ь этот человек стоял перед воротами, ведущими к клеткам собак рядом с Фиделем.
Хуго Нестор.
Они находились всего в четырех метрах от Фиделя, и все же он не слышал ни слова из того, что они говорили. Парень открыл навесной замок и опустил руку на макушку Нестору, словно благословляя его. Он что-то сказал. Потом слегка толкнул голову Нестора. Грузный мужчина вскрикнул, опрокинулся назад и натолкнулся на ворота, открывшиеся внутрь. Собаки попятились. Парень быстро запихнул ноги Нестора в загон и закрыл ворота. Собаки медлили. Потом по телу Охотника За Призраками прокатилась волна дрожи, и он начал движение. Фидель увидел белые собачьи тела, набросившиеся на Нестора. Вокруг было так тихо, что он совершенно отчетливо слышал щелканье челюстей, звук отрываемого мяса, почти умиротворенное урчание, а потом крик Нестора. Одинокий, дрожащий, на удивление чистый звук вознесся к светлому северному небу, в котором танцевали насекомые. Затем крик внезапно оборвался, и Фидель увидел, как что-то поднимается к небу, словно стайка насекомых. Это нечто приблизилось к нему, и его окатил душ крошечных теплых капель. И Фидель все понял, потому что он принимал участие в проделывании дыр в сонных артериях лосей во время охоты. Фидель прикрыл лицо рукой и отвернулся. Стоявший за оградой человек тоже отвернулся, и плечи его задрожали. Как будто он плакал.
Глава 29
– Сейчас глубокая ночь, – сказал врач, протирая глаза. – Почему бы вам не поехать домой и не поспать немного, Кефас? А завтра поговорим.
– Нет, – ответил Симон.
– Ладно, – сказал врач и знаком предложил Симону сесть на один из стульев, стоящих вдоль стены в пустынном больничном коридоре.
Врач сел рядом, подождал немного, а потом подался вперед, и Симон понял, что его ждут плохие новости.
– У вашей жены осталось не слишком много времени. Если мы хотим, чтобы у нее были шансы на удачный исход операции, она должна лечь под нож в течение ближайших дней.
– И вы ничего не можете сделать?
Врач вздохнул:
– Обычно мы не рекомендуем пациентам ехать за границу и проходить дорогостоящее лечение в частных клиниках, особенно в тех случаях, когда исход операции представляется совершенно неопределенным. Но в данном случае…
– Вы хотите сказать, что я должен немедленно отвезти ее в клинку Хауэлла?
– Я не говорю, что вы что-то должны. Многие слепые ведут полноценную жизнь, невзирая на свою инвалидность.
Симон кивал, поглаживая пальцами шоковую гранату, которая все еще лежала у него в кармане. Он пытался думать, но мозг его, казалось, хотел улизнуть, найти убежище в размышлениях о том, является ли слово «инвалидность» запретным. Теперь это вроде бы называется «ограниченными возможностями». Или же, как и «пансион», оно стало не-словом? Все происходило так быстро, что он не успевал следить: слова из сферы здравоохранения и социальной защиты прокисали быстрее, чем молоко.
Врач прокашлялся.
– Я… – начал Симон и услышал звук мобильного телефона.
Он схватил его, обрадовавшись тайм-ауту. Номер отправителя сообщения был ему незнаком.
Текст оказался относительно коротким:
Ты найдешь пленников Нестора на Энерхауггата, 96. Срочно. Сын.
Сын.
Симон набрал номер.
– Послушайте, Симон, – сказал врач. – У меня нет времени для…
– Прекрасно, – ответил Симон и поднял руку, чтобы тот замолчал.
В трубке раздался сонный голос:
– Фалькейд.
– Привет, Сиверт, это Симон Кефас. Я хочу, чтобы ты приказал «Дельте» взять дом на Энерхауггата, девяносто шесть. Как быстро вы сможете прибыть?
– Сейчас глубокая ночь.
– Я не об этом спрашивал.
– Через тридцать пять минут. Ты получил разрешение начальника полиции?
– Понтиус сейчас вне досягаемости, – соврал Симон. – Но расслабься, основания для операции такие, что лучше не придумаешь. Торговля людьми. Фактор времени определяющий. Просто приезжайте, всю ответственность беру на себя.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Симон завершил разговор и посмотрел на врача:
– Спасибо, доктор, я подумаю. А сейчас мне надо на работу.
Бетти услышала звуки спаривания, как только вышла из лифта на последнем этаже.
– Это по-настоящему? – спросила она.
– Платное телевидение, – ответил сотрудник службы безопасности, которого она прихватила с собой.
К ним поступили жалобы из соседних номеров, и Бетти привычно записала их в журнал ночных происшествий на стойке приема гостей: «02.13. Жалоба на шум из люкса номер 4». Она позвонила в люкс, но ей никто не ответил. Тогда она позвонила в службу безопасности отеля.
Они проигнорировали табличку «Просьба не беспокоить», висевшую на ручке двери, и стали громко стучать. Подождали и снова постучали. Бетти переминалась с ноги на ногу.
– Ты вроде нервничаешь, – сказал сотрудник безопасности.
– У меня такое ощущение, что этот гость занимается… кое-чем.
– Кое-чем?
– Наркотиками или чем-то подобным.
