Через час, освеженные, почищенные и благоухающие, они снова спустились в гостиную. К этому времени гостей прибавилось, а с их появлением все тотчас же двинулись к столу, который по периметру был накрыт в столовой.
Военный оркестр теперь был на балкончике и негромко наигрывал вальсы.
— Ну и как объяснить все это? — спросил Джон у Дианы.
— Просто мой отец…
— Но оркестр играл «Дудль янки», и этого не мог сделать ваш отец. Ведь он, насколько понимаю, в Лондоне.
— А это уже сделала я. Вам было приятно?
— Мне было грустно. Я так давно не был дома.
— Кстати, здесь ваш соотечественник. И снова кстати, он вас знает.
— Кто же?
— Ах, у меня дурная память на имена. Я и Бьерна-то запомнила только с десятой встречи.
— С одиннадцатой, — поправил тот. — До этого она называла меня, поверишь ли, Самуэлем, как отца.
— Но это единственное мужское имя, которое я знала с детства и не боялась забыть, — сказала Диана. — А, кстати, вот и ваш соотечественник, Джон.
Джон обернулся, и улыбка сошла с его лица. Перед ним стоял, улыбаясь и протягивая руку, молодой Янг.
Джон, который машинально тоже протянул руку для пожатия, отдернул ее, словно обжегся.
На мгновение Янг растерялся, его голубые глаза сузились, блеснув металлом.
Это секундное замешательство заметил Бьерн и выручил Джона, сказав:
— Пойдем к столу, Бат, есть хочется.
Джон резко отвернулся от Янга и пошел за Бьерном и Дианой к столу.
— Потом, — шепотом сказал ему Бьерн, — потом все расскажешь.
У Джона все дрожало внутри, словно он готовился к драке. Он даже с трудом держал в руках вилку и нож. В ту сторону, где сидел Янг, Джон не мог заставить себя посмотреть. Но чувствовал, что Янг тоже не в самом спокойном расположении духа. Ведь он не знал, почему Джон вдруг не захотел поздороваться с ним. Что творилось в его голове, оставалось только догадываться.
А Диана вообще не заметила инцидента. Она была блистательна, улыбчива, остроумна, обворожительна.
Из доходивших до сознания разговоров Джон понял, что они в доме командующего британской военной миссией. Что Диану здесь ждали, ведь ее отец действительно приближенный к королевскому двору, более того, курирующий именно королевские вооруженные силы.
Впрочем, Джон не увидел особого подобострастия по отношению к Диане, а скорее дружеское расположение.
Ужин был великолепен. Помимо традиционных английских блюд, здесь были и экзотические, которыми особо гордились хозяева. Узнав, что Джон и Бьерн снимают кино, хозяева и гости засыпали их вопросами, на которые приходилось отвечать Бьерну. Джон по-прежнему был мрачен и молчалив.
— Что вы, сэр, — говорил Бьерн, отвечая хозяину, — десятая муза — дочь остальных девяти. Она еще маленькое дитя, но знаете сами, как люди относятся к малышам. Они с ними сюсюкают, играют, сажают, извините, на горшок, но не воспринимают всерьез, пока малышка вдруг не выкинет какой-нибудь фортель. Наша девчушка уже слезла с горшка. Теперь ждите от нее фортеля.
Джон не выдержал и краем глаза взглянул в ту сторону, где сидел Янг.
Место было пустым. Джон решил, что Янг пересел, но, оглядев весь стол, не нашел его.
Только после этого он почувствовал вкус еды и вина. Дрожь его прекратилась, и он даже смог отвечать на вопросы хозяев.
Потом начались танцы. Янг так и не появился больше в столовой. Джон прошел по дому, но и в других комнатах Янга не было.
«Ну и слава Богу, — подумал Джон. — Чего-то этот негодяй все-таки испугался».
Настроение у него заметно улучшилось, и он даже пригласил на вальс Диану, которая, впрочем, отказалась, извинившись за то, что просто не умеет танцевать вальс.
— В это трудно поверить, — сказал Джон. — Мне всегда казалось, что юных леди в знатных домах обязательно учат танцам.
— Обязательно, — сказала Диана. — Все дело в том, кто учитель. Мой учитель учил меня целоваться.
— Я правильно догадался? — спросил Джон. — Это был Бьерн?
— Да, это был он. Потом оказалось, что он не отличает менуэта от польки. Впрочем, меня это не волновало.
— Ну что ж, это очень на него похоже.
— Что это похоже и на кого? — услышав конец разговора, подошел Бьерн.
— Все на все похоже в этом мире, — сказала Диана.
— Эту глубокую мысль я запомню навсегда, — сказал Бьерн. — Тем более что это наверняка твоя первая мысль в жизни.
— Молодежь не скучает среди нас, стариков? — подошел к ним хозяин дома. — Мы так отстали от жизни в этом краю, что выглядим, наверное, безнадежными консерваторами?
— Нет-нет, — сказал Джон. — Это мы отстали от жизни.
— Да, здесь это немудрено. Дикий край, дикий народ, дикая природа. Но, черт возьми, прекрасно все равно!
— И часто у вас бывают такие приемы? — спросил Джон, подбираясь к тому, что интересовало его на самом деле.
— Нет. Редко. К великому сожалению моей супруги.
— Но я вижу, у вас нередко бывают гости.
— Вы имеете в виду мистера Янга? Нет, он тоже редкий гость. Да и гостем его трудно назвать. Он скорее по делу. Интересуется организацией нашей миссии.
