Хуже всего дело обстояло с именами. Гримтек не обманул – маленьких Логанов, по всему Сабасу вдруг стало невероятно много. Своим детям, давать это имя, крестьяне начали много лет назад, ещё во времена короля Алерана, когда сказки об Орхусе и его рыцарственном правители, начали ходить по Сабасу. А после взятия Салира, имя Логана из Арии, распространилось подобно лесному пожару. Детишки и взрослые, Логаны, Лорганы, Логанны, Логацианы и прочие и прочие, их было столь много, что в пору было переименовать и сам Сабас в честь его короля.
Арви вернулась в замок, полностью отчаявшись найти маленького Логана.
Гримтек встречал её у ворот.
-Не расстраивайся, всё будет хорошо, Арви. – Сказал он ей.
Девушка ответила мрачным, немного злым взглядом. Её изуродованное лицо, на миг разгладилось. Она чуть наклонилась вперёд и сказала.
-Ты ведь понял, да?
-Да. – Ответил ей командир роты. – Я не стану говорить.
-И не надо. Ари мертва. Арви нет. – Произнесла девушка, не сильно ударив коня пяткой в бок.
Гримтек смотрел ей вслед, с печальной улыбкой на лице.
-Всё будет хорошо Ари. Теперь всё будет хорошо.
Он двинулся в замок неспешным шагом.
***
Очнулся Логран от холода. Наступала зима, теперь ночи стали прохладными, порой, бывает настолько холодно, что не спасает даже шерстяная рубаха – если с полотняной рубахой вместе надеть, тогда ещё ничего. А вот одной уже не хватает.
Луна светила ярко. Усыпанное звёздами небо, казалось бездонным и прекрасным. В голове гудело, засохшая на лице кровь, стягивала кожу, но он не мог отвести глаз от неба. Смотрел, словно видел его впервые. Зимой оно всегда становилось таким ярким и немного странным. Порой даже начинал задумываться, зачем Алианда, Мать всех Звёзд, сделала так много дырок в Небесном Куполе? Что если купол не выдержит и порвётся? Несмотря на холод и боль во всём теле, он вздрогнул от страха. Не хотелось бы ему видеть, как треснет Небесный Купол. Ведь за ним лежит Небесное Царство самой Привы. Не станет купола и царство доброй богини обрушится на них. Души мёртвых упадут вниз и будут ходить среди живых. Впрочем, живых мало останется – дворцы Привы ведь из Священного камня, а его там много. Всех засыплет тем камнем, все и умрут. Ну или почти все…, а с другой стороны, если бы купол треснул, он бы сумел увидеть маму. Её давно нет в этом мире – отец не говорил о том никогда, всё ворчал, да за розги хватался, если он спрашивал. А вот односельчане ответили ему на вопрос, когда он стал достаточно взрослым, что б его задать.
Она, оказывается, ушла на Святую войну и сражалась плечом к плечу с самим Святым Королём Логаном, который лично сразил прежнего короля одержимого Баргом и Логан ведомый волею Привы, сел на трон Сабаса. Тут по-другому быть не может – любая власть ведь идёт только от Богов. А в Сабасе и вовсе только от Привы. Его мама там, за Небесным куполом, среди всех добрых людей, отмеченных взглядом Привы…
Отбитые рёбра стали меньше ныть, и он попытался сесть. Со стоном, чуть не потеряв сознание, он сумел это сделать. Едва сел, как увидел дома впереди. Совсем рядом они. И родной дом, где он вырос, вот он, метров десять. Отец, закончив его бить, оттащил, видимо, сюда и бросил. Скорее всего, сам Логран идти вряд ли мог – сознание потерял после особенно сильного удара по голове.
С грустью он смотрел на тени домов. Возвращаться теперь нельзя. Не поверил он сразу, что отец его выгнал. Да и кто бы поверил? Разве ж бывает так, что отцы детей своих на улицу выгоняют? Никогда в Сабасе такого не было. Никогда прежде. Господари прошлые, подобное не терпели – так односельчане говорили. Господари прежние заботились о том, что б людей много было, ведь чем больше людей, тем больше урожая они собирают. А теперь воля господарей ограничивается лишь сбором двадцатины, на всё остальное им просто плевать.
Эх…, что теперь делать?
Логран повёл плечами, проверяя, как тело отзовётся – болью оно отозвалось. Довольно сильной болью, но в принципе терпимо. Привык он к побоям, всё быстро на нём заживает. Отца в том заслуга не малая – регулярно он его, того, то розгами, то кулаком, по-всякому. Да и дети, с которыми играл, регулярно колотили. У него-то имя недавно появилось. А то всё «мальчик» его окликали. Дразнили дети, а он не любил когда его дразнили. Драться часто приходилось. А дети разные бывают. Одни маленькие, другие крупнее – эти бьют намного больнее. Логран научился справляться с побоями чуть ли не с пелёнок, а сверстники и дети постарше, научили его и тому, что в лоб переть на того, кто крупнее, нельзя. Нужно быть хитрее, если ты понимаешь, что всё равно не справишься. Но он всё равно пёр на пролом, пока не открыл для себя невероятное – есть у людей места, по которым бить если, то боль от удара в разы сильнее. А ещё, что тоже очень удивило, можно не только бить, но ещё и кусать.
