Я откашлялась.
— Как удачно, что ты не опустил его вниз, — сказала я. — Пошли вперед.
— Вперед, — кивнул Альбатрос и ступил на хрупкое с виду переплетение ветвей, шириной не больше двух пядей[15]. Оно хрустнуло под его весом, но не прогнулось. Я пошла следом, и Джонни протестующе захныкал. Я начала петь ему, тихонечко, чтобы не отвлечь ненароком Альбатроса, которому все еще приходилось двигаться очень осторожно, ведь путь предстоял неблизкий, а он должен идти прямо, да еще и нести большой груз. Я пела старую колыбельную, песню столь древнюю, что никто не знал, что означают ее слова. Этот язык, наверное, еще где-то известен… может быть, тем стоячим камням с загадочными знаками, которые молча смотрели, как мы с Браном сплетались под дождем, зачиная этого ребенка. А может, среди древних дубов, что растут в тайных местах в сердце наших лесов. Я пела, Джонни молчал, и мы равномерно продвигались к северу. Наш летающий факел реял вокруг, то сзади, то впереди, соразмерно с нашей скоростью. Да, конечно же, это Фиакка. Один раз я обернулась, потому что голоса людей Эамона все еще были слышны в темноте. И увидела, что позади нас никакой безопасной тропы из переплетенных ветвей и листьев уже нет, только полоса пузырьков на поверхности трясины. А через некоторое время голоса за нашими спинами пропали, огни исчезли, и мы оказались одни в ночи, не считая нашего странного проводника.
Помощь пришла, как мне и было обещано, когда мы были в отчаянном положении, когда силы у нас иссякли, и выхода не было. Я валилась с ног от усталости, у меня стучало в висках, но теперь я уже осторожно позволяла себе обдумывать, что необходимо сделать, когда мы доберемся до земли. Альбатрос заявил, что Бран ушел уже слишком далеко и не сможет проснуться. Он сказал, командир, если бы смог, попросил бы его добить. Если я собираюсь отказать ему в этом, мне понадобятся сильные аргументы. Я уже допустила ошибку с Эваном и только продлила его страдания. На этот раз, если я скажу, что могу его вылечить, я должна буду это сделать. Я обязана привести его обратно в наш мир.
— Берег, — произнес впереди меня Альбатрос. Каркающий, бьющий крыльями ком света, который, вне всяких сомнений, был Фиаккой, летел прямо перед ним, и фигура Альбатроса казалась мне темным силуэтом на светлом фоне — согнутым с беспомощно поднятыми вверх изуродованными ладонями и бессознательным телом, надежно лежащим на широких плечах друга и его могучих руках. Как же сильны и выносливы эти люди! Неудивительно, что все остальные решили, будто они не могут быть простыми смертными. Их объединяет братство, верность, говорившая им, что собственная жизнь не стоит и гроша, если товарищ попал в беду. Они несут это в себе, хоть сами и не осознают ничего подобного.
— Да, — ответила я. — Мы должны продержаться до берега. И надеяться, что там, где-то поблизости нас ждет помощь, ведь люди Эамона, в отличие от нас, могли пользоваться дорогой и, возможно, уже ждут.
— Нет, — сказал Альбатрос. — Берег. Посмотри.
Я удивленно подняла глаза, посмотрела вперед и почувствовала, как мои обветренные губы сами собой расплываются в улыбке, а глаза наполняются слезами. Меньше чем в десяти шагах от нас вверх резко поднимался берег, там виднелась полоса низких кустов, и кто-то стоял со светильником в руках. Мы дошли до другой стороны, все вчетвером. Мы сделали это!
Глава 29
Последние шаги по узкой, загадочной тропе дались невероятно тяжело. Очень сложно было не поддаться внезапной волне облегчения, захлестнувшей тело и душу, заставлявшей нестись к берегу и счастливо смеяться. Но Альбатрос мерно двигался вперед, точно рассчитывая каждый шаг, и я шла за ним, след в след, ведь мы с ним несли драгоценный груз и не имели права расслабляться, не убедившись, что это действительно безопасно.
Фигура с лампой стояла совершенно неподвижно. Высокий человек в черном плаще с капюшоном. После слов Альбатроса я надеялась, что кто-то ждет нас неподалеку: Выдра, Змей или Паук, а если повезет, то все сразу, да еще и с лошадьми. Мы медленно прошли мимо последней кочки, я слышала, как у меня за спиной тонет в трясине наша тропа. Никто не сможет воспользоваться ей повторно. И вот наконец я увидела, как Альбатрос ступил на твердую землю и поднялся на берег. Он наклонился, чтобы скатить Брана с плеч на землю, я подошла к нему и подняла голову.
Фиакка, крылатый факел, опустился на плечо высокой фигуры в капюшоне и свет в ту же секунду померк, он снова превратился в обыкновенного ворона… если только воронов вообще можно назвать обыкновенными.
— Ну что же, — серьезно произнес Киаран. — Вы здесь, и он все еще жив. Молодцы. — Он взглянул на Альбатроса, потом снова перевел взгляд на меня. — Помощь близка.
— С… ссспасибо, — запинаясь, проговорила я. Коснувшись пальцами лба Брана и почувствовав, какой он холодный, я поняла, как мало у меня осталось времени. — Значит, Фиакка все же нашел тебя. Никак не думала, что ты придешь сам. Мы обязаны тебе жизнью.
— Фиакка? Удачное имя.
