сошлись на том, что во всем виновато правительство.
Дэвид с ненавистью смял пустой бумажный пакет у себя на столе, отбросил бумажку в сторону и вышел из-за стола. Вечером того дня, разбирая почту, он обнаружил письмо от почтовой службы. Ему предлагали явиться в отделение почты для зачисления на должность. Дэвид тут же позвонил отцу, чтобы его обрадовать. Нат сдержанно поздравил сына. Ему всегда казалось, что Дэвид способен на нечто большее, но, с другой стороны, какая разница, если он счастлив. Нат поинтересовался тем, как идут дела у сына, и попрощался. Дэвид был разочарован реакцией отца, от этого шум от соседей в квартире стал звучать все отчетливее.
На почте ему предложили заниматься сортировкой корреспонденции. Как ни странно, Дэвиду понравилось это занятие. Весь день он перебирал бумажки и слушал городские сплетни. Абсолютное большинство из них в последнее время касались Убийцы с 44-м калибром, как его окрестила пресса. Дэвид раздражался каждый раз, когда слышал это имя.
– Он просто неудачник, какой-нибудь безработный, живущий на пособие и не знающий, чем себя занять, – говорила одна девушка с почты.
– Интересно, откуда он такой приехал? – бормотала другая.
– Брось, он убивает только девушек, причем здесь его место рождения? Я думаю, он просто гей, – говорила третья.
– Он убивает только белых девушек, – уточнила вторая…
Такие разговоры продолжались изо дня в день. Дэвид в эти моменты покрывался испариной и сжимал от напряжения кулаки, но, с другой стороны, ему доставляло какое-то особое удовольствие слушать о том, какой страх и ужас ему удалось навести на город. Криминальные журналисты «Нью-Йорк Пост» и «Дэйли Ньюз» устроили настоящее соревнование в том, кто больше выяснит по делам об уличных расстрелах. Колонка Джимми Бреслина пока побеждала со значительным отрывом. Наглый, не всегда проверяющий факты журналист нравился публике тем, что всегда умело вворачивал в текст любой колонки свое собственное мнение. Расистские и женоненавистнические высказывания заставляли журналиста все время ходить под угрозой увольнения, но именно ими он так нравился читателям и слушателям на радио.
В начале апреля Дэвиду надоело слушать домыслы о том, кем является Убийца с 44-м калибром, и он начал составлять письмо этому капитану полиции, выступавшему по телевизору. Мнение скромного сотрудника почты вряд ли кого-то могло заинтересовать, но вся полиция города кинулась бы изучать каждую букву в послании, которое написал преступник, державший в страхе многомиллионный город. Несколько дней Дэвид писал и переписывал это письмо. Когда послание было составлено, Берковиц стал выезжать на «охоту». Нужно было подыскать парочку, которая могла бы вовремя доставить письмо.
Сотрудник эвакуаторной службы Александр Исау не поверил своим ушам, когда восемнадцатилетняя Валентина Суриани согласилась пойти с ним на свидание. Они жили в соседних домах, но казалось, что они из разных миров. Александр был из простой семьи рабочих. Окончив школу, он отправился работать в эвакуаторную службу, надеясь накопить когда-нибудь на колледж. Молодой человек всегда комплексовал из-за своего простого происхождения, из-за чего всеми силами старался выглядеть максимально модно. Он отрастил себе длинные волнистые волосы, за которыми ухаживал больше любой девушки, покупал на все свои деньги модные куртки и джинсы. Валентина как будто служила главным доказательством того, что Александр не простой рабочий. Миниатюрная девушка с короткой стрижкой очень сильно напоминала Лайзу Миннелли, чем всегда привлекала фотографов и менеджеров на съемочных площадках. Студентку колледжа Валентину Суриани постоянно приглашали на съемки, модные показы или фотосессии. Это не приносило много денег, но тешило самолюбие и дарило пропуск в лучшие клубы Нью-Йорка. Вместе с Александром они много раз были на «Фабрике» Уорхола на Бродвее, самом модном и легендарном арт-пространстве века. Валентине даже удалось сфотографироваться для бесконечной фотохроники[9] Уорхола. В тот вечер 17 апреля 1977 года они отправились на свидание – прогуляться по Манхэттену, зайти в какую-нибудь галерею или модный бар. Желание выпить победило тягу к искусству, поэтому назад они возвращались навеселе. Валентина видела, что ее спутник выпил чуть больше обычного, и предложила повести машину. Исау не хотел пускать девушку за руль машины брата, опасаясь за сохранность обеих, но в итоге он отступил. По пути он начал лезть к девушке под юбку, чем стал ужасно веселить девушку. В итоге они решили остановиться на съезде с шоссе Хатчинсон-Ривер в Бронксе. Этот съезд располагался всего в нескольких кварталах от дома Донны Лаурии.
Александр и Валентина целовались в машине, вдали от огней большого города. Они не заметили, как к ним подошел незнакомец и встал возле бокового зеркала заднего вида. Он опустился на одно колено и открыл стрельбу.
Первая пуля врезалась в приборную панель автомобиля, вторая – убила Валентину. Третий и четвертый выстрелы попали в Александра. Стрелявший наклонился, чтобы заглянуть в лица своих жертв, и с удивлением обнаружил, что обладательницей короткой стрижки оказалась девушка, а вот человек с длинными волосами оказался парнем. Это на секунду выбило убийцу из колеи, но уже в следующее мгновение он вспомнил о письме, которое лежало у него в кармане. Дэвид достал из куртки аккуратно заклеенный конверт с посланием полиции, бросил его в салон автомобиля, а затем пошел к своей машине.
