– То, что ты тут устроил, довольно грубо и неуклюже, – сказала вторая миссис Догар.
– Я устал пытаться игнорировать тебя, – сказал ей актер. – Мне надоело притворяться, что я не знаю, кто ты… кем ты была, – добавил Дхар, но при этих словах ее пожатие осталось таким же ровным и мягким, ее тело продолжало послушно следовать за актером.
– О господи, какой ты провинциал! – сказала миссис Догар. – Разве мужчина не может стать женщиной, если захочет?
– Да, от этого явно захватывает дух, – сказал Инспектор Дхар.
Миссис Догар спросила его:
– Ты не издеваешься?
– Конечно нет! Я просто вспоминаю, – ответил актер. – Двадцать лет назад у меня не хватило смелости подойти к тебе – я не знал, с чего начать.
– Двадцать лет назад я был незавершенным, – напомнил ему Рахул. – Если бы ты подошел ко мне, что бы ты сделал?
– Честно говоря, я был слишком молод, чтобы думать о каких-то действиях, – ответил Дхар. – Пожалуй, я просто хотел тебя видеть!
– Не думаю, что видеть меня – это все, что ты сегодня имеешь в виду, – сказала миссис Догар.
– Конечно нет! – сказал Инспектор Дхар, но он не мог собраться с духом, чтобы сжать ее руку; она была такой сухой, прохладной и легкой на ощупь и в то же время очень плотной.
– Двадцать лет назад я пытался подойти к тебе, – признался Рахул.
– Должно быть, это было слишком тонко для меня, – по крайней мере, я не уловил, – заметил Джон Д.
– В «Бардезе» мне сказали, что ты спишь в гамаке на балконе, – сказал Рахул. – Я отправился к тебе. Ты спал под сеткой от москитов – только нога торчала наружу. Я взял в рот большой палец твоей ноги. Пососал его – а точнее, укусил тебя. Но это был не ты. Это был доктор Дарувалла. Мне было так противно, я больше никогда такое не пробовал.
Это был не тот разговор, которого ожидал Дхар. Варианты диалога Джона Д. не предполагали реплик на такой сюжет, но пока актер пребывал в растерянности от услышанного, музыканты выручили его; они заменили танец на более быстрый. Пары гурьбой потянулись с танцпола, включая Нэнси с мистером Догаром. Нэнси отвела старика к его столу; когда она усадила его на место, он еще тяжело дышал.
– Кто ты, дорогая? – нашел он все-таки в себе силы спросить ее.
– Миссис Пател, – ответила Нэнси.
– А… – сказал старик. – А ваш муж… – Мистер Догар имел в виду вопрос: чем муж занимается? Сотрудником какой гражданской службы он является? – вот что интересовало его.
– Мой муж – мистер Пател, – сказала Нэнси.
Оставив его одного, она как можно осторожнее подошла к столу, где сидели Фарух с женой и заместитель комиссара.
– Не думаю, что она узнала меня, – сказала Нэнси, – но я не могла смотреть на нее. Она все такая же, только старая.
– Они танцуют? – спросил доктор Дарувалла. – Притом разговаривают?
– И танцуют, и разговаривают – это все, что я знаю, – сказала Нэнси сценаристу. – Я не могла смотреть на нее, – повторила она.
– Все в порядке, милая, – сказал заместитель комиссара. – Тебе больше ничего не нужно делать.
– Я хочу присутствовать при ее задержании, Виджай, – сказала Нэнси.
– Ну, не факт, что мы ее задержим там, где ты будешь, – ответил детектив.
– Нет, пожалуйста, позволь мне присутствовать при этом, – сказала Нэнси. – Молния у меня застегнута? – вдруг спросила она, поворачиваясь спиной к Джулии.
– Ты отлично застегнута, дорогая, – сказала ей Джулия.
Мистер Догар, сидя в одиночестве за своим столом, потягивал шампанское и переводил дух, а мистер Сетна потчевал его закусками. Миссис Догар и Дхар танцевали в той части зала, где мистер Догар не мог их видеть.
– Было время, когда я хотел тебя, – сказал Рахул Джону Д. – Ты был красивым мальчиком.
– А я все еще хочу тебя, – сказал Дхар.
– Похоже, ты хочешь всех, – сказала миссис Догар. – Кто эта стриптизерша? – спросила она его.
В заготовленном диалоге ответа на это у Дхара не было.
– Просто стриптизерша, – ответил Дхар.
– А кто эта толстая блондинка? – спросил Рахул.
Для ответа на этот вопрос у доктора Дарваллы была заготовка.
– Это старая история, – ответил актер. – Кое-кому бывает трудно уйти.
– У тебя же есть выбор, – сказала ему миссис Догар, – женщины, более молодые женщины. Что тебе нужно от меня?
Это был момент в диалоге, которого и опасался актер; тут сценарию Фарруха требовался качественный скачок в сторону убедительности. Актер весьма сомневался в предстоящей ему роли.
– Мне нужно кое-что узнать, – сказал Дхар Рахулу. – Действительно ли твое влагалище сделано из того, что раньше было пенисом?
– Не груби, – сказала миссис Догар и рассмеялась.
– Хорошо, я попробую спросить по-другому, – согласился Джон Д. Смех миссис Догар стал еще неудержимей, и ее руки так сжали его, что он впервые почувствовал, какие они сильные. Подбодренный ее смехом, Дхар продолжал: – Ну, если не прямо, а косвенно, я бы мог спросить так: что ты чувствуешь своей вагиной? Я имею в виду, это похоже на ощущения пениса?