— Почему ты нам помог? — спросила я. — Зачем? Разве это не противоречит ее… желаниям твоей матери?
Он посмотрел на меня безо всякого выражения, такой взгляд временами бывал у дяди Конора.
— Мы с Ниав были перед тобой в долгу. Теперь, хотя бы отчасти, мы в расчете. А ворон… я всего лишь его хранитель, он всегда делает собственный выбор.
— Ты мне не ответил.
— Давай позовем помощь. Этот мужчина скоро умрет. Нужно перенести его, пока еще не поздно. — Он резко свистнул, Фиакка ответил пронзительным карканьем. — Чтобы спасти его, вам придется действовать быстро.
— Знаю. Как ты это сделал? Как ты?.. — Я указала на болото, где теперь уже не осталось и следа былой тропы.
— Друиды умеют заставлять вещи вокруг себя изменяться, — ответил Киаран. — Ветер, дождь, землю, огонь. Они черпают свою силу в понимании границ между нашим миром и Иным, в мудрости всего живого. Ничего особенного я сегодня не проделал. Фокусы, перенятые от друидов, не больше. Мне не пришлось прибегать к высокой магии. Но я уже не друид, и однажды Конор поймет, что его наука стала для меня лишь началом. Со временем он узнает, на что я способен на самом-то деле.
— Ты же его брат, — прошептала я.
— Если бы он соизволил сообщить мне об этом сразу, когда только начал учить меня, наверное, все сложилось бы иначе. А теперь это родство ничего не значит.
— Ты хочешь сказать, что собираешься идти по стопам леди Оонаг? Что выберешь тьму ради власти? Но ведь ты же как зеницу ока охраняешь Ниав! И ты пришел на помощь мне и… и ребенку.
Его суровые черты на мгновение смягчила улыбка. Сверху, с холма, послышались голоса, там загорелись факелы.
— Мать считает меня подходящим орудием для собственных целей, — тихо произнес Киаран. — И она действительно может многому меня научить. Конор сам внушил мне страсть к учебе. Я просто приму участие в большой стратегической игре. Твои люди уже здесь, а мне пора. Ниав нельзя оставлять надолго.
У меня в горле встал ком. Этот человек — последняя ниточка, связывающая меня с сестрой. Я предчувствовала впереди долгую разлуку.
— Я желаю тебе счастья, — сказала я. — Счастья и радости. И… и желаю тебе не становиться на путь тьмы.
— Прежду всего я должен обеспечить безопасность твоей сестре.
— Скажи Ниав, что я очень люблю ее, — тихо проговорила я, не зная, расскажет ли он ей вообще, что был здесь и видел меня и моего сына.
Голос Киарана вдруг зазвучал очень серьезно. Я даже подумала, что он говорит вопреки собственной воле.
— Не знаю, стоит ли об этом говорить, — начал он. — Но если ты хочешь обеспечить безопасность своему сыну, лучше увезти его отсюда. Как можно дальше. Очень уж многие готовы дорого заплатить, чтобы он никогда не вырос и не стал вождем. Правда, у вас, похоже, нет недостатка в защитниках.
Пока он говорил, через кусты к нам продирались люди. Мужчины со странными, экзотическими рисунками на лицах, руках и телах. Мужчины, одетые в невообразимые костюмы из шкур, перьев и металла, в шлемы, делавшие их похожими на выходцев из Иного мира: полузверей-полулюдей. Я сидела на земле, держала голову Брана на коленях, наблюдала за их приближением и чувствовала, как глупая улыбка облегчения невольно расцветает у меня на губах. А когда я обернулась, Киаран уже исчез. Рядом же со мной тяжело осел на землю Альбатрос.
— Господи Иисусе! — Это, конечно, Змей, судя по кожаной куртке и рисункам на лбу и запястьях. — Что с ним случилось? — Он опустился перед Браном на корточки и быстро ощупал запекшуюся кровь на его голове. — Рана глубокая, и ей уже несколько дней. Ты знаешь, что он сказал бы.
Люди, окружившие нас в темноте, заворчали.
— Спроси ее, — еле слышно посоветовал Альбатрос. — Спроси Лиадан.
Змей вперил в меня пронзительный взгляд.
— Думаешь, тебе удастся его спасти? — требовательно спросил он. Люди вокруг смолкли.
Теперь, сидя на земле, я чувствовала себя неимоверно усталой и слабой. Голос Змея, казалось, доносился издалека, мой собственный, прозвучавший в ответ, казался чужим.
— Ну конечно, смогу, — ответила я с напускной уверенностью. — Но нам нужно спешить. Необходимо доставить его в безопасное место. Подальше от земель Эамона. Я хочу отправиться туда, где мы уже когда-то останавливались. Ты знаешь, что я имею в виду. Туда, где стоячие камни. Где пещера под холмом.
Змей кивнул.
— Далековато, — произнес он.
— Знаю. Но нам необходимо быть именно там. Альбатросу тоже нужна помощь. У него искалечены руки. И…
Джонни снова заплакал, на этот раз совсем тихонько, словно говоря «Вы меня что, совсем не слышите? Я устал, я мокрый, голодный, и я все это уже говорил!»
По толпе снова пробежал шепоток, кто-то присвистнул.
— Ребенок! — пораженно выдохнул Змей. — Твой? Ты прошла через топи с ребенком на спине?!
— Мой сын.
Кто-то снова присвистнул.