Это был, конечно, еще один вариант плана – что старого мистера Догара хватит инфаркт, когда Рахул будет изводить его любовной страстью. Но вторая миссис Догар твердо решила, что она не будет ждать целый год, пока это случится естественным путем, – уж слишком скучно и утомительно. Если это произойдет в ближайшее время, то отлично. Если нет, то всегда есть клюшка для гольфа и финал в раздевалке; в этой версии самым забавным для миссис Догар представлялось то, как они наконец найдут его тело.
Она сообщит, что ее муж не вернулся вечером домой. Они найдут его машину на стоянке клуба «Дакворт». Обслуживающий персонал расскажет, что произошло после того, как Догары поужинали; несомненно, мистер Сетна поделится более интимной информацией. Вполне возможно, что никому не придет в голову искать мистера Догара в его шкафчике, пока тело не начнет вонять.
Но вариант с бассейном также занимал Рахула – чета Баннерджи поведает властям, что старый дурак имел склонность к нырянию в бассейн. Сама миссис Догар всегда может подтвердить: «Я же вам говорила». Для Рахула проблемой в этом варианте будет то, как сохранять невозмутимый вид. А слух, что старый мистер Догар писает на бугенвиллеи, был уже запущен.
Когда смущенный мистер Догар появился в клубе «Дакворт», чтобы забрать свой автомобиль, он обратился в апологетических тонах к полному неодобрения мистеру Сетне, кому сама идея мочеиспускания на открытом воздухе была отвратительна.
– Я что, показался вам очень пьяным, мистер Сетна? – спросил почтенного стюарда мистер Догар. – Крайне сожалею, если я вел себя неподобающе.
– Ничего не было на самом деле, – холодно ответил мистер Сетна.
Он уже сказал главному садовнику о бугенвиллеях. Придуроксадовник подтвердил, что больны только отдельные участки зарослей. Мертвые бугенвиллеи были только на грине с пятой лункой, а также на грине с девятой; оба этих грина не были видны из обеденного зала «Дакворта» и из хранилища клюшек для гольфа, их не было видно и из Дамского сада. Что касается бугенвиллей, окружавших Дамский сад, то там был только один «слепой» участок, что наводило на определенные размышления, поскольку он не просматривался ниоткуда. Это дало мистеру Сетне основания поверить уринной версии миссис Догар, что якобы бедный старый мистер Догар мочится на цветы!
Старому стюарду никогда бы не пришло в голову, что в деле мочеиспускания замешана женщина – пусть даже представленная такой вульгарной разновидностью слабого пола, как миссис Догар. Но убийца не была новичком в предвосхищении того, что когда-нибудь может произойти. Она систематически умерщвляла бугенвиллеи в течение нескольких месяцев. Новой миссис Догар нравилось носить платье по многим причинам, в том числе и потому, что в нем можно было обходиться без нижнего белья. Если Рахул и вспоминал о своем исчезнувшем пенисе, то лишь в связи с удобством писания на открытом воздухе. Но в склонности миссис Догар поливать мочой некоторые менее обихоженные участки с бугенвиллеями не было ничего от прихоти. За приверженностью миссис Догар к этой странной привычке крылись большие планы на будущее. Еще до того, как несчастный мистер Лал натолкнулся на нее, когда она сидела на корточках в бугенвиллеях неподалеку от роковой девятой лунки (которая в результате и определила судьбу мистера Лала), Рахул составил план.
В своей сумочке миссис Догар уже несколько недель носила банкноту в две рупии с напечатанным на машинке посланием даквортианцам:
БУДУТ НОВЫЕ УБИЙСТВА ЧЛЕНОВ КЛУБА, ЕСЛИ ДХАР ОСТАНЕТСЯ ЕГО ЧЛЕНОМ
Она всегда предполагала, что легче всего будет убить кого-нибудь из даквортианцев, кто наткнется на нее, писающую, в одном из этих отдаленных уголков. Ей казалось, что это случится поздно вечером, в темноте. Она представляла себе кого-то помоложе, чем мистер Лал, – вероятно, кого-нибудь, кто выпил слишком много пива и побрел по курсу ночного поля для гольфа, движимый той же нуждой, что привела туда и миссис Догар. Она представляла себе краткий флирт – в самом лучшем виде.
«Так! Вам тоже надо отлить? Если скажете, почему вам нравится делать это на свежем воздухе, то скажу про себя и я». Или, может, так: «А что еще вам нравится делать на открытом воздухе?»
Миссис Догар также представляла, что можно допустить какие-то поцелуи и немного ласк; она любила ласки. Потом она убьет его, кем бы он ни был, и засунет ему банкноту в две рупии в рот. Она никогда не душила мужчину, но не сомневалась, что с ее силой рук она сможет сделать это. Ей не очень-то нравилось душить женщин – она получала большее удовольствие, нанося сильный удар тупым предметом, – но она собиралась задушить мужчину, потому что хотела проверить, верна ли легенда о том, что, когда мужчина близок к смерти от удушья, у него случается эрекция и эякуляция.
