Что делать, он решительно не представлял, просто шёл вперёд, иногда морщась от боли в ноге. Всё-таки, босиком, даже если привычен, и идёшь осторожно, по полям ходить всё равно не сахар.
Вскоре он нашёл деревню. Солнце уже клонилось к закату, когда это произошло.
Сначала он услышал протяжное «муууу», а затем увидел маленькое стадо коров, бредущих куда-то вправо и крошечную тень, двигавшуюся позади стада с длинной палкой в руке. Логран поспешил спрятаться в траве и буквально одним глазом следил за коровами. Направление он запомнил, и когда стадо скрылось за горизонтом, продолжил движение, теперь свернув туда же, куда ушли коровы. Вряд ли пастух вёл их просто так, кругами, например, или в поля – вечер уже. К дому ведёт. Либо в загон, либо просто к дому. Кто как ведь с ними поступал. Отец вот к колышкам у дома привяжет, да так и оставит. Волков давно не видели, разбойники не захаживают, господари не забирают всё что понравится – да и не спрячешь от них ничего, так что не было смысла что-то выдумывать. А вот сосед, старик Лорнис, тот коров своих всегда в загоне держал. Большой у него загон прямо за домом стоит, из аккуратных колышек и палок сделан. Да не простые то палки и колышки – они все из лесов Ганга. Может потому, у Лорниса ни одна корова не подохла, сколько Логран себя помнил. А может, в другом в чём-то дело, тут ведь точно и не скажешь.
В общем, нет сомнений – впереди селение и как примерно прикинул Логран, селение западное, далеко от южного замка. А какой замок запад сторожит? Вообще, как отец говорил, их тут два. Но после того как старые господари все поперевелись, один замок пустует – новый король решил, что столько замков это многовато будет. Оно может и правильно. Столько замков-то, там же в каждом рота наёмная, воины какие-нибудь, а они есть все хотят, оружие им надо, лошадей хороших – дорого это всё. Вот и решил король, что столько замков ему без надобности. Если Логран не ошибся, то к северу отсюда, совсем рядом, должен быть ещё один замок – этот ничего не охранял, там просто господарь раньше жил. Теперь-то господарей тех уже нет, а новые занимаются только тем, что границу сторожат, двадцатину собирают и, поговаривает народ, мол, с королём вместе, часть новых господарей, что-то строит недалеко от Сабы, да в густых лесах. Леса такие только недалеко от Сабы и остались – повырубали остальное, где на дрова, где на брёвна всякие нужные.
Вскоре он увидел на горизонте крыши домов и редкие столбы прозрачного сизого дыма от очагов – кто-то там ужин готовит…, желудок возмущённо зарычал, организм затрепетал в предвкушении еды. Которую, увы, купить ему не на что, а по доброте душевной вряд ли его кто-то кормить станет. Конечно, это возможно. Нужно сделать лицо пожалостливее, нос повесить и голосом умирающего попросить – тогда могут и покормить. Соседка вот с северного краю деревни, бывало, пустив слезу от жалости, угощала чем-нибудь. Но ведь бывало и по-другому. Шари, с южного края деревни – красивая, добродушная, хозяйственная женщина. Пришёл он к ним тогда, есть хотелось просто ужас – отец наказал жучков с грядки собрать, а он собрать-то собрал, да плохо собрал. В итоге, заместо ужина отец ему затрещину хорошую прописал. Даже воды с колодца брать запретил, велел в ручье напиться, с коровами вместе. Обидно было тогда, но ничего не поделаешь, сам виноват, а есть хотелось. К Шари пошёл, у неё только очаг ещё горел, из окон вкусным чем-то пахло, другие уже спать все улеглись. Пришёл, весь жалобный такой, чуть не стонет, словно вот-вот голодной смертью скончается. А она на него глянула, кивнула, из дома выходит. Он и обрадовался к дверям подбежал, глотая слюнки. Дверь открылась и ухватом ему прямо в лоб. С ног упал от удивления, а в таких ситуациях удивляться нельзя – бежать надо. Не сообразил, не сразу убежал, так что ухватом прилетело ещё дважды и во второй раз прямо по ноге. Три дня потом хромал, ходил кое-как. Крепко он тот урок усвоил, так что, несмотря на то, что есть хотелось всё сильнее, Логран решил дождаться темноты. В темноте можно и не просить. Можно просто украсть – оно надёжнее, быстрее и ухватом не огреет никто, ежели, конечно, сделает всё быстро и незаметно.
А что б так сделать, нужно всё разглядеть ещё при свете дня.
Логран подобрался к посёлку поближе и, затаившись на холме, долго смотрел вперёд, укрывшись за высокой травой. На этом краю деревни, самыми подходящими показались три дома.
Все три не имели ограды, выглядели достаточно ухожено, есть огороды, полные всякой растительности. Однако в одном дворе, сарая он не увидел. Этот дом был больше прочих, что намекало на то, что сарай тут является частью дома, там вся еда и лежит.
Он задумался о том, почему у них в селе так не делали? Это намного удобнее, с одной стороны, а с другой – через весь же дом идти нужно, что б что-то в сарай положить. Наверное, это и есть амбар – амбар внутри дома, а сарай снаружи. Логран думал над этим вопросом, старательно и долго думал, сделал определённые выводы, потом перепроверил, стал ещё думать – ни о чём другом тут больше и не подумаешь, а есть хочется так, что хоть на небо волком вой. Как-то отвлечься надо было, ничего лучше, чем думать он и не придумал.