Актер замолк – он не мог заставить себя продолжать. Диалог сценариста буксовал – Фаррух часто небрежничал в этом.
К тому же миссис Догар перестала смеяться.
– Значит, тебе просто интересно – что это такое? – спросила она. – Тебя привлекает необычность этого.
На шее Рахула проявилась опаловая капля пота и, прокатившись вдоль тонкой синей вены, быстро скрылась в ложбинке между упругими грудями. Джон Д. подумал, что не так уж он и умотал партнершу. Он надеялся, что теперь можно действовать. Он довольно крепко приобнял миссис Догар за талию, и она послушно последовала за ним. Когда, переместившись, они оказались в поле зрения мужа миссис Догар и мистера Сетны, Дхар увидел, что старый стюард понял его сигнал. Мистер Сетна быстро направился из обеденного зала в фойе, и актер снова вернулся с миссис Догар в более укромную часть бального зала.
– Я – актер, – сказал Джон Д. Рахулу. – Я могу быть кем угодно, кем ты хочешь меня видеть, – я могу делать все, что угодно. Ты просто должна нарисовать мне картинку. – Актер вздрогнул, ему придется сказать Фарруху спасибо и за эту туфту.
– Какое исключительное самомнение! Нарисовать тебе картинку чего? – спросила миссис Догар.
– Просто дай мне представление о том, что тебе нравится. Тогда я смогу это сделать, – сказал ей Дхар.
– Ты сказал «нарисуй мне картинку» – я слышала, как ты это произнес, – сказала миссис Догар.
– Я имел в виду, просто скажи мне, что тебе нравится – то есть сексуально, – сказал актер.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, но ты сказал «нарисуй», – холодно ответил Рахул.
– А разве ты раньше не был художником? Разве ты не ходил в художественную школу? – спросил актер. (Что, черт возьми, делает мистер Сетна? – думал Дхар: Джон Д. боялся, что Рахул почует неладное.)
– Я ничему не научилась в художественной школе, – сказала ему миссис Догар.
Стоя у распределительного шкафа за фойе, мистер Сетна обнаружил, что не может прочесть надписи на щитке с предохранителями, а очки он держал в ящике на кухне. Ему потребовалось время, чтобы решить, вырубать или нет все предохранители.
– Старого дурака, вероятно, убило током! – сказал детективу Пателу доктор Дарувалла.
– Постараемся сохранять спокойствие, – сказал полицейский.
– Если свет не погаснет, пусть Дхар импровизирует – если он такой замечательный импровизатор, – сказала Нэнси.
– Я хочу тебя не из любопытства, – внезапно сказал Дхар миссис Догар. – Я знаю, что ты сильная, я думаю, что ты агрессивная, я считаю, что ты способна настаивать на своем. – (Это был худший из диалогов доктора Даруваллы, подумал актер, просто шаги вслепую.) – Я хочу, чтобы ты сказала мне, что тебе нравится. Я хочу, чтобы ты сказала, что мне делать.
– Хочу, чтобы ты подчинился мне, – сказал Рахул.
– Можешь связать меня, если хочешь, – согласился Дхар.
– Нет, мне этого мало, – сказала миссис Догар.
Затем бальный зал и весь первый этаж клуба «Дакворт» погрузились во тьму. В коллективе музыкантов раздался общий вздох и послышались недовольные реплики, но музыка продолжалась, несмотря на свистки и шиканья; из обеденного зала донеслись несуразные аплодисменты. На кухне раздавались хаотические звуки. Затем ножи, вилки и ложки начали свои музыкальные экспромты в бокалах.
– Не пролей шампанское! – крикнул мистер Баннерджи.
Кто-то по девичьи засмеялся – видимо, Эми Сорабджи.
Джон Д. попытался поцеловать миссис Догар в темноте, но она опередила его; едва их рты соприкоснулись, как он почувствовал, что она поймала зубами его нижнюю губу. Удерживая его таким образом, она тяжело дышала ему в лицо; ее прохладные, сухие руки расстегнули молнию на его ширинке и принялись его гладить, пока он не отвердел. Дхар положил ладони на ее ягодицы, и они сразу напряглись. Тем не менее она продолжала сжимать зубами его нижнюю губу; это было болезненно, но не до крови. Согласно инструкции, мистер Сента на мгновение включил свет, а потом снова его вырубил; миссис Догар освободила Джона Д. от своих зубов и рук. Ширинку он застегнул сам. Когда вновь загорелся свет, миссис Догар и Дхар стояли порознь.
– Ты хочешь картинку? Я покажу тебе картинку, – тихо сказал Рахул. – Я мог бы откусить твою губу.
– У меня есть номера люкс в «Оберое» и в «Тадже», – сказал ей актер.
– Нет, я скажу тебе где, – сказала миссис Догар. – Я скажу тебе за ланчем.
– За ланчем здесь? – спросил Дхар.
– Завтра, – сказал Рахул. – Если бы я хотел, я бы мог откусить твой нос.
– Спасибо за танец, – сказал Джон Д.
Повернувшись, чтобы уйти, он испытал неловкость из-за своей эрекции и пульсирующей боли в нижней губе.
– Осторожно, только не опрокидывай столы и стулья, – сказала миссис Догар. – Ты такой же большой, как слон.
Именно слово «слон», произнесенное Рахулом, больше всего повлияло на походку Джона Д. Он пересек обеденный зал, все еще видя ее быстро исчезающую опаловую