что характер растительности изменился так быстро, без всякого перехода — уже метров через сто, рядом с этой пустошью возвышался великолепный лес.
Они еще не успели обсудить это действительно странное явление, как Меринос вдруг подскочил, будто на него напал целый отряд гигантских муравьев-солдат.
— Невероятно!.. Уж не померещилось ли мне? Посмотри, посмотри же! — кричал он, указывая пальцем.
— Что там еще? — спросил Тотор.
Он поднял голову и увидел знак, глубоко вырезанный на чудовищно большом стволе того красного эвкалипта, под которым они спали: таинственные буквы «Б. Р.», на этот раз очень большие, а также пятиконечную звезду.
— Поразительно, — сказал парижанин, комически разводя руками. — Да, изумительно! Мы, можно сказать, в лесу спящей красавицы, где нет ни души. И вдруг — опять эта азбука? И здесь, и вон там — все те же «Б. Р.»! Смотри, еще и еще.