Женщина, 56 лет:
— Знаете, я еле-еле к вам пришла.
— А зачем шли? Почему скорую не вызвали? — спрашивает Тамара Ивановна.
— Ну я же записывалась.
В груди болит уже второй день, ходит с трудом. Срочная кардиограмма. Ё-ё, инфаркт! Обезболивающее. Венозный доступ. Скорая приехала оперативно.
Но я-то ещё оперативней, поправил женщине в сердце, что нужно. А её всё равно увезли, понаблюдают в стационаре. Таков регламент, инфаркт — дело непредсказуемое.
В больницу!
Сильная одышка и частое сердцебиение у молодого парня. Ещё одна госпитализация в сосудистый центр. А потому, что у парня растяжение полости сердца, дилятационная кардиомиопатия, которая приводит к сердечной недостаточности.
В больницу!
Опухоль
Женщина, 45 лет, пришла на осмотр перед вакцинацией. Бывают приступы аритмии, гипертоническая болезнь, анемия средней степени тяжести, сниженный гемоглобин. Тамара Ивановна категорична — марш на дополнительное обследование на предмет наличия опухоли.
Теперь смотрю я. Точно, опухоль желудка на ранней стадии. Убрал конечно. Всё, дополнительное обследование ничего не даст. Чисто!
Обход
А после обеда — обход участка по вызовам. Тяжёлое это дело, полдня по разным адресам на районе ходить. Но Тамара Ивановна привычная, всю жизнь так ходит. Надо её кстати тоже полечить! Хотя я рядом, автоматом всё происходит.
На первом адресе в списке — молодая девушка, 25 лет, с ног до головы покрытая зеленкой. Извиняется, что вызвала врача, но появиться в таком виде в поликлинике не посчитала возможным по эстетическим соображениям. Ребенок принес из детсада ветрянку, которой мама не болела. Сидят обе раскрашенные в мелкий зелёный цветочек. Красота! Тамара Ивановна улыбается, выписывает больничный, лечение и прощается.
Слова поддержки
Звонок в дверь, здесь Тамару Ивановну уже давно ждут. Женщина 65 лет с раком прямой кишки и метастазированием на коже живота. Женщина в сознании, от обезболивания отказалась, в глазах полный контроль над своим состоянием и взгляд полной безнадежности. Что можно сделать? Ничего, и все это понимают. Но врача вызвал муж, который боится остаться один и лично я его понимаю.
Слова поддержки, рекомендации по питанию. Э-э-э, нет! Так не пойдёт! А дела⁈ И я полностью зачищаю у женщины все поражённые раком клетки. Все до единой. Она откидывается на подушке и засыпает в изнеможении. Вот так!
Шок у всех! Боль ушла. Но нам уже пора дальше.
Детина
Крайний адрес в списке. Пятый этаж без лифта. Мужчина с утра позвонил в поликлинику и вызвал врача, мол, высокая температура, сам прийти не могу. Дверь открывает детина лет 50-ти, морда шире дверного проёма и уже чуть поддатый:
— Ой, доктор, так далеко идти до поликлиники, да и неохота. Я тут анализ мочи собрал, Вы мне направление давали, все равно же идёте туда, захватите мою баночку!
Тамара Ивановна молча берёт баночку с мочой детины и мы уходим. Она давно привыкла к таким приколам, даже не реагирует на такое откровенное презрение к себе и своей работе. Но я-то не привык! После того, как ты, сволочь, прямо сейчас за дверью в штаны наложишь, держи ещё и лютую диарею на месячишко. И отныне любой твой звонок в Поликлинику №2, будет крайним в твоей жизни.
Н-да, какой-то ненастоящий я доктор, кажется. Одних лечу, других умерщвляю, а третьих в очередь на умерщвление ставлю. Ну да ладно, я же клятву Гиппократа не давал.
Сюжет 14. Чудеса излечения — товар штучный
Душа и тело
Лето 2011 года.
Кубань, рядом с городом Кропоткинским.
— То что ты, Вася-Василёк, к докторше этой прилип в московской поликлинике, то неплохо, посмотрел, как это бывает. Но не по рангу тебе это всё. Ты же василиск и можешь то, что никто не может! И убивать и лечить.
Я удивлённо смотрю на отца. Какие-такие ранги? Я же врач-самоучка, почти ничего ещё не знаю и не умею. Отец внимательно выслушивает меня про мои лекарские устремления и эксперименты и теперь говорит:
— А тебе и не надо знать. Я вот, Васечка, только здесь понял, как я нашу Тасечку от глухонемоты вылечил. Ведь ничего и не делал специально, а просто рядом был. Или она со мною. И ты также домохозяйку свою вылечил от старческих хворей. И ту девочку от заикания. Просто был с ними рядом и малой частичкой Дара им на души воздействовал.
— А при чем здесь их души? — спрашиваю я.
Отец делает паузу:
— А вот причём. Это я когда с этими, нашими, из куколек и вертепчиков, ну кого с Суда выгнали, здесь беседовал, тогда и понял. Они же считай все возрастные, по старческим болезням из жизни ушли, да ещё таким страшным — деменция, Альцгеймер, рассеянный склероз и пр. Это когда в конце жизни у людей мозги гниют и личность разваливается. А попали сюда и как огурцы. Гладенькие, моложавые, всё соображают, говорят складно. А почему?
— А почему? — эхом вторю я отцу.