По пути домой он заехал в любимую закусочную, где заказал себе бургеры, кексы и молочный коктейль. Он всегда чувствовал себя особенно голодным после «охоты». Подъехав к своим апартаментам, он увидел Сэма Карра, который вышел выгулять своего разлаявшегося на ночь глядя лабрадора Харви. Проходя мимо, Дэвид с силой пнул собаку в живот и, не оглядываясь, пошел к себе в апартаменты.
Спустя несколько дней все газеты опубликовали первую часть послания убийцы, которого отныне стали называть Сын Сэма, это имя понравилось журналистам, хотя Дэвид больше склонялся к Мистеру Монстру и Злобному Королю.
«Мне оскорбительно, что вы называете меня женоненавистником. Это не так. Но в одном вы правы. Я – чудовище. Я – Сын Сэма. Когда отец Сэм напивается, он становится злым. Он бьет свою семью. Иногда он привязывает меня к задней части дома. Иногда он запирает меня в гараже. Сэм любит пить кровь. «Иди и убей», – приказывает отец Сэм. За нашим домом немного отдохнем. В основном молодые – изнасилованные и убитые – их кровь высосана – теперь только кости. Папа Сэм тоже держит меня взаперти на чердаке. Я не могу выбраться, но я смотрю в чердачное окно и наблюдаю, как мир проходит мимо. Я чувствую себя чужаком. Я на другой волне – запрограммирован на убийства. Чтобы остановить, вы должны убить меня. Внимание всем полицейским: стреляйте в меня первыми, стреляйте на поражение. В противном случае держитесь от меня подальше, иначе умрете! Папа Сэм уже стар. Ему нужно немного крови, чтобы сохранить свою молодость. У него было слишком много сердечных приступов. «Я ухожу, сынок». Больше всего я скучаю по своей милой принцессе. Она отдыхает в нашем женском доме, но я скоро ее увижу. Я и есть “Монстр” – “Вельзевул” – “Пухлый Бегемот”. Я люблю охотиться. Рыщет по улицам в поисках честной дичи – вкусного мяса. Королевский демон – самый красивый из всех. Должно быть, я – вода, которую они пьют. Я живу ради охоты – своей жизни. Кровь для папы. Мистер Борелли, сэр, я больше не хочу убивать, нет, сэр, больше не хочу, но я должен «почтить твоего отца». Я хочу заняться любовью со всем миром. Я люблю людей. Мне не место на Земле. Верни меня к нему. Жители Квинса, я люблю вас. И я хочу пожелать всем вам счастливой Пасхи. Да благословит тебя Бог в этой жизни и в следующей, а пока я говорю тебе «прощай» и «спокойной ночи». Полиция! Позвольте мне сказать вам: я вернусь! Я вернусь! Меня истолкуют как – бах, бах, бах, банк, бах – тьфу!!
Ваш убийца мистер Монстр…»
Все газеты наперебой стали обсуждать это послание, стремясь расшифровать зловещий, несвязный текст, свидетельствующий только об одном – о прогрессирующем психическом заболевании.
Джимми Бреслин на фоне этих событий превратился в настоящую звезду. Он с легкостью делал самые дикие предположения о связи убийцы с ФБР, особенностях сатанинского культа, которые он «заметил», изучая детали преступления. Порой он просто «отпускал» свою фантазию в свободное плавание, предоставляя своим домыслам плыть по течению. Он никогда не знал, куда его приведут эти догадки, поэтому каждое интервью, каждый комментарий становился отдельным произведением. Из корреспондента криминальной хроники в газете он превратился в восходящую звезду журналистики. Ему было без малого пятьдесят лет. К этому времени он успел окончательно разочароваться в профессии, почти растратить свой талант и был в шаге от того, чтобы завершить свое стремительное превращение в опустившегося алкоголика. Оказалось, что именно этот образ понравился людям. Резкий, циничный и безжалостный Джимми Бреслин в эти дни появлялся на экранах телевизора чаще, чем ведущие вечерних новостей.
– А что делает полиция? – всякий раз задавали вопрос Бреслину. Журналист, как и все корреспонденты криминальной хроники, был в хороших отношениях с полицией города, поэтому обычно он отвечал весьма лояльно.
– Ну а что они могут. Невозможно найти убийцу, который никак не связан со своей жертвой. По крайней мере, нет ни одного протокола, который бы регламентировал такие поиски.
– То есть, по-вашему, убийства будут продолжаться?
– А есть хоть одна причина, чтобы они прекратились?
Эти слова воодушевили Дэвида. Он довольно улыбнулся и переключил канал телевизора. В этот момент черный лабрадор Харви вновь заметил одинокого прохожего на улице и начал отчаянно лаять, пытаясь предупредить всех о сомнительном незнакомце. Дэвид в бешенстве вскочил со стула, нашел на столе бумагу с ручкой и начал писать новое письмо. Перечитав послание несколько раз, он удовлетворился написанным и отправился к дому Сэма Карра, чтобы подкинуть письмо к его дому, а лучше всунуть его в зубы адского пса.