В двух других домах сараи имелись для него привычные. Стояли близко к домам и имели собственные двери. Однако один отпал сразу – увидел как черноволосая девочка в полотняном платье, открыла двери и вошла внутрь, да на пороге замешкалась. Прямо под ноги ей метнулась курица рыжая и чуть не сбила девочку с ног. Взвизгнув, девчушка заперла двери и минут десять бегала по огороду – курицу ловила. В этом доме, сарай использовали как-то странно. Курей там держат, дикари какие-то…
Он выбрал третий дом, для своей ночной вылазки.
Ждал наступления темноты, улёгшись на спину, чуть ниже по холму и глядя в небо. Там ползли пушистые, толстые тучки. Они были какими-то такими, что мальчик заворожено смотрел на них и не мог оторвать взгляда. Подходящих слов, что б описать свои чувства или сами эти тучки, у него не было. Лучшее, что мог бы он сказать – это было странно и красиво. Однако очарование небес постепенно ушло на второй план. Голод терзал внутренности, а с прекрасным он слабо сочетается. А, кроме того, эти тучи неспроста идут. И какими бы прекрасными они ни были, а они вестник зимы – время, когда дождей станет больше, а пшеница родиться не захочет. В это время поля либо оставляют отдыхать до лета, либо засаживают чем-то другим. Эти тучи вестник новой и как обычно, тяжёлой работы…, только не для него. Его из дома выгнали, как ту пакостную заморскую кошку. У господаря, говорят, была такая. Мелкая, пушистая, на вид просто само очарование, но шкодит постоянно и своеобразно. Говорят, господарь как-то пнул эту свою кошку заморскую, а она обиделась и на ложе ему нагадила, что прям конь какой. Так господарь на ложе лёг уставший, а там это самое. Пришлось ему душистым мылом мылиться три дня, что б вонять не так сильно.
Господарь ту кошку отдал в село и долго она у старосты жила, пока не околела. Говорят, грызунов ловила, крыс, да мышей всяких. Пока не постарела, ловила, а потом только по углам гадила, спала, да ела. Староста её порывался не единожды, чем тяжёлым тюкнуть, да и забыть про это чудовище заморское. Но то подарок господаря рыцарственного правителя, нельзя было ничего поделать, так что староста её и кормил и поил, а потом она померла у него. Потом и сам староста помер – господарь Гримтек ему головёнку мечом-то и снял, да по самые плечи…
Стемнело, и Логран выбрался из своего укрытия. Коров подле выбранного дома не оказалось, овец, кур или свиней тоже. Толи этот двор где-то вдали их держал, толи в загоне, а то может и на вольном выпасе – способ хороший, но чреват. При прежних господарях, говорят, на вольном выпасе коровы могли не все вернуться, а то и вовсе пропасть. То волки подерут, то сами господари съедят. А нынче господари кроме двадцатины не берут вообще ничего и волков не видно. Много кто к вольному выпасу перешёл. Скотина далеко не уходит, а к дому возвращается – главное резать её подальше от дома и всегда поутру держать кормушку с чем-то для скотины вкусным. Наверное, тут тоже вольный выпас применялся. Как бы там ни было, а ему оно только на руку.
Поудобнее приладив походный мешок, Логран двинулся к сараю. Шёл медленно – темно, под ноги смотреть бесполезно, перед тем как на ногу вес перенести, надо прощупать землю, а то прозеваешь камешек и опять распорешь подошву. А он и так еле ходит. Второй раз такое пережить, да ещё сейчас, не имея запаса пищи – сомнительно, что сможет. Да и в принципе повезло, что пережил – не иначе, сама Прива благоволила ему. Но милость Богов не постоянна. Если повезло один раз, нет никаких гарантий, что повезёт снова. Скорее уж наоборот.
Посёлок погружён в тишину, людей на улице нет, в окнах не видно блеска свечей и масляных ламп, ему даже немного не по себе было от этой тишины. Даже в ушах звенеть начало.
Вскоре он добрался до сарая, выдохнул с облегчением и осторожно открыл дверь – благо не заперта была. Юркнув внутрь, остановился, поморгал – бесполезно, всё равно не видно ничего. Сарай добротно строили, щелей нет, лунный свет внутрь не проникает.
Пришлось на ощупь грабежом заниматься.
От деревни он уходил, обливаясь потом и боясь вот-вот услышать злой окрик, да топот погони.
Вроде пронесло – скрылся за холмом, а так никто его не окликнул, в селе всё так же тихо.
Однако он не останавливался и шёл всё время вперёд, до самого рассвета. Он бы и дальше шёл, да как раз на рассвете и увидел их – стены замка, возвышавшиеся далеко на горизонте. Туда и пошёл. Пещера какая или ручей в овраге, оно хорошо конечно, но в замках ещё лучше. Особенно, если замок тот окажется заброшен. И насколько он знал, это не мог быть Орхус, не мог быть и Южный замок, а внутри Сабаса, других обитаемых замков не осталось – господари либо сбежали, либо погибли в Святой войне, некому там теперь жить. Для крестьян замки не годятся, только если от людей лихих на время спрятаться, да и то – ещё успеть надо до него добежать.