— А потому, сынок, что здесь они не как все люди на Земле, а уже как энергетические структуры, без своего бренного тела, давно уже сгнившего на кладбище. Слышал небось как учёные «Тонкий мир» называют? «Мир энергетических структур», атеисты хреновы. Но ты в это не верь. С одной стороны они структуры конечно. Но души это, Вася, живые человеческие души. И я сейчас та душа. И ты, когда летаешь в трансе. Понимаешь?
— Не очень, если честно.
— Кхм! Вот почему люди умирают? А потому, что пока душа в теле, то бренное тело над бессмертной душою главное. В общем душа от тела сильно зависит. Пока тело молодое да здоровое, душе в нём ущерба нет. А вот как тело состарится, да заболеет, то и душу под себя подминает, пока та из него вон не вылетит на встречу с Богом и расправится за 9 дней. Но так у обычных людей.
Отец продолжает…
— А мы с тобою василиски и у нас с тобою — Дар. И он в душе. Поэтому у нас душа главнее тела изначально. И поэтому пока мы в человеческом теле, мы и сами никогда не болеем, и кто рядом с нами, тоже. Теперь понял?
А ведь прав отец, я уж и не помню когда болел. И в Кадетском интернате никто из ребят не болел, даже простудой. И у девочки-соседки заикание прошло. И в общаге спецфакультета АВР никто из курсантов не болел, когда я там жил, я бы знал.
— А ты, Васечка, в отличие от меня, ещё и управляешь Даром, когда в транс входишь. И если бы ты захотел, ты бы эту бабку в две секунды вылечил и омолодил. Но не человеческим врачеванием, а по нашему, как василиск, «Зеркало Зла».
— Это как⁈ — изумляюсь я.
— А так! Погружаешь её в глубокий транс. Это как гипноз, но обычный гипнотизёр так не сделает. А ты сделаешь, попробуй. В общем, как сам в транс погружаешься, так и её погружай. И сам за ней погружайся.
— А дальше?
— А что дальше? Вот она, перед тобой, вне своего тела. Молодая и здоровая, в самом наилучшем своём виде и возрасте. На пике здоровья и молодости. Как и эти мои, с Суда выгнанные, из куколек и вертепчиков.
Отец улыбается…
— А теперь возьми, да и «приголубь» её Даром. И посильнее! Так, чтобы сделать её душу главнее над телом телом. Ну как ты делаешь, когда убиваешь! Так и делай, только не доходи до края. Не убей, смотри! Очень больно ей будет, всё-таки аккумулированное человеческое Зло. Но ничего, потерпит. Это пройдёт. И потом выводи её из транса. И сам выходи.
— И что потом? Она что, сразу вылечится и помолодеет?
— Ну не сразу. Но да, именно так, вылечится и помолодеет. Через какое-то время. Может месяц, может два, процесс индивидуальный. Душа человека, она такая, любую телесную хворь победит, если ей волю дать и силы добавить. Гармония это! Хочется ей, вишь, душе, в здоровом и молодом теле жить. Она его таким и сделает сама себе. А ты ещё и помоги ей, как ты уже научился. Сердце ей потренируй, кровь покачай, печёнку почисти, пяточки почеши от роговых шишек. А там душа уже и сама всё сделает, не сомневайся. Вопрос времени.
— От роговых шишек, это ступни, а не пяточки, папа.
— Что ступни? Ах-х да, ступни. Ну всё, сынок, пора мне уже. Береги себя и приходи почаще. Я так тебя люблю.
— И я тебя, папа!
Дорохова
Москва.
Передо мною лежит на кушетке Марина Борисовна Дорохова. Вернее то, что от неё осталось. Любимая киноактриса старшего поколения, предмет обожания всех советских мужчин. Ей без малого 70 лет. Диагноз — органическое поражение головного мозга. Тотальная деменция, маразм. Больно смотреть. Скелет, обтянутый кожей. Совершенно недееспособная.
Как и когда это с ней случилось? Родные говорят, что до 60 лет проблем не было, а потом, как выключателем щёлкнули. Перестала узнавать людей, появилась агрессивность, судороги. Затем пришла смертельная худоба. Но она ещё жива, ресницы закрытых глаз подрагивают, почти невесомая рука, но ещё тёплая. И она меня слышит. Отлично! И я просто говорю ей:
— Спать!
И она мгновенно погружается в глубокий транс. Значит, туда же пора и мне.
Пришлось немало побегать, что бы добиться этой встречи вживую, без моих «штучек». Родственники актрисы были категорически против. И работники психо-неврологического интерната, в котором она сейчас содержится, тоже стояли насмерть. Но доброе слово и деньги открывают любые двери. И «молодому режиссёру» в конце-концов было разрешено таким странным образом (просто посидеть рядом!) набраться вдохновения.
Целых полчаса дали мне между процедурами. Много в мире чудаков. Какие только тараканы у них в головах не ползают. Но если они ещё и платят. Пусть!
Удар Злом
Я сижу в низком кожаном кресле, откинувшись на спинку. Руки на подлокотниках. Удобная позиция для погружения в транс. Лёжа конечно лучше, но и эта пойдёт. Меня этому хорошо научили в Кадетском интернате. Всё, полетел!
Осматриваюсь в пустоте.
Передо мною на кушетке лежит «донья Марта», роскошная молодая женщина сумасшедшей красоты. Сногсшибательное очарование! Чувственная, женственная, загад