Вспомнил, как кряжистый парень, на три головы выше его, решил Лограна проучить – за брата отомстить. Логран его хорошо поколотил, начав с удара между ног. Вот и озлобился тот парень, ухватил его глотку двумя руками, вытянул их, душить стал. До колен не достать, между ног не ударить – длинные у него руки. Логран почти потерял сознание. Он бился в руках своего противника, бился и изворачивался, но всё без толку. Как-то вышло так, что он подпрыгнул и нога зацепилась за руки того парня. Он повис на его руках, хватка на мгновение ослабла, и он понял, что может дотянуться зубами до запястья. Недолго думая, тяпнул противника за руку, да изо всех сил.
Парень тот убежал с диким воем – Логран укусил изо всех сил, так, что зубы захрустели.
Впрочем, глядя вслед убегавшему парню, кисть коего болталась как тряпичная, он понял, что хрустели не зубы вовсе – хрустели кости паренька…
Он тихо рассмеялся от воспоминания, а затем застонал и схватился рукой за рёбра. Отец хорошо его проучил. Даже смеяться теперь больно.
Он снова смотрел на дом. Так хотелось вернуться! Но он не мог. Второй такой взбучки, ему не пережить. Придётся уйти. Слёзы сами навернулись на глаза. Куда ему идти? Он всё что знал, так это дом свой, да посёлок. Что он есть будет?
Слёзы текли несколько минут. Он даже хныкать начал, но тут желудок требовательно заурчал, а взгляд сам собой переместился с дома отчего, на пристроенный к нему сарай. Хотя, что это конкретно, не совсем ясно – отец то сараем его называет, то амбаром. Наверное, это одно и то же – когда спросил, отец надолго задумался хмуро, а потом снял сапог и как огреет его по хребтине! Чуть дух не испустил. Но это ничего, неожиданно просто было. Если рот не разевать, то увернуться можно. Правда, тогда могут и кулаком ударить. Поэтому уворачиваться нужно грамотно – так, что бы сапог легонько задел, а потом стонать надо, как будто со всей силы тебе досталось. Когда хребёт весь синий от побоев, этому быстро учишься. А даже если и не увернулся, не умеешь, то когда готов к удару, оно всегда не так уж и больно бывает.
Сарай.
В нём они хранили зерно, мясо вяленое, овощи, в общем, всю еду и инструменты. Там полно всего. Если аккуратно, то можно незаметно зайти и взять, сколько унесёт. Там и мешки пеньковые есть и верёвки. Главное проскользнуть так, что б коровы не заметили. Они сейчас на поле спят, вон, валуны тёмные, то не валуны, то коровы. Замычат, проснётся отец, поймёт если что в сарай кто-то проник – снова ведь взбучка будет. А он сейчас и убежать не успеет.
Логран поднялся осторожно, потоптался на месте. Вроде не сильно болит. Что ж, вперёд, тихо и аккуратно, что б коровы не замычали. А потом…, он окинул местность взглядом. Зловещая тень на юге, заставила его вздрогнуть. Колдовской лес Чёрного Ганга высится там. Вот куда-куда, а туда ему точно не нужно. Мало того, что там разбойников полно и зверья лесного, так ещё и колдовством всё пропитано, духи ходют, мертвецы ожившие, Барговы псы тоже – народ своими глазами всё видел, а зачем народу врать? Врать народ не станет. Раз видел, значит, есть там это всё.
В лес он точно не пойдёт. А куда – потом решит. Сейчас нужно решить вопрос с едой.
Крался к сараю он долго. Когда коровы беспокоились, а может, просто во сне шевелились и не беспокоились вовсе, в эти моменты он замирал, а потом крался дальше.
Тихонько скрипнула дверь сарая, и мальчик проник внутрь. Искать нужное пришлось на ощупь, но проблемой это не стало – он прекрасно помнил, где что лежит. Работа никогда не переводилась, а любой инструмент всегда нужно было класть обратно, откуда взял – не увидит отец инструмента на месте и хорошей взбучки не избежать.
Сколько времени Логран потратил на сборы, он не знал, но когда вышел на улицу, Луна сильно переместилась на небе. Пришлось поторопиться. Нужно ещё было подальше уйти до того, как село проснётся. Если отец заметит пропажу мешка, овощей и вяленого мяса, может за ним двинуться. Так что Логран спешил убраться подальше до рассвета. Далеко отец не пойдёт, побоится. Говорят, между сёлами, постоянно снуют младшие господари и разбойники. Встреча ни с теми, ни с этими ничего хорошего ему не сулит. Слышал он от отца и других детей, коим родители рассказывали, как раньше господари себя вели – с чего им меняться? Пусть в селе они теперь по-другому всё делают, но так это король повелел. А за границами села всякое может быть. Про разбойников и говорить нечего. Эти сразу верёвку на шею и уведут в рабство продавать. А про рабство он наслышан не меньше. Так что шёл хотя и быстро, но осторожно.
К сожалению, далеко уйти не получилось всё равно – тело болело, голова кружилась. Добрался до первого овражка с ручьём и в кустах устроился на ночлег.
Проснулся от пения птички, которую видно не было. Долго смотрел в чистое голубое небо, вспоминая события минувшего дня, и всё никак не мог поверить, что всё, домой ему не вернуться уже никогда, что родное село, осталось в прошлом. Вновь на глаза навернулись слёзы. Впрочем, они довольно быстро высохли – пить захотелось, подниматься стал, да как прострелило хребтину болью, так и высохли слёзы. Баргу в самое его тёмное место это родное село. Впереди целый мир!