Уэсли проносится мимо по направлению к триаде призраков и взмывает в воздух. Но стоит ему пересечь веревку, как сияющее золотое поле останавливает его. Уэсли летит по воздуху и спиной бьется об огромный надгробный камень.
Он валится в грязь лицом и затихает.
– Уэсли! – Вокруг Атласа вихрем вздымаются листья, он замахивается в воздух, и ветер сбивает шестерых послушников с ног, разбрасывая их в стороны. Мы бежим к Уэсли и переворачиваем его. Атлас трясет друга, но тот не открывает глаз.
– Он дышит? – спрашиваю я.
Атлас кивает, нащупав пульс.
– Нужно отвезти его к Еве.
Я перевожу взгляд с Уэсли на Кровавых чародеев и обратно.
– Надо вытаскивать его отсюда.
Вокруг нас по-прежнему рвутся снаряды чар. Мне кажется, я никогда не привыкну к мысли, что меня хотят застрелить. Я не могу представить, что Луна хочет сделать меня оружием. Зачем ломать меч, которым планируешь убивать?
– Айрис!
Она пробивается к нам, разбрасывая послушников налево и направо. Когда в нее попадают чары, она дергается, но ни одно заклинание не может пробить ее кожу. Увидев Уэсли, она кричит:
– Только не говорите, что он умер!
– Пока нет. Но ему нужно к Еве.
– Почему мы ее не взяли с собой? Какая же я дура…
– У нас нет времени на переживания, – перебивает ее Атлас. – Я всех вырублю, а ты отнесешь Уэсли в машину.
Я всегда мечтал не об огненной магии, а о способности телепортироваться – особенно сейчас, потому что тогда я смог бы спасти Уэсли. Но его здоровье зависит от моей удачи в бою, так что я следую за Атласом. Он уворачивается от чар, пытаясь одновременно создать вихрь. Марибель парит рядом, пинками вышибая жезлы из рук послушников. Она кидает самоцветную гранату в Джун, но силовое поле отбрасывает ее назад, и граната взрывается в воздухе. Я делаю глубокий вдох и набрасываюсь на послушников. Одна огненная стрела в того, кто прицелился в меня, вторая – в того, кто стреляет в Атласа. Еще один прыгает с дерева с сетью и пытается поймать Марибель. Я бросаю огненный шар, рассчитав так, чтобы он взорвался у послушника перед грудью.
Путь расчищен, прямо по плану, и я должен прорваться через силовое поле. Я запускаю огненный шар в надежде, что сила феникса сработает, но он летит обратно в меня с такой скоростью, что я не успеваю увернуться. Шар бьет в живот с дикой силой, выбивая воздух из легких. У меня нет иммунитета к собственной силе! Полезная информация, но очень невовремя.
Я лежу и смотрю в небо, когда оттуда падает Атлас. Он летит с высоты футов двадцать и шлепается на землю рядом со мной.
– Атлас! – рядом тут же оказывается Марибель.
– Я в порядке, Мари, – слабо говорит он.
В ее глазах гнев.
– Присмотри за ним, – велит она мне.
Марибель поднимает жезл и взмывает в воздух. Пощады послушникам не будет. На кладбище становится еще холоднее, как будто я оказался голым на заснеженной улице. Раздается пронзительный вой, такой жуткий, что я, кажется, никогда больше не засну. Он пронзает сердце, и мне становится ужасно одиноко. Как будто, если я сейчас умру, никто и не заметит.
Энклин замолк.
Над могилами родителей Луны из ниоткуда возникают два пятна черного света. Они превращаются в привидения, невероятно похожие на живых людей. Смотрят на Луну непонимающе, а потом – в ужасе. Женщина перед ними гораздо старше девушки, замучившей их до смерти. Марнетты пытаются взяться за руки, но руки проходят одна сквозь другую. Кружевные перчатки Луны начинают светиться. Привидения отступают, когда она приближается к ним, как хищник. Их губы шевелятся, но они не произносят ни единого слова. Лишь снова слышится тоскливый вой, из-за которого внутри разверзается пустота, как будто я никогда не знал счастья. Стэнтону и Дион тоже приходится непросто, в отличие от Джун, но они держатся за веревки, стискивая Марнеттов в кругу. Привидения бьются в силовое поле, как будто это дверь, которую можно открыть с другой стороны. Мистер Марнетт даже примеривается к полю плечом. Миссис Марнетт воет в лицо Дион. Дион закрывает глаза, но от песни привидения невозможно скрыться.
Герои не должны так легко сдаваться, но у меня уже нет сил. Не могу я жить такой жизнью. Даже если я швырну огонь, он все равно отскочит. С таким же успехом я мог бы быть обычным человеком без способностей.
Луна зажимает отца в угол, а Энклин тенью следует за ней с урной в руках. Она не говорит ни слова, просто хватает привидение за горло – перчатки начинают искриться – и вдавливает лицом в урну. Он не сразу оказывается внутри, и она давит и давит, будто отец – пара туфель, которую она пытается впихнуть в полный чемодан. Не проходит и минуты, как привидение оказывается в урне, чтобы вскоре раствориться окончательно. Привидение миссис Марнетт завывает еще громче и падает на колени. Луна кружит над ней, как гриф, и тоже заталкивает в урну. Энклин запечатывает сосуд и протягивает Луне.
От ее усмешки у меня по спине бегут мурашки.
– Убейте их, – говорит она в полной тишине.
