Моя голова… в ней вдруг возникло какое-то странное ощущение. Комната накренилась в одну сторону, потом в другую. Я закрыл глаза, но головокружение не проходило.
А потом послышался другой шум. То был пронзительный хохоток Слэппи. Почему я это слышу? Почему у меня такое чувство, будто он находится в моей голове?
Я поднял кисточку. Совершенно бездумно. Просто поднял ее и окунул в баночку с черной краской.
Так муторно… моя голова … она казалась такой ТЯЖЕЛОЙ.
Я поднял кисточку и размалевал весь свой плакат жирными полосами черной краски. Еще краски. И еще краски. Я лихорадочно работал, пока мой плакат не стал совершенно черным.
Затем я снова окунул кисточку и изгваздал черными мазками соседний плакат. Потянувшись через стол, я уничтожил следующий плакат, нанося на него кисточкой густые черные потеки… и еще… и еще.
Это ВОСХИТИТЕЛЬНО!
Неужели я правда так подумал? Неужели это думал я?!
Да-а-а-а-а! Восхитительно!
Я взял баночку синей краски. Перевернул и облил краской весь стол. Затем я поднялся, нагнулся и раскрасил сиденье своего стула синим. Я раскрасил еще несколько стульев, заляпав их краской. Быстрее… больше краски…
Потрясающе! До чего же это ВОСХИТИТЕЛЬНО!
Я взял баночку с красной краской, опрокинул на бок и позволил ей капать на пол. Потом взял еще одну — фиолетовую — и разбрызгал по стене.
Восхитительно!
Откинув голову назад, я зашелся долгим смехом.
Боже правый! Смех мой был высоким и пронзительным — и таким же злобным, как у Слэппи.
Я хохотал и хохотал. Хохотал, пока не заболело горло. Я не мог остановиться.
Но постойте.
В коридоре послышались голоса. Ребята возвращались в класс.
Я стоял и смотрел на дверь.
Соображай, Джексон. Соображай.
Как же я объясню весь этот разгром?
18
Шаги звучали уже прямо за дверью.
Я взял баночку красной краски и вылил ее себе на футболку. Затем я размазал еще немного краски по лицу.
Едва войдя в класс, ребята в ужасе вскрикнули. Мистер Тэллон побледнел. Он моргал и сглатывал.
Прошло немало времени, прежде чем его взгляд остановился на мне.
Я подбежал к нему с искаженным лицом.
— Это были три собаки! — закричал я. — Три огроменные псины. Они… они запрыгнули через окно! — Я показал на открытое окно.
Я издал сдавленный звук. Я тяжело задышал.
— Успокойся, Джексон, — сказал мистер Тэллон. Он положил руку мне на плечо. — Вдохни поглубже. Ты в порядке?
— С-смотрите, что они сделали! — выдавил я. — Они прыгали по столам и повсюду разлили краску. Я… я пытался их остановить. Но их было три!
— Забавно. Я не слышал никакого лая. — Взгляд мистера Тэллона скользнул по ужасному разгрому на столах, на стенах, на полу.
Я издал несколько судорожных вздохов. Остальные ребята глядели на меня. Никто не говорил, не двигался.
— Они… просто очумели, — проговорил я дрожащим голосом. — Я пытался их схватить, а они рычат и зубами щелкают. Это… это было так страшно… В конце концов, я их выгнал обратно через окно.
Мистер Тэллон подошел к окну и выглянул во двор.
— Что-то я их не вижу.
— Мне… мне так жаль! — воскликнул я. — Правда. Так… жаль…
— Ты не виноват, — произнес мистер Тэллон. — Уверен, в этой пугающей ситуации ты сделал все, что мог. — Он направился к выходу. — Я извещу директора. Возможно, она захочет вызвать полицию.
Я стал вздрагивать плечами. Я старался придать себе как можно более убитый вид.
У двери мистер Тэллон обернулся:
— Джексон, у тебя в шкафчике в спортзале найдется сменная футболка? Можешь переодеться, чтоб домой не идти.
— Хорошо, — тихо отозвался я.
Учитель сверлил меня взглядом.
— Собаки тебя не покусали, нет?
Я покачал головой:
— Нет. Но пытались.
Вслед за ним я вышел из класса. Затем я свернул в другую сторону и спустился по лестнице в спортивную раздевалку.
Само собой, он поверил в мою историю, думал я. Он знает, что Джексон Стандер никогда не лжет. Я самый правдивый ребенок в школе.
Можете что угодно поставить.
Я открыл дверь раздевалки. Меня приветствовал запах пота и грязных носков. Было жарко и душно.
Внезапно я вновь почувствовал себя нормально.
Я с шумом втянул в себя воздух.
— Что же я делаю? — произнес я вслух. Мой голос эхом разнесся среди рядов шкафчиков. — Почему я это делаю?
Внезапно меня озарил ответ.
Это было слишком ужасно. Слишком пугающе. Слишком невероятно. Но я знал, что так оно и есть.
Слэппи. Слэппи проник в мою голову. Слэппи заставил меня уничтожить плакаты и разбрызгать краску по всему классу.
Все мое тело затряс озноб. Я обхватил себя руками. Я не хотел в это верить.
Я был одержим!
Он вторгся в мой разум. Это был не сон. Он был живой — а я был Сыном Слэппи.
— Не-е-ет… — вырвался у меня стон.
Не хотел я быть его сыном. Его рабом. Не хотел нести зло.
Когда я переодевал футболку, руки дрожали. Испачканную футболку я кинул в мусорное ведро.