Сотрудник безопасности расстегнул ремешок, пристегивающий дубинку, и выпрямился, а Бетти вставила в замок мастер-ключ. Она отперла дверь.
– Господин Лаэ?
В гостиной было пусто. Звуки спаривания исходили от женщины в красном кожаном корсете с белым крестом, вероятно означающим, что она – медсестра. Бетти взяла со стола пульт и выключила телевизор, а сотрудник безопасности прошел в спальню. «Дипломатов» не было. Бетти обратила внимание на пустые бокалы и половину лимона на барной стойке. Лимон высох, внутренности его имели необычный коричневый цвет. Бетти открыла дверцы шкафа. Костюма, большого чемодана и красной сумки тоже не было. Самый старый трюк гостиничных мошенников: повесить на дверь табличку «Просьба не беспокоить» и включить телевизор, чтобы казалось, что гости находятся в номере. Но он заплатил за номер авансом. И неоплаченных счетов из ресторана или бара у него тоже не имелось – Бетти уже проверила.
– В ванной человек.
Бетти повернулась к сотруднику безопасности, возникшему в дверях спальни, и пошла следом за ним.
Мужчина, лежавший на полу ванной, выглядел так, будто обнял унитаз и крепко вцепился в него. Приглядевшись внимательнее, она увидела, что руки его скованы наручниками. Он был одет в черный костюм, у него были светлые волосы, и он казался не совсем вменяемым. Как будто под кайфом. Или в отходняке. Он сонно моргал тяжелыми веками и смотрел на них.
– Освободите меня, – произнес он с акцентом, который Бетти не смогла нанести на карту мира.
Бетти кивнула сотруднику безопасности, он достал швейцарский нож и перерезал пластиковые ремешки.
– Что случилось? – спросила она.
Мужчина, покачиваясь, поднялся на ноги. Ему было непросто сфокусировать сонный взгляд.
– Мы просто играли в дурацкую игру, – пробормотал он. – Я пошел…
Сотрудник безопасности встал в дверях, преграждая ему путь.
Бетти огляделась по сторонам. Ничего не повреждено. Счет оплачен. Все, что у них имеется, – жалобы на громкий звук телевизора. А вот получить они могут проблемы с полицией, шум в прессе и славу места встреч сомнительных личностей. Шеф хвалил ее за скромность, за то, что она ставит интересы отеля выше собственных. И что она пойдет далеко, что служба приема гостей – это временная остановка для людей вроде нее.
– Отпусти его, – сказала она.
Ларс Гилберг проснулся от шороха в кустах. Он перевернулся и увидел сквозь ветки и листья очертания человека. Кто-то хотел украсть вещи парня. Ларс выбрался из грязного спальника и поднялся на ноги.
– Эй, там!
Человек замер. Повернулся. Парень изменился. И дело было не только в костюме. Что-то случилось с его лицом, оно казалось опухшим.
– Спасибо, что сторожил мои вещи, – сказал парень и кивнул на мешок, который держал под мышкой.
– Хм, – произнес Ларс и наклонил к плечу голову: вдруг так ему будет легче определить, в чем заключаются изменения. – Ты ведь не попал в беду, парень?
– Ну что ты, – улыбнулся парень.
Но с его улыбкой тоже что-то произошло. Она поблекла. Губы дрожали. Судя по всему, он плакал.
– Помощь нужна?
– Нет, но спасибо.
– Хм. Мы ведь больше не увидимся, да?
– Нет, наверное, не увидимся. Живи хорошо, Ларс.
– Обещаю. А ты… – Он сделал шаг вперед и положил руку на плечо парня. – Живи долго. Можешь мне это пообещать?
Парень поспешно кивнул.
– Проверь, что у тебя под подушкой, – сказал он.
Ларс машинально повернулся к своему ложу под мостом. А когда повернулся обратно, то успел увидеть лишь спину парня, которую вскоре поглотила мгла.
Он подошел к своему спальнику. Из-под подушки торчал конверт. Он вынул его. «Ларсу» – вот что было написано на нем. Он открыл конверт.
Ларс Гилберг никогда в жизни не видел столько денег одновременно.
– Разве «Дельта» уже не должна быть здесь? – спросила Кари, зевнула и посмотрела на часы.
– Должна, – сказал Симон, выглядывая в окно.
Они припарковались посередине улицы Энерхауггата, дом номер девяносто шесть располагался в пятидесяти метрах от них на другой стороне дороги. Белый двухэтажный деревянный дом, один из тех, что сохранились после того, как живописные деревянные постройки района Энерхауген снесли в 1960 году, чтобы освободить место для четырех высоток. Этой летней ночью маленький домик казался тихим и мирным, и Симону было трудно представить себе, что в нем держат пленников.
– «У нас имеются легкие угрызения совести», – произнес Симон. – «Но я думаю, что стекло и бетон лучше подходят для современных людей».
– Что?
– Так сказал директор строительной компании «ОБОС» в тысяча девятьсот шестидесятом году.
– Ах вот оно что, – произнесла Кари и снова зевнула.
Симон задумался, не должен ли он сам испытывать легкие угрызения совести из-за того, что вытащил ее из кровати посреди ночи. Ему могли возразить, сказав, что, строго говоря, брать ее на эту операцию не было необходимости.
– Почему «Дельты» до сих пор нет? – спросила она.