Увы, встреча со старым мистером Лалом не одарила миссис Догар ни кратким флиртом, ни новизной ощущений при акте удушения. Миссис Догар была настолько ленива, что редко сама себе готовила завтрак. Несмотря на то что мистер Догар официально ушел со своего поста, он уезжал спозаранку в свой офис, и миссис Догар порой в этот ранний час справляла малую нужду на поле для гольфа, пока на фервеях не появлялись самые рьяные игроки. Потом она пила свой чай, пробовала фрукты в Дамском саду и отправлялась в фитнес-клуб, чтобы поднимать тяжести и прыгать со скакалкой. Старый мистер Лал, атаковавший ранним утром бугенвиллеи в районе девятого грина, застал ее врасплох.
Она только что закончила свои отправления, поднялась из цветов и увидела, как навстречу ей сквозь листву и ветви бугенвиллей продирается этот старый пердун. Мистер Лал искал место в густых зарослях, куда можно поставить дурацкий мячик для гольфа. Когда он поднял голову, вторая миссис Догар стояла прямо перед ним. Она так напугала его, что на мгновение ей показалось – он самостоятельно вот-вот отправится на тот свет. Он схватился за сердце и отшатнулся от нее.
– Миссис Догар! – воскликнул он. – Что с вами? К вам кто-то… приставал? – Так он и подал ей идею, поскольку ее платье все еще было задрано к бедрам. В смятении она оправила платье. (На ужин она наденет сари.)
– О, мистер Лал! Слава богу, это вы! – воскликнула она. – Надо мной надругались!
– Что за мир, миссис Догар! Как я могу вам помочь? – воскликнул старик. – На помощь! – возопил он.
– О нет, пожалуйста! Не надо свидетелей – я этого не перенесу, мне так стыдно! – призналась она ему.
– Но как мне вам помочь, миссис Догар? – спросил мистер Лал.
– Я не могу идти, – призналась она. – Они сделали мне больно.
– Они! – воскликнул старик.
– Вы не можете одолжить мне одну из ваших клюшек? Я попробую опереться на нее, как на трость, – сказала миссис Догар.
Мистер Лал готов был вручить ей клюшку айорн-девять, но передумал.
– Клюшка поттер больше подойдет! – заявил он.
Бедный мистер Лал запыхался от короткой пробежки к своей сумке для гольфа и спотыкливого возвращения к даме сквозь перепутанные, надломанные ветви и растерзанные цветы. Он был коротышкой рядом с миссис Догар; она оперлась своей большой рукой на его плечо – клюшка в другой руке – и посмотрела поверх головы старика на грин и фервей. Там никого не было.
– Вы можете подождать на грине, пока я подгоню гольф-кар, – предложил мистер Лал.
– Да, спасибо, идите вперед, – сказала она.
Он целенаправленно подался вперед, но она не отставала; прежде чем он добрался до грина, она хладнокровно ударила его, попав прямо в точку за ухом. Когда он упал, она ударила его прямо в висок, в тот, что был ближе к ней, но глаза мистера Лала были уже открыты и неподвижны. Вероятно, он был убит с первого удара.
В своей сумочке миссис Догар без труда отыскала банкноту в две рупии. Уже двадцать лет она держала мелкие купюры на зажиме колпачка от серебряной шариковой ручки, который украла из коттеджа на пляже в Гоа. Этот глупый сувенир был у нее даже хорошо начищен. «Карманный зажим», как тетушка Промила называла это, по-прежнему с идеальной плотностью держал несколько банкнот, а блестящий серебряный колпачок легко обнаруживался в сумочке; она ненавидела, когда мелочь терялась в кошельке.
Она засунула банкноту в две рупии в раскрытый рот мистера Лала; к ее удивлению, когда она закрыла ему рот, тот снова открылся. Никогда прежде она еще не пыталась закрыть рот умершего человека. Она полагала, что части тела умерших достаточно послушны; как-никак у нее, безусловно, был опыт, как управляться с конечностями: иногда рисовать на животе жертвы мешали локоть или колено и она легко отодвигала их.
Отвлекшись на проблему с открывающимся ртом мистера Лала, она допустила одну небрежность. Она сунула оставшиеся мелкие купюры в сумочку, но уже без изрядно попутешествовавшего колпачка авторучки; он, должно быть, упал в бугенвиллеи. Позже она так и не нашла его – последний раз она держала в руке колпачок там, в бугенвиллеях. Видимо, полиция в настоящее время ломает голову над колпачком; вдова Лала, вероятно, сказала им, что колпачок от авторучки не принадлежал мистеру Лалу. Миссис Догар предположила, что полиция могла даже сделать вывод, что ни у одного убитого даквортианца не могло быть такой ручки; она хоть и была сделана из чистого серебра, но это ее достоинство сводилось на нет крайне безвкусной гравировкой со словом «Индии». Рахул находил забавными безвкусные вещицы. Рахулу было также в забаву представлять, сколь бесполезны попытки полиции выследить миссис Догар, поскольку колпачок авторучки будет просто еще одним звеном в цепи бессмысленных улик.
Одна маленькая трагедия
После того как мистер Догар извинился перед мистером Сетной и забрал свою машину со стоянки клуба «Дакворт», старому стюарду позвонила миссис Догар:
– Мой муж еще там? Думаю, нет. Я хотела напомнить ему о том, что у нас изменился план, – он такой забывчивый.
– Он был здесь, но уже уехал, – проинформировал ее мистер Сетна.