Что-то молчание затянулось.
— Присаживайся, отче, — указываю на кресло.
Оказалось, у царя и главного попа были весьма дружеские и одновременно рабочие отношения. Можно сказать, что они союзники. Поэтому наедине Федя и Иоаким обходились без лишних церемоний. Кошка между ними пробежала только в последний год, когда патриарх начал противиться некоторым реформам.
— Я понял твоё недовольство, государь. Со стороны показалось, будто мы не хотели усмирить стрельцов. Однако это не так, — произнёс священник, расположившись в кресле. — Кто-то стал мутить воду задолго до бунта. Мне доложили, что еретики начали собираться в Москве, когда ты занемог. Эти ироды, не стесняясь, призывали служилых людей вернуть старые обряды. Более того, их поддерживают и некоторые бояре. Моих людей просто выгнали из Бутыркино после начала волнений. Когда толпа ворвалась в Кремль, я пытался её урезонить, но всё бесполезно. Уж больно народ был зол и почуял запах крови. Раскольники тоже пришли в Кремль, а ещё предложили провести «прения о вере». Твоё появление охолодило горячие головы. Но Никитка Пустосвят[1] со товарищи никуда не делся и требует всенародного обсуждения. Трогать его сейчас опасно, но и медлить нельзя.
Глупо обвинять Иоакима в трусости. Может, он и решил воспользоваться ситуацией для своего усиления, но пытался-таки остановить стрельцов. Это мне сообщил Голицын. Значит, я поторопился, прилюдно выказывая патриарху недовольство. Ничего, потерпит. А вот информация о происках еретиков изрядно напрягает. Раскол произошёл недавно, и сторонников старой веры сейчас хватает. Того же Аввакума сейчас держат в застенках и собираются сжечь.
Вот такие пироги с котятами. Этот фактор я совершенно не учитывал. А ведь это ещё один геморрой, который не смог решить ни один царь. Натворили дел папаша с Никоном. И с раскольниками придётся что-то делать.
Сущность Феди склонялась к силовому методу. Я же, основываясь на послезнании, думаю договориться. Только как? Сожжение одного из лидеров церковной оппозиции точно не простят. Да и без этой жути разногласий хватает. Отступать тоже не вариант, здесь уже свои не поймут. Ладно, будем есть слона по кусочкам.
— Кто из бояр поддерживает раскольников? — решаю провентилировать весьма важную тему.
Аввакум открыто критиковал не только церковь, но и царя. Вельможи это прекрасно знают, а значит, ситуация сложнее. Религия и измена — вещи совершенно разные.
— Князь Хованский со старшим сыном Андреем точно в сговоре с еретиками. Есть подозрения относительно Василия Прозоровского, — ответил патриарх. — Остальные людишки не особо важные.
Угу. Хватит одного Ивана Андреевича Тараруя Хованского. Прозвище его переводится как «пустомеля». Однако нужно учитывать влияние князя среди военных. У него действительно хватает заслуг, и пусть забавная кличка никого не смущает. Если человек такого масштаба начал интриговать, то его надо опасаться.
На некоторое время задумываюсь, выслушав доклад патриарха. Тот не сообщил ничего нового, а аккуратно выгородил своё бездействие во время бунта. Ну и сдал князей, решивших мутить воду.
— Напиши всё на бумаге и завтра передай Савве. Может, чего вспомнишь или мысли новые появятся, — поясняю удивлённому собеседнику: — Отец Симеон[2] обучал меня такому методу. Если надо понять суть, но сразу не получается, то собираешь все данные и думаешь.
При упоминании Фединого наставника патриарх слегка нахмурился, но кивнул. Не любили церковные иерархи литовского выскочку. Плюс он был западником, привившим свои взгляды всем детям царя Алексея Михайловича.
Полоцкий действительно обучал подопечного основам анализа, пусть и весьма наивного, если смотреть из будущего. Поэтому я не особо привираю, и Иоаким мне поверил.
— Вскоре встреча с Думой. Жду тебя там, — решаю технично выпроводить гостя. — В церковь я пока не ходок. Поэтому помолимся в палатах, дабы возблагодарить бога за посланную милость. Если бы мы не урезонили стрельцов, то всякое могло случиться.
Смотрю вслед уходящему попу и погружаюсь в нелёгкие мысли. Получается, что заговор или интрига гораздо более многослойны, чем казалось сначала. Убиты князь Долгоруков с сыном, возглавлявшие Стрелецкий приказ. Это что-то типа Росгвардии моего времени. Также устранены Григорий Ромодановский — один из лучших полководцев страны, и Иван Языков — соратник царя, возглавлявший Оружейную палату с приказом Золотого дела.
Последний являлся одним из трёх фаворитов Феди наряду с Голицыным и Алексеем Лихачёвым, который сейчас лечится после избиения стрельцами. И если Матвеева и Нарышкиных не жалко, то среди остальных убитых страна потеряла десяток толковых управленцев. Добавьте к этому непонятные заигрывания Хованского и Прозоровского со старообрядцами.
Но и это ещё не всё. Кто-то убил царского лекаря Стефана фон Гадена, известного здесь как Данила Фунгадин. Немец, на самом деле крещёный еврей из Польши, перешёл дорогу многим. Он раздражал уважаемых людей, выпячивая богатство и хвастаясь близостью к царской семье. Именно его не мешало бы допросить в первую очередь. Слишком много странностей происходило с моим лечением в последние дни. Значит, врача убрали осознанно.
