Со стороны Цитадели донеслись бурные крики радости, поддержанные салютом из лонггонов.
Квенион не знала, что ей делать с авангардом. Она пыталась хотя бы сохранить сложившееся относительное равновесие сил. Девушка решила использовать один из приемов противника: выстроила солдат в две шеренги, одна из которых вооружена огнестрелами. Это на время уменьшило активность врага и дало бойцам Кевлерена передышку.
Неожиданно рядом возник Намойя. Девушка с облегчением посмотрела на принца. Однако тот разглядывал ее с таким зловещим блеском в глазах, что ей стало не по себе.
Интересно, что сейчас она сделала не так?
— Мы скоро попадем в окружение, — сказал Намойя. — Нас атакуют с тыла.
— Значит, надо пробиваться вперед, — сказала Квенион.
— Да, — возбужденно произнес принц. Он странно посмотрел на девушку и добавил: — Моя Избранная…
Казалось, все его чувства хлынули через край. Квенион не могла сдержать радости, которая наполнила каждую клеточку ее тела…
Но тут ее разум, ясный и чистый, как рассвет в Сайенне, быстро указал на одну деталь.
Почему принц смотрит так оценивающе?…
Квенион все поняла.
Он собирается принести ее в жертву, чтобы спасти армию. Принц уже проделал такое раньше — со своей первой Избранной.
Намойя Кевлерен хочет убить ее.
Какая ирония, горько подумала Квенион. Мужчина, которого она, казалось, любила больше собственной жизни, сейчас говорил с нею пылко и с нескрываемой страстью — но только для того, чтобы объявить ей смертный приговор.
Намойя протянул руку. Квенион отпрянула. Сбитый с толку принц нахмурился.
— Квенион, моя Избранная, это необходимо. Чтобы спасти наше дело… ради Кевлеренов, ради Ривальда… мне нужна великая жертва. Мне нужно пожертвовать тем, что я люблю больше всего на свете.
Эти слова почти убедили девушку. На короткий миг она снова превратилась, в верного Акскевлерена, живущего с единственной целью — служить Намойе. Рука принца нежно погладила ее по волосам, затем по щеке… И тут чары рассеялись. Квенион вспомнила все, что уже сделала для него, все, что сделала ее предшественница, все, чем для Кевлеренов жертвовали их Избранные в течение столетий, — и поняла, что не хочет умирать.
Рука принца обвилась вокруг шеи девушки. Квенион чувствовала, как палец с маленькой иголочкой на конце приближается к артерии.
Не медля ни секунды, она выхватила кинжал, висевший у Намойи на поясе, и изо всей силы воткнула клинок ему под подбородок, прокричав прямо в лицо:
— Я больше не люблю тебя!..
Глава 25
Капитан Авьер на своем «Англафе» сопровождал «Ханнему», «Грейлинг», «Зарим» и «Лакстон», которые возвращались в колонию.
Вообще-то он готовился к теплому приему — ну, без лишних церемоний, конечно. Однако отважный капитан никак не ожидал увидеть, что город только-только приходит в себя после очередной кровавой битвы. Дым от погребальных костров поднимался высоко в небо — дым, который он заметил еще издалека и понял, что в Кидане опять все не очень хорошо.
Тем не менее, сойдя на берег, Авьер отметил про себя, что настроение у жителей чуть ли не праздничное. Он очень удивился, когда увидел, кто вышел его встречать. Полома Мальвара, всенародно избранный префект Кидана; Гэлис Валера, всенародно избранный стратег Кидана; Эриот Флитвуд, назначенная советником префекта по делам объединения; Кадберн Акскевлерен, назначенный комендантом Цитадели, и странный долговязый мужчина, представленный как Ланнел Тори, лейтенант киданского народного ополчения, находящийся на испытательном сроке.
Впрочем, больше всего Авьер удивился известию, что во время отсутствия его назначили командором киданского военно-морского флота, состоящего из одной шхуны, четырех кораблей, ранее перевозивших зерно, и примерно дюжины лодок, используемых для паромного сообщения между островами.
Безусловно, он был польщен. «Командор» звучит гораздо лучше, чем просто «капитан». Интересно, а означает ли это еще один шеврон?…
— Я признателен за честь, которой вы меня удостоили, — обратился он к Поломе как к главе города.
Другие отступили на шаг назад. Авьер пристально посмотрел на префекта и заметил в нем разительные перемены: Мальвара стал более уверен в себе, чем прежде, и, пожалуй, погрустнел. Но улыбка и рукопожатие, предложенные Авьеру, оказались самыми искренними и трогательными.
Командор прокашлялся и сказал:
— Надеюсь, что мои новости также интересны и значительны.
Все собрались в доме Поломы.
Как только на столах появились кушанья и напитки, Авьер быстро изложил все, что ему удалось разведать в Хамилае.
— … Мне говорили, что однажды весенней ночью Сефид разгулялся так, что в Омеральте и за сотни миль вокруг все металлические предметы светились голубым пламенем. На следующее утро в империи не осталось ни одного Избранного… — Авьер бросил быстрый взгляд на Кадберна и отвел глаза. — В это трудно поверить. Я так и сказал. В ответ меня обозвали дураком. Тогда я спросил, когда это произошло. И выходит, что все случилось примерно в то же самое время, когда погиб принц Мэддин…
Ошарашенные известием слушатели молчали. Кадберн резко поднялся и зашагал по комнате.
