Через открытое окно Маркус услышал, что его зовет мама. Для чего-то он ей понадобился. Он ненавидел, когда она так делала: открывала окно и кричала на всю округу, как будто он щенок. Он продолжал листать дневник.
6 октября
Что-то случилось. Z говорит, что нам надо остановиться, пока удача на нашей стороне, что нам надо заморозить свою деятельность. А Близнец уже несколько дней не отвечает на мое электронное письмо, такого раньше не бывало. Они что, общаются между собой? Не знаю, но я уверен, что просто так прекратить нашу деятельность невозможно. Я знаю, что Z мне больше не доверяет. По той же причине, по которой я не доверяю ему. Мы продемонстрировали друг другу свои истинные лица.
7 октября
Сегодня ночью до меня внезапно дошло: Близнецу нужен только один из нас, и именно это он хочет получить – одного из нас. Второй отвергнут, он – нежелательный свидетель, подлежащий устранению. И Z понял это раньше меня. Поэтому надо спешить, я должен взять его, пока он не взял меня. Я попросил Хелене поехать завтра вместе с Сонни на борцовские состