— Интересно, — сказал Джон. — Оказывается, хищники нужны. Впрочем, да, естественный отбор, Дарвин…
— Только не упоминайте это имя при местном священнике, — сказал Билтмор. — Вы рискуете быть отлученным от церкви.
— Да я и сам в эту теорию мало верю, — сказал Джон. — Природа не механична. Она одухотворена…
— Кстати! — воскликнул Уэйд. — Вы же не рассказали мне о Стенсоне!
— Почему кстати? — с улыбкой спросил Билтмор.
— Кстати, о хищниках, наверное, — сказал Джон.
— А! Да, действительно, — согласился Билтмор.
— Ну так что Стенсон? — снова спросил Уэйд.
— Вам лучше об этом рассказал бы Дост, он занимался этим делом, но, поскольку его нет… Да, этого Стенсона поймали. Опять на каких-то махинациях. Правда, там все произошло быстрее. Хозяин, который его нанял, что-то заподозрил, ну и… Но самое печальное то, что Стенсон на свободе.
— Как это? — спросил Уэйд. — Отпустили?
— Нет. Сбежал. Да так лихо! С пальбой, кого-то ранил…
— Вот гад! — хлопнул себя по колену Уэйд.
— Подождите, — сказал Джон. — Он стрелял?
— Да, в полицейского. Очень тяжелая рана.
— Странно, — сказал Джон.
— Что странно? — не понял Уэйд.
— Странно, что он стрелял в полицейского. Ведь насколько я знаю, во всех штатах за убийство полицейского приговаривают к смерти, а судя по тому, что рассказывал Уэйд, этот Стенсон был обыкновенный аферист. Ему грозило лет пять от силы. Зачем ему было стрелять в полицейского?
— Да брось, Джон, — сказал Уэйд. — Если человек хочет убежать, он идет на все.
— Нет, братец, не на все. Тут только одно из двух — либо этот Стенсон сумасшедший, чего не может быть, потому что он довольно хитроумный малый, либо за ним числится еще что-то. Покрупнее. Настолько покрупнее, что он не боится стрелять в полицейского.
Говоря это, Джон смотрел на Билтмора. Если тот знает Стенсона, он как-нибудь выдаст себя.
— А вы правы! — сказал Билтмор. — Я сразу не подумал. Но это действительно так. Парню вовсе незачем было так рисковать своей жизнью. При хорошем адвокате он вообще мог отделаться условным наказанием.
— Кстати, и вот теперь действительно кстати, — сказал Джон, — вы не знаете, был ли этот Стенсон когда-нибудь сам полицейским? И может быть, он бывал на Аляске?
Билтмор задумался.
— Кажется, да, — сказал он. — Вы знаете, точно! Он раньше был полицейским. Его уволили за превышение полномочий. И потом он уехал на Аляску. Вы что, его знаете?
Джон, постаравшись придать своему голосу как можно больше безмятежности, в свою очередь спросил:
— А вы?
— Теперь знаю, — ответил Билтмор и улыбнулся. — К сожалению.
Джон, который весь даже сжался от напряжения, следя за Билтмором, не увидел в его лице ни тени смущения или растерянности. Билтмор ответил просто и уверенно.
— Я не знаю его, — сказал Джон. — Но с ним познакомился Найт, когда мы ездили на Аляску.
— А! Так я же читал ваши статьи! — вспомнил Билтмор. — Этот С. и есть Стенсон?
— Да. И это как раз тот самый.
— Потрясающе! — сказал Уэйд. — Все-таки это он.
Скарлетт и Эйприл внимательно слушали мужчин, только изредка покачивая головами.
— Это не самое потрясающее, — сказал Джон. Он решил идти до конца. — Знаете, в чем дело, мистер Билтмор, этот Стенсон назвал Найту ваше имя.
Тишина в комнате наступила такая, что страшно было даже вздохнуть.
Все невольно повернулись к Билтмору. Тот смотрел на Джона, не мигая, только лицо его побледнело. Он каким-то неуверенным движением провел пальцами по лбу и спросил:
— Я что-то должен сказать?..
— Ты с ума сошел, Джон, — прошептала Скарлетт.
— Но и это еще не все, — четко произнес Джон. — Мой компаньон, которого тоже зовут Джон, владелец двух текстильных фабрик, очень жалуется на крупную банду вымогателей…
— Так я еще и вымогатель? — перебил Джона Билтмор. — Ну все…
— Мистер Билтмор, я готов принести какие угодно извинения, чувствовать себя всю жизнь перед вами в неоплатном долгу, но я должен был задать эти вопросы и прошу вас дать на них ответы. Я знаю, что вы не обязаны этого делать. Я знаю, что никто не предъявил вам никаких обвинений официально. Но я не судья, здесь нет присяжных заседателей. Здесь ваша семья. Мы должны услышать ответ.
Билтмор повернулся к Скарлетт.
— Ты тоже? — спросил он звенящим от напряжения голосом.
Скарлетт только растерянно развела руками.
— И я хочу услышать, — сказала вдруг Эйприл.
— Я только не знаю, как мы после этого будем смотреть друг другу в глаза, — сказал Билтмор.
— Я еще раз повторяю, — сказал Джон, — готов принести какие угодно извинения. Более того, готов навсегда порвать и с Найтом и с Джоном.
— Ответ один, — сказал Билтмор. — Ложь. Хотя это не ответ, во всяком случае, для меня.
— Простите меня, мистер Билтмор, мне достаточно вашего слова, — сказал Джон.
— А вот мне — нет. Ведь вашим друзьям назвали не Смита какого-нибудь, а Билтмора. И мне надо знать теперь — почему? И вам это надо знать. Пока мы это не выясним, ни я, ни вы не успокоимся.