Стэнтон, Джун и Дион бросают веревку, и силовое поле исчезает. В строю остались только мы с Марибель, Айрис занимается Уэсли и Атласом. Вот и все. Мы не только всех подвели, но и сами сейчас погибнем. Тут нас и убьют.
Стэнтон кидается на меня, я отвечаю огнем, но огонь задерживает его только на мгновение. Он хватает меня за шею и отшвыривает в сторону, мир вертится перед глазами, я лечу через все кладбище, пока не врезаюсь в очередное надгробие. Я пытаюсь открыть глаза, но то и дело вырубаюсь. Марибель завязла в рукопашной со Стэнтоном. Пока они перехватывают удары друг друга, но Стэнтон ускоряется и вдруг пинает ее в подбородок. Дион бежит ко мне, кричит, отращивая дополнительную пару рук, и бросается на меня. Я не успеваю ударить в ответ, но Айрис прыгает и перехватывает ее в воздухе, сбрасывая на землю.
– Хватай урну, – командует Айрис, когда один из новых кулаков Дион летит ей в лицо.
Я встаю, борясь с тошнотой и слабостью. Луна наблюдает за этим хаосом и даже не моргает, когда я подхожу.
– Тебе не хватает огня. Я была о тебе лучшего мнения, – говорит она.
– Однако я здесь.
– Здесь ты и погибнешь, маленькое чудо. – Она достает из ножен кинжал. Рукоять у него костяная, обгоревшая дочерна, а зазубренный клинок желтый. – Знаешь, что такое нож конца? – Энклин подходит к ней, и она отдает кинжал ему. – Я совершила страшную ошибку, мой милый Энклин. Я не ударила Батисту в сердце, когда убила его. Так что убей Эмиля правильно, чтобы мы навсегда покончили с этим родом.
Луна уходит с урной, и не успеваю я пошевелиться, как Энклин бросается на меня. Он упирается коленом мне в живот и замахивается ножом. Я перехватываю его запястье и пытаюсь вырвать кинжал. Внутри меня кричит феникс; он управляет мной с невиданной раньше силой, как будто его кровь чувствует, что наш огонь может погаснуть навсегда. Энклин побеждает, и кончик ножа касается моей груди. Я очень надеюсь, что Брайтон не смотрит, что у него хватило здравого смысла бежать отсюда. Я не хочу убивать этого человека, но я должен бороться за свою жизнь. Я истекаю пὀтом и ору, вызываю огонь и обжигаю руки Энклина. Золотое и серое пламя пожирает его рукава, он роняет кинжал и пытается загасить огонь.
Мне нет до него дела, я бегу за Луной. Я побит, но все еще двигаюсь достаточно быстро, чтобы ее догнать. Я прыгаю и валю ее на землю, урна падает из ее рук. Я вызываю огненную стрелу, целюсь, но Луна успевает сбить в сторону мое запястье, так что огонь уходит в пустоту. Луна бьет меня, кольцо рвет кожу на щеке. Господи, если я это переживу, ма меня убьет за то, что я поднял руку на пожилую женщину, пусть даже такую гадкую. Я тычу ее в лицо, но этого не хватает, чтобы от нее отцепиться. Сколько же всего она претерпела, что так держит удар?
Я откатываюсь в сторону, хватаю урну и бегу обратно к машине. Уворачиваюсь от приходящих в себя послушников, изо всех сил держусь за урну. Черт, почему я с такой сноровкой в футбол не играл? Стэнтон заступает мне дорогу – лицо у него в крови. Марибель целится в Джун из жезла. Это отвлекает, и она падает на землю. Дион и Энклин возникают у меня за спиной. Луна тоже приближается.
– Только подойдите, и я все вылью, – говорю я, пытаясь открыть урну. Они ржут надо мной, будто знают, что ничего не выйдет. – Ладно, ладно. Держитесь подальше, иначе я ее сожгу.
Они затихают.
– Отдай, – говорит Луна.
Песня феникса теснится внутри меня и вырывается наружу, руки охватывает огонь, яркий, как никогда раньше. Это крылья. Настоящие крылья из серого и золотого огня. Я взмываю, когда Стэнтон бросается на меня. Ноги болтаются в воздухе. Я что, реально лечу? Это совсем не так просто, как я воображал, скорее похоже на самое страшное подтягивание в жизни, но я не могу упасть, пока урна у меня, так что я стараюсь изо всех сил, чтобы подняться на высоту дерева.
– Ловите его! – кричит Луна.
Я дергаюсь, выставляя перед собой кулак, и мчу вперед. Ветер и пламя бушуют вокруг. Я крепко держу урну и вылетаю с кладбища. Счастье сильнее страха в кои-то веки.
Двадцать семь. Падение Брайтон
Серо-золотое пламя вспыхивает в ночи, и Эмиль взлетает, как комета.
Я отвлекаюсь от камеры, когда мимо пролетает брат, овладевший моей любимой силой. И давно он понял, что умеет так? А зачем скрывал – чтобы в один прекрасный момент взлететь в зенит славы? В отличие от него, я не убегаю с поля боя. Пусть возвращается в Нову и прячется там с Нессом, мне плевать. Но битва не закончилась только потому, что он унес урну.
Марибель и Айрис отбиваются от Стэнтона, Дион и Энклина.
На земле лежит жезл, так что я бросаю камеру. Стэнтон отвлекается на меня, и Айрис успевает ударить его и отбросить в кучку лежащих без сознания послушников. Я поднимаю жезл, который оказывается тяжелым, как стальной прут, хотя сам не длиннее столового ножа. Пальцы смыкаются на оружии, и я наконец обретаю силу, о которой всегда мечтал.