Ко всему прочему пропал царский аптекарь Христиан Энглер. Это человек, который готовил лекарства по рецепту царского лекаря. Не удивлюсь, если немец тоже мёртв, хотя его ищут. Многие иностранцы во время бунта попрятались на Кукуе, поэтому товарищ мог просто залечь на дно. Только здесь не Брюгге, а Москва 1682 года.
И как быть? Кому доверять? Один персонаж говорил — верить нельзя даже себе. Что вполне естественно в моей ситуации. Память Фёдора — это хорошо. Вернее, это уже неотъемлемая часть меня. Слишком много странностей происходило около трона, на что царь не обращал внимания. Человек действительно доверял своим людям и многим главам приказов. Только моя прогрессирующая паранойя придерживается иного мнения. Мне бы сейчас не помешал специалист вроде партайгеноссе Мюллера. Боязно доверять расследование одному Голицыну, не имея надёжных источников информации.
Может, уравновесить князя, создав комиссию? Добавить туда кого-нибудь из выживших Нарышкиных или их людей? Хотя им сейчас не до подобных развлечений. Вчера убили Афанасия и Ивана, а глава рода — Кирилл — еле избежал расправы.
Чего-то я погрузился в свои мысли и не заметил, как заснул. Открываю глаза и вижу перед собой улыбающегося Савву.
— Долго я спал?
— Почитай часа два, государь. Часы на Спасской башне только полдень отбили, — сразу ответил дядька.
Я было дёрнулся, вспомнив про встречу с боярами. Но тут же вторая сущность меня притормозила. Мол, Дума никуда не денется, а товарищам вообще полезно немного подождать и понервничать. А ты, вообще-то, царь и самодержец земли русской.
— Давай умываться и одеваться, — говорю дядьке. — И попить чего принесите, лучше квасу.
Не успел я произнести фразу, как в спальне появилась Аксинья с чаркой в руке.
— Испей, отрада наша. Сама ставила седмицу назад.
Хорошо! Протираю заросшее лицо и довольно улыбаюсь. Давненько я такого не пил. Последний раз у покойной бабушки в деревне чуть ли не тридцать лет назад.
— Как оденусь, зови рынд, — допиваю квас и отдаю чарку няньке. — Они там не разбежались часом?
Сладкая парочка одновременно фыркнула, оценив царский юмор.
— Наоборот, прибежали другие прогульщики. Бдят вместе с остальными, — ответил Савва, а Аксинья просто кивнула.
— Гнать взашей! — произношу тихо, но зло. — У меня есть только четверо рынд!
— Исполню, государь, — поклонился дядька, а в комнату влетел Ефим, притащив целый ворох одежды.
Мудрить мы не стали, выбрав расшитый золотом кунтуш и пояс серебряного цвета. Далее произошла небольшая заминка, когда мы надевали сапоги. С ногами надо что-то решать, хотя опухоль немного спала. Пока же приходится носить обувь на несколько размеров больше. На голову пришлось надеть шапку, похожую на Мономахову, но называемую «сибирской». Это более простой вариант головного убора, предназначенный для рядовых дел. В дороге или на охоте царь пользовался более практичными вещами. Эта же всё-таки более декоративная. Ещё и на голове еле держится, надо ловить баланс, чтобы не упала.
Кстати, для вечно больного Федя оказался весьма подвижным товарищем. Он любил не только конные прогулки, но и охоту. Причём отлично стрелял из лука и умел обращаться с копьём. Саблей я нынешней тоже махать умею, вон даже специфические мозоли не успели сойти. В прежней жизни подобных навыков у меня не было. Очень интересно посмотреть, как отреагирует на них сознание. Сохранится ли прежняя моторика, заложенная годами тренировок? Не о том думаю. Пора готовиться к важнейшей встрече.
Как раз в спальню вошла четвёрка донельзя довольных молодцов, обряженных в парадные одежды. Интересно, а где их бердыши?
— Здравствуй, государь! — дружно рявкнули парни, поклонились и перекрестились на образа. — Дай бог тебе здоровья!
— Федя, я тут в недоумении, — решаю уточнить важный вопрос и обращаюсь к Апраксину. — А где супружница моя и твоя сестрица? Чего-то я её вчера не заметил.
Молодой человек сразу покраснел и дёрнулся, будто от удара. Но быстро пришёл в норму и ответил:
— Так в Лавре она, на богомолье уехала пять дней назад. После Марфа должна посетить Никитский монастырь. Прикажешь вернуть её? Я быстро!
Судя по решительному виду, парень готов метнуться в Сергиев Посад прямо сейчас.
— Остолоп, ты, Федя, — говорю ласково под смешки остальных рынд и нянек. — Кто же человека с богомолья вытаскивает? Может, сестра твоя моему выздоровлению способствовала. Отмолила грехи, и господь послал мне исцеление. А ты хочешь её остановить.
Чую, что ляпнул очередную дичь. Присутствующие сначала посмотрели на меня с недоумением, затем их лица просветлели, и они начали истово креститься. Пришлось тоже осенить себя крёстным знамением. А вообще, надо следить за языком. Ведь всем рот не закроешь, и сразу пойдут слухи. Шутить тоже надо дозированно.