— Я уже не волнуюсь, — сказал Джон. — Я просто верю вам.
— Но я волнуюсь, черт побери! — закричал Билтмор. — Кому и зачем надо марать мое имя? Да так грязно! Так чудовищно!
— Знаете, — сказал Джон. — Если вы сейчас не ненавидите меня и готовы выслушать…
— Ненавижу?! Да я Бога должен благодарить, что вы мне сказали это! Конечно, противно, тяжело, но я хоть буду знать, что что-то вокруг меня происходит, какие-то страшные дела творятся моим именем!
— Знаете, мистер Билтмор, у меня тоже возникли по этому поводу очень сильные сомнения. Это никак не укладывается ни в какие рамки — конгрессмену незачем так рисковать своим именем. Я сейчас говорю даже не о вас, а о некоем среднестатистическом конгрессмене. Так вот, Найту об этом рассказал Стенсон. Почему? Он же прекрасно знал, что Найт репортер, что у репортеров секреты хранятся только до ближайшего выпуска газеты…
— Ну-ну…
— Найт говорит — я же защищал вас, спорил с ним, — что Стенсон собирался его убить. Все равно Стенсон не стал бы так рисковать, если бы речь шла о настоящем покровителе.
— Разумеется. Значит, Стенсон! А ведь этот негодяй был в наших руках! Если бы вы сказали раньше! Я бы уж порасспросил его!
— Но есть и более осязаемая ниточка. Янг, — сказал Джон.
— Янг? Янг умер.
— Молодой Янг.
— Молодой Янг? — переспросила Эйприл. — А этот что?
— Вот тут уж у меня сомнений нет — этот парень настоящий преступник.
— Да ну! — махнул рукой Билтмор. — Хлыщ, бездельник, папенькин сынок — да. Но преступник?!
— Мне тоже что-то не верится, — сказала Эйприл.
— Но здесь уже я отвечаю за достоверность. Я видел все своими глазами.
— Что ты видел?! — испугалась Скарлетт.
— Суд Линча. Янг был там и был самым активным.
— И ты видел это?!
— Да, ма, я видел именно Янга. Хотя тогда я еще не знал, что его так зовут.
— Боже! А я с этим человеком здоровался за руку! — воскликнул Билтмор.
— Больше того, папа, ты собирался отдать меня за него замуж, — тихо сказала Эйприл.
— Но это точно был он?
— Я могу присягнуть на Библии.
— Да, но подождите. Янг — понятно, но как это связано со мной? То есть с моим именем?
— Мой компаньон, которого…
— Тоже зовут Джон, — нетерпеливо вставил Билтмор.
— Мы были с ним, когда Янг казнил людей. Но пойти в полицию он отказался, объяснив это как раз тем, что Янг связан с вымогателями. Впрочем, он сказал, что тот мелкая сошка, а вот главный — вы, мистер Билтмор.
— Янг! — сказал Билтмор. — Ах ты маленький ублюдок! Знаете что, Джон, он и есть главный! А мое имя взял для прикрытия, потому что просто знаком со мной.
— Не думаю. Тот, кто руководит, вряд ли стал бы так рисковать.
— Тоже верно.
— Мистер Билтмор…
— Джон, не могли бы вы называть меня по крайней мере Тимоти?
— Спасибо, — сказал Джон. — Так вот, я ведь встретил Янга в английской миссии в Иерусалиме. Он приехал туда изучать военную организацию. Мистер Тимоти, его послал конгресс Соединенных Штатов.
Билтмор молчал целую минуту, уставившись на Джона с открытым ртом.
— С вами не соскучишься, — сказал он. — Конгресс никого не посылал в английскую миссию.
— Как видите, послал. Я хочу сказать…
— Вы хотите сказать, — перебил Билтмор, — нечто ужасное. Этим занимается кто-то в конгрессе. Я бы сказал, что это невозможно. Еще полчаса назад. Теперь я просто боюсь что-либо говорить. Джон, это слишком серьезно. Это, если хотите, государственный переворот.
— Меня не пугают слова, — сказал Джон. — Меня пугают поступки и их последствия.
— Ну что… Мне надо ехать в Вашингтон, — сказал Билтмор. — Надо начинать расследование. Джон, вы обязуетесь выступить на слушаниях, если это понадобится?
— Конечно. Вы могли бы об этом и не спрашивать.
— Да-да… Простите… Да-да…
Билтмор был настолько растерян, что встал и, не сказав ни слова, вышел.
— Вот это да-а-а… — протянул Уэйд.
— Джон, ты все сделал правильно, — сказала Скарлетт.
— Спасибо, мама, я больше всего боялся, что ты меня не поймешь. Я был неправ. Ты не лучшая женщина всех времен и народов, ты лучшая женщина во Вселенной.
Джон знал, что ему предстоит еще разговор с Эйприл. Но девушка не проявляла, казалось, никакой заинтересованности в этом. Джон отправлялся гулять по парку и сообщал об этом ей, но она только советовала ему потеплее одеться. Или он говорил, что идет в библиотеку, чтобы побыть одному. И она даже шла с ним, но в библиотеке занималась исключительно книгами.
«Ну и хорошо, — думал Джон. — Что я смогу ей ответить. Я не люблю ее. Да даже, если честно, побаиваюсь ее. Наверное, она тоже все забыла. Мы прекрасно можем оставаться друзьями. Но все-таки странно, что она не пытается поговорить».
На следующий день Билтмор уезжал. Джон все пустил на самотек, и Скарлетт сама уговорила Эйприл остаться у них еще на несколько дней.