по улицам Кок-Эрон и Марии Египетской, третьи — впереди по улицам Вьез-Огюстен и Пажвен. Итак, не привлекая внимания, на почтительном расстоянии его сопровождала добрая дюжина молодцов. Они без приключений довели Аквавиву до капуцинского монастыря.
Д'Эпернон было подумал, что Жеан побежал доносить на них в Лувр, и поскакал прямо по улице Гренель. Но на углу улиц Сент-Оноре и Кок кто-то сказал ему: тот, кого искали, помчался в сторону Круа-дю-Трауар. Когда охотятся на человека, рано или поздно всегда кто-нибудь да направит свору по следу…
Д'Эпернон тут же поскакал не по улице Кок, как собирался сначала, а по улице Сент-Оноре — но потеряно было еще две минуты.
У Круа-дю-Трауар — нежданная встреча: господин де Неви, начальник полиции, с отрядом из двух десятков всадников едет из Лувра. Д'Эпернону пришлось остановиться и побеседовать с Неви. Начальник полиции пребывал в гневе: опасный разбойник Жеан Храбрый жив и разгуливает на свободе! Услышав рассказ герцога, Неви немедленно решил присоединиться к нему, и они вновь велели расспрашивать встречных…
Леонора Галигаи, вернувшись домой, все рассказала мужу. Тот чуть не задохнулся от ярости… Но Кончини был человеком дела: не в пример д'Эпернону, он не стал тратить время на пустые упреки, а тут же взял с собой всех, кто был под рукой, — человек десять.
Покуда люди второпях седлали коней, супруги держали совет. Леонора в дороге все обдумала. С восхитительным при таких обстоятельствах хладнокровием она вкратце объяснила мужу:
— Король выехал из Лувра; Жеан Храбрый поскакал за ним. Одно из двух: либо он его догонит, либо нет. Если нет — мы правим королевством и по всем законам обвиняем его в цереубийстве. Его арестуют, судят, отрубают голову — и мы от него избавлены.
— А если догонит? — нетерпеливо спросил Кончини.
— Тогда его все равно будут судить, — уверенно произнесла Леонара. — Только договорись с д'Эперноном, чтобы вы с ним не сбились в показаниях. Мы найдем свидетелей, которые заявят, будто Жеан тайком пробирался в конюшню. Поверят достойным дворянам, а не какому-то там браво, и его участь будет решена.
— Правильно, черт побери! — с восторгом воскликнул Кончини. — Только не теряться — и мы выпутаемся, да еще убьем сразу двух зайцев! Ты великолепна!
Леонора страстно обняла разгорячившегося супруга и нежно прошептала:
— Не отступай, Кончинетто! Только будь похитрей — и ты всех нас спасешь!
— Так и будет, santa madonna! — воскликнул Кончини — и помчался за Жеаном.
Дом флорентийца находился недалеко от Трауарского перекрестка. Он поспел туда как раз в то время, когда д'Эпернон с Неви пытались узнать, куда же направился Жеан. Разумеется, Кончини присоединился к ним.
Тут же он отъехал с д'Эперноном в сторонку и поделился с ним планом Леоноры. Столковались они быстро — д'Эпернон тоже нашел идею превосходной.
Как рассказали свидетели, Жеан вихрем промчался по улице Арбр-Сек к Новому мосту. Преследователям все стало ясно. Они встали во главе колонны и галопом поскакали в указанном направлении.
Но от Жеана они отставали на четверть часа…
Кавалькада оказалась не так уж и велика — менее ста человек, — и парижанам не с чего было тревожиться, однако же им решили кое-что сообщить…
Вместе с Кончини была и четверка телохранителей: Эйно, Лонваль, Сен-Жюльен и Роктай. Сен-Жюльен не снял еще перевязку, Эйно и Лонваль не оправились от ушибов, но ради того, чтобы поймать разбойника Жеана Храброго они все же сели на коней. Кончини меж тем, по совету жены, действовал хитро. Он бросил несколько слов своим клевретам; те подхватили их. Кончини подмигнул и д'Эпернону. Герцог все понял и тоже взялся за дело.
Как огонь по бикфордову шнуру, побежал слух: кавалькада скачет в погоню за опасным преступником. Злодей собрался убить короля — а тот катит в карете один, без свиты и без охраны. Надо догнать мерзавца!
Называли и имя разбойника — Жеан Храбрый. Историю боя у эшафота, с измышлениями и добавлениями, знали все. О нем рассказывали такие ужасы, что у самых отъявленных смельчаков мурашки бежали по коже… Со всех сторон звучали крики гнева. Все поносили проклятого бандита; все благословляли отважных людей, поднявшихся на защиту доброго короля.
Зловещий слух бежал по городу, летел на крыльях молвы. Он мчался уже впереди всадников — и, разумеется, чем дальше он бежал, тем больше разрастался. Говорили уже не об одном злодее, но о целой банде, настоящей армии под командой Жеана Храброго: армия эта сначала убьет короля, а потом пронесется по городу, сея смерть и насилие…
Там, где проскакали Кончини, д'Эпернон и Неви со своими людьми, Париж стал неузнаваем: словно вернулись страшные времена Лиги… Лавки поспешно закрывались. Люди в панике метались по улицам, не зная, что предпринять. Одни горожане торопливо запирались на все засовы и цепочки. Другие второпях вооружались и отважно бежали вслед за конниками…
А тот, кто послужил причиной этого дикого страха, как раз подскакал к воротам Бюси. Королевской кареты все еще не было видно. За спиной Жеан услышал конский топот.