— Он военный?
— Нет, сэр, он прибыл к нам по просьбе конгресса Америки. И я этим горжусь. Нам есть что показать.
Молодой Янг интересуется организацией военной миссии. Это было неожиданно и непонятно для Джона.
— Вы собираетесь сегодня же возвращаться в Иерусалим? — спросил хозяин.
— Да, сэр, к сожалению, нам придется покинуть вас. Завтра с самого утра у нас работа.
— Хотелось бы посмотреть, что это за работа такая загадочная?
— Милости прошу, сэр. Мы пробудем здесь еще две недели.
— Обязательно воспользуюсь вашим приглашением. А сегодня я пошлю с вами конвой. Ночью по этим местам пробираться небезопасно. Кстати, не вы были на том корабле, который привез оружие? — вдруг вспомнил хозяин.
— К сожалению, мы, сэр. Я так толком и не понял, что там произошло. Какие-то поддельные документы?
— Нет, документы были в полном порядке. Они были настоящие. Только местная армия состоит из нескольких враждующих группировок. Просто одна из них оказалась проворнее остальных. Вам еще повезло…
— Вот здесь мне трудно с вами согласиться, сэр, — сказал Джон. — Убили капитана. Да и наши жизни были под угрозой…
— Я знаю. Но куда хуже дело обстояло бы, если б к кораблю одновременно приехали две группировки. Началась бы такая бойня! — улыбнулся хозяин.
— Вы так легко об этом говорите?
— Я — солдат, сэр, — самодовольно улыбнулся хозяин.
— Да-да… Простите, но нам, очевидно, пора уже ехать, — заторопился Джон. — Благодарю вас за гостеприимство.
— Ну что ж, очень жаль. Я отдам распоряжения.
Хозяин ушел, а Джон сказал Бьерну:
— Все, поехали отсюда.
— Нет-нет, — сказала Диана, — никуда вы не поедете! Я еще не показала вам восточных красавиц.
— С меня достаточно и восточных красавцев, — сказал Джон мрачно. — Благодарю вас, мисс, вечер был познавательный.
— Я поеду с вами, — сказала Диана.
— Не надо! Только вот этого не надо, — засмеялся Бьерн. — Мне твоя жизнь дорога как память.
— Хорошо, я приеду завтра.
— Не стоит, очень уж дальняя дорога.
— Мне не привыкать.
— Завтра я буду очень занят.
— Ты не хочешь меня видеть?
— Твой образ всегда в моем сердце.
Джон с удивлением смотрел на Бьерна. За легким тоном угадывалось желание обидеть девушку, оттолкнуть ее.
— Он шутит, — сказал Джон. — Он просто устал и так неловко шутит. Конечно, приезжайте к нам, когда захотите.
— Я не просил тебя, Бат, быть моим адвокатом, — вдруг грубо оборвал его Бьерн. — Если мне понадобится, я найму себе настоящего.
У Дианы задрожали губы. Оказывается, она умела не только смеяться.
— Ты не хочешь меня видеть? — снова спросила она.
— Не сейчас, — ответил Бьерн. — Прости, нам пора. Спасибо за ужин.
Действительно, к ним приближался хозяин, показывая жестами, что они могут ехать.
Бьерн первым пошел к выходу.
— Простите его, мисс, — сказал Джон, не зная, как утешить девушку. — Он просто…
— Он просто не хочет меня видеть. Прощайте, Джон.
Диана подала Джону руку, и тот пожал ее.
Обратно ехали в кэбе, запряженном четверкой упитанных и резвых коней. Шесть всадников сопровождали экипаж, держа винтовки на коленях. Сзади шли два военных фургона.
Бьерн сразу же забился в угол, закрыл глаза и сказал:
— Прошу меня не тревожить, я сплю.
Джону оставалось всю дорогу мучиться вопросами и не находить ответа.
На этот раз путь занял куда больше времени, поэтому, когда приехали в лагерь, уже светало.
Офицера, который командовал сопровождением, Джон пригласил в свою палатку и предложил чаю.
— Это недолго, у меня примус. Я сейчас согрею воду.
— Благодарю, сэр, — гаркнул офицер. — Если вы позволите, я отдам распоряжения и вернусь.
— Да, конечно.
У Джона слипались глаза, но он заставлял себя не уснуть на ходу.
Офицер вышел и через минуту вернулся. Вода уже закипала.
— Присаживайтесь, прошу вас, — сказал Джон. — Сейчас все будет готово.
— Благодарю, сэр, — снова гаркнул офицер и сел.
И тут Джон услышал какие-то странные звуки.
Он выглянул в окошко и увидел, что солдаты разбирают фургоны и деловито устанавливают большие, просторные и крепкие палатки. Другие копали яму, собираясь ставить в нее огромный бак.
— Простите, это?.. Вы что, собираетесь и свой лагерь разбить здесь? — спросил Джон офицера.
— Никак нет, сэр! Это предназначается вам! За два часа, уверен, мы закончим работу.
— Это очень любезно с вашей стороны, но мы, уверен, не просили…
— Это приказ, сэр.
— Для нас?
— Для нас, сэр.
Разбуженные активным строительством, из своих палаток стали выходить сонные артисты, рабочие, костюмеры.
Действительно, устанавливаемые солдатами жилища были куда надежнее и комфортабельнее, чем те, которыми пользовались кинематографисты.