— Сначала мы думали, что это сделал Намойя Кевлерен… — начала Гэлис, но тут же умолкла.
Кадберн подошел к ней сзади и положил руки на плечи.
— Что это он убил принца и грамматиста Китайру Альбин?… Еще до вашего прибытия, капитан, мы выяснили, что Намойя ни при чем. Хотя до сих пор происшедшее остается загадкой. — Кадберн слегка улыбнулся. — Прошу прощения, командор…
— Это не самое поразительное, — медленно проговорил Авьер. — Не только каждый Избранный в империи погиб, но и герцогиня Юнара тоже.
Повисла гробовая тишина. Юнару считали одним из самых могучих магов, появившихся за несколько последних поколений Кевлеренов. Может быть, даже самым могучим.
— Не могу поверить, — воскликнул Гош. — Не обижайтесь, командор, но… что же могло убить Юнару?
— Вообще-то ты хотел спросить, кто мог убить Юнару? — уточнила Гэлис.
Авьер пожал плечами.
— Слухи ходят разные, но никто ничего не знает наверняка. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, — события той ночи никак не затронули Лерену, хотя ее Избранная погибла вместе с остальными.
Гэлис и Кадберн переглянулись.
— Лерена? — переспросил Кадберн. — Императрица?… Но у нее никогда не было способности к Сефиду.
— Как я понял, теперь к ней относятся так же, как раньше относились к герцогине Юнаре. Народ боится ее.
— Но ей… ей ведь нравился Мэддин, — вырвалось у Кадберна.
— Юнара однажды попыталась убить Мэддина, хотя герцогиня думала, что любит его, — сказала Гэлис. — Тогда что же можно сказать о возможностях императрицы?… — Все затихли. После паузы девушка продолжила: — Это надо обдумать. Дела в Хамилае обстоят не так, как предполагалось. Многое из того, во что мы верили, оказалось неправдой. Мне кажется, Хамилай пережил настоящую революцию. Мир изменился по обе стороны Бушующего моря.
Перед Поломой Мальварой стояли Велан Лаймок и Квенион Акскевлерен. Рядом с префектом Избранная Намойи увидела белокурую женщину, в которой узнала командира ополченцев на Длинном мосту, сумевших так яростно противостоять ее господину.
— У вас есть выбор, — произнес Полома.
— Это радует, — сухо сказал Велан.
В плену с ним и Квенион обращались достаточно хорошо, если учитывать, что они возглавляли армию завоевателей. Но простые киданцы не выказали ни доброты, ни душевной щедрости, вся забота о пленных сводилась к регулярной кормежке. Лаймок не ожидал, что в ближайшем будущем что-то кардинально изменится.
— По правде сказать, выбор у каждого из вас свой, — сказал Полома, не обратив внимания на Велана. — Ты, Квенион Акскевлерен, свободна. Выбирай: или оставайся здесь, если пожелаешь, или уезжай, куда захочешь.
— Но ведь я была Избранной самого заклятого врага Кидана…
— Мы запомним тебя как человека, уничтожившего самого заклятого врага Кидана, — сказала белокурая женщина. — Ты заслужила свободу.
Квенион ничего не ответила. Она никак не ожидала подобной снисходительности. Прожив всю жизнь бок о бок с Кевлеренами, девушка никогда не знала, что такое жалость и сострадание.
— A y тебя, тысяцкий Велан Лаймок, есть два варианта…
— Полагаю, вы не собираетесь меня освобождать.
— Пока нет, — сказал префект. — Ты можешь дождаться корабля из Ривальда и отправиться на нем домой — с условием, что больше никогда не ступишь на Новую Землю. За тобой будут присматривать до отплытия, но ты не будешь пленником.
— А второй вариант?
— Помочь нам в походе против Сайенны.
От удивления Велан поперхнулся.
— Вы шутите?…
— Вовсе нет, — сказала женщина. — На наш город нападали четыре раза за последние два года. Три нападения из четырех были организованы или поддержаны Сайенной. У нас тоже есть два варианта: захватить Сайенну и объединиться с ней — или разрушить ее до основания, иначе Кидан будет находиться в постоянной опасности. Теперь самое подходящее время, учитывая, что практически весь сайеннский гарнизон уничтожен.
— И как конкретно я могу вам помочь?
— Приведите нас в Сайенну, — произнес Полома.
Гэлис еще раз возвратилась в комнату Китайры в Цитадели. Все вещи погибшей были собраны, упакованы и готовы к отправке.
Все, кроме рабочих бумаг Китайры, над которыми Гэлис собиралась поработать позже, и загадочной фамильной цепи. Со следующим кораблем, отправляющимся в Хамилай, стратег переправит вещи подруги куда следует, а там уж их обязательно отошлют ее родственникам, в каком бы уголке империи они ни находились.
В империи Лерены, напомнила себе девушка. Теперь Гэлис знала, что именно Лерена является причиной стольких разрушений и горя. Но смириться с подобной мыслью было очень непросто. Она выросла с верой в то, что все происходящее в империи —