«Д'Эпернон гонится за мной! — подумал юноша. — Кончини, вероятно, тоже».
Он оглянулся, но ничего не увидел.
На улице Бюси из услышанных обрывков разговоров Жеан узнал: лошади короля действительно вдруг закусили удила и помчались по предместью, вдоль аббатства Сен-Жермен-де-Пре прямо к реке. Они непременно упадут туда, если не сломают себе шею прежде…
Жеан поскакал по улице Голубятни (ныне Старой Голубятни), что проходила вдоль стены аббатства с востока на запад. Вновь он услыхал за собой конский топот и вновь посмотрел назад. Какой-то всадник во весь опор мчался за ним, догонял, приближался… Жеан продолжал торопить своего скакуна, хотя и не испугался — ведь всадник был один.
Но конь под преследователем был лучше; он настигал Жеана. Возле сада королевы Маргариты юноша почувствовал: всадник совсем близко. Жеан хотел обернуться и спросить, что ему нужно, но тут услышал за спиной голос:
— Эй! Куда вы, черт побери, так несетесь, мой юный друг?
— Господин де Пардальян! — радостно воскликнул Жеан…
Глава 55ШЕВАЛЬЕ ДЕ ПАРДАЛЬЯН НАПРАВЛЯЕТСЯ В ЛУВР
Таким же образом Пардальян очутился в Сен-Жерменском предместье? Придется нам вернуться на несколько часов назад.
Жеан еще расхаживал по своей каморке и думал, как ему жить дальше, а Пардальян уже вышел из дома с такими мыслями:
— Надо повидать короля! Кто знает, что ему доложили о моем сыне… Но, черт возьми, у меня есть полное право восстановить истину!
И он отправился в Лувр. Однако решение далось ему трудно; шагал он медленно и уныло.
По улицам Тиршап, Бетизи и Фоссе-Сен-Жермен он вышел на улицу Пули рядом с дворцом Пти-Бурбон, где жил некогда коннетабль Шарль де Бурбон.
Теперь нам надо вкратце описать это место.
Пти-Бурбон стоял на набережной; к западу от него находился Лувр, к востоку — церковь Сен-Жермен-л'Осеруа. С северной же стороны между Пти-Бурбоном и Луврской часовней пролегал узенький переулок, выходивший на площадь перед парадным подъездом Лувра. Туда и должен был свернуть Пардальян.
Далее: между Пти-Бурбоном и церковью находилось несколько домов, стоявших полукругом между набережной и улицей Арбр-Сек. В самой середине полукруга, там, где через него проходила улица Фоссе-Сен-Жермен, к церковному крыльцу вела улочка Жан-Тизон. Пардальян только что миновал этот перекресток.
Чем дальше он шел, тем медленнее ступал — и наконец прошептал такие слова:
— Ведь подумают, будто я прошу заступничества! Дьявольщина! Я всегда свои дела устраивал сам — и неплохо! А что же теперь?
С этими мрачными мыслями он миновал переулок Пти-Бурбон и вышел на набережную. Оттуда, повернув налево, тоже можно было выйти к Лувру — но Пардальян, сам того не подозревая, искал повода оттянуть неприятное дело. Он повернул назад.
На углу переулка шевалье поглядел направо (идти или не идти?) — и вздрогнул. По переулку шла из дворца Леонора Галигаи; за ней, не привлекая к себе внимания, следовал в нескольких шагах Саэтта.
Ничего необычного в этой встрече не было: Леонора возвращается домой из Лувра, Саэтта при ней — тайным телохранителем. Что тут такого?
Но Пардальян, по-прежнему проклинавший все на свете, решил: с Саэттой встречаться не стоит. Он прикрыл лицо плащом, вновь перешел переулок и направился к улице Сент-Оноре.
На углу улицы Фоссе-Сен-Жермен он увидел: по улице Жан-Тизон шел монах. Пардальян тотчас же узнал брата Парфе Гулара.
И тут тоже не было ничего необычного — но Пардальян связал две встречи между собой. Его, как молния, пронзила мысль: это неспроста, наверняка Леонора Галигаи и монах Парфе Гулар заранее договорились тут встретиться…
Надо проверить! Он быстро огляделся, заметил стенную нишу и спрятался в нее…
Как Пардальян и думал, монах повернул навстречу Леоноре. Та шла, небрежно обмахиваясь платочком.
Между монахом и дамой оставалось несколько шагов. Тут платочек выпал из рук Леоноры. Она было наклонилась за ним, но Парфе Гулар подбежал, галантно поднял платочек и подал владелице. Леонора Галигаи в ответ улыбнулась и пошла дальше по улице Фоссе, монах же свернул в переулок Пти-Бурбон.
Происшествие, как видите, самое что ни на есть заурядное и неприметное. Но от острого взгляда Пардальяна не ускользнула ни одна подробность. Выйдя из укрытия, он шептал себе под нос с удовлетворением, но и с тревогой:
— Так и есть! Когда монах стоял наклонившись, госпожа Кончини что-то сказала ему: я видел, как она шевелила губами. Черт возьми, что же она могла ему говорить?
Задумавшись, он поглядывал вслед то Леоноре, то Гулару.
— Если мне суждено разгадать загадку — ключ к ней у монаха! — решил он наконец. — Он вообще какой-то подозрительный и давно меня занимает. Надо понаблюдать за ним, клянусь Пилатом!
И Пардальян пошел следом за монахом.
Парфе Гулар миновал Лувр, вернулся на улицу Сент-Оноре и направился к воротам. Он шел как обычно, не спеша и вразвалочку, но с виду не был сильно пьян — по крайней мере, вел себя тихо.