Мне хотелось пойти домой. Хотелось дать Слэппи отпор. Хотелось сказать ему: «Прекрати! ПРЕКРАТИ — немедленно!»
Мне хотелось крикнуть: «Оставь меня В ПОКОЕ! Прочь из моей ГОЛОВЫ!»
Нет. Этого мало. Я решил избавиться от болванчика. Отправить его обратно к дедушке Уитмену? Нет. Я не поступлю так ужасно с собственным дедом.
Эдгар был прав. Он пытался предостеречь меня. Если б только я его послушал…
Ладно. Я об этом позабочусь. Можно выкинуть болванчика в помойный бак как можно дальше от дома.
При этой мысли мне малость полегчало. До конца занятий оставалось всего три часа. А потом я пойду домой и навсегда распрощаюсь со Слэппи.
Я запер шкафчик, взглянул на часы. Урок искусств подошел к концу. Я направился в свой класс. Мисс Хэтэвей, классной руководительницы, не было за столом.
Я окинул взглядом класс. Ребята читали учебники по естествознанию. Никто не поднял головы, когда я вошел. Даже Штык и Майлз.
Лицо Майлза было скрыто учебником. Иногда он решает немножко вздремнуть, а мисс Хэтэвей и невдомек.
— О! — испуганно вскрикнул я.
Снова послышалось чириканье. Всего лишь тихий щебет, недостаточно громкий, чтобы заставить кого-нибудь из ребят оторваться от чтения.
Я снова оглядел класс. Хотел узнать, что издает этот звук.
Но было уже поздно. Я ощутил покалывание в голове. Будто жужжание. На мгновение комната расплылась перед глазами, потом все снова сделалось четким.
Я прошел мимо стола мисс Хэтэвей. Ее очки в красной оправе лежали поверх классного журнала. Еще там лежала ее коричневая холщовая сумочка. Через спинку ее стула был перекинут бело-голубой шарф.
Тут мой взгляд привлекло кое-что на углу ее стола.
Что это? Я пригляделся. Тест по истории на завтра?
Он просто лежал здесь. Где его мог взять любой.
Я хмыкнул про себя. Я был уверен, что никто не смотрит. Схватив тест, я скатал его в трубочку и отнес на свое место в конце класса.
Я затолкал его в рюкзак. Две секунды спустя в класс вошла мисс Хэтэвей.
Она очень высокая, очень стройная и очень красивая. Белокурая, голубоглазая, с ослепительной улыбкой. Она носит темные свитера и короткие юбки поверх черных колготок. Все считают, что она самая шикарная училка во всей школе.
— Все мирно читают, — сказала она. — Я поражена.
Она присела на стол. Надела очки, а сумочку положила на пол.
Затем она обернулась и посмотрела на свой стол. Пересела на стул. А потом повернулась ко мне.
— Джексон? — окликнула она.
У меня перехватило дух.
О нет. Попался.
19
— Джексон? — повторила она.
Я уставился на свой рюкзак. Может, смогу убедить ее, что взял тест по ошибке.
— Джексон, я понимаю, что ты недавно испытал сильное потрясение, — проговорила мисс Хэтэвей.
— Э-э… да, — пробормотал я.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Если хочешь передохнуть в кабинете у медсестры…
Я испустил протяжный вздох. Она не видела, как я взял тест.
— Нет, я в порядке, — сказал я. — Трясет только немножко. Но я в порядке.
Все взгляды теперь были устремлены на меня.
— Мне сегодня, наверное, в кошмарах приснятся эти собаки, — сказал я. — Собаки с большими кисточками в лапах.
Шутка была так себе, но некоторые ребята засмеялись.
Мисс Хэтэвей улыбнулась… но вдруг изменилась в лице. Ее глаза округлились, а рот приоткрылся. Она смотрела на то место, где еще недавно лежал тест по истории.
— Та-а-ак, — протянула она. — Та-а-ак… — Она вскочила. Лицо ее покраснело. Она побарабанила пальцами по столу.
— Тест по истории пропал, — произнесла она сквозь зубы. Я видел, что она пытается держать себя в руках. Но она была зла и расстроена, и не могла этого скрыть.
Ее взгляд обежал комнату, переходя с одного лица на другое.
— Не сомневаюсь, что кто бы ни взял его, он сделал это случайно, — сказала она. — Если вы будете любезны немедленно вернуть его, я не скажу больше об этом ни слова.
Ребята что-то мямлили и перешептывались.
На другой стороне класса Штык пихнул локтем Майлза:
— Давай, Майлз. Верни его, — сказал он.
Все повернулись к ним. Штык поднял руки над головой.
— Шучу! — сказал он. — Просто шучу.
Майлз саданул Штыка под ребра.
— Ну как, смешно тебе?
— Это была скверная шутка, Микки, — нахмурилась мисс Хэтэвей. — Дело серьезное. Стащить тест с учительского стола — это серьезно. Для школы это преступление. За такое могут отчислить.
В комнате снова воцарилась тишина.
В голове у меня гудело. Ощущение было такое, будто я смотрю сквозь облачную пелену.
Мисс Хэтэвей оперлась руками на стол.
— Я спрашиваю еще раз, — сказала она. — Если вы взяли тест, просто принесите его сюда, и на этом вопрос будет исчерпан.
Никто не сдвинулся с места.
Она побарабанила пальцами по столу. А потом повернулась к Клэю Доббсу. Клэй совсем как моя сестрица Рэйчел — постоянно бедокурит. Такие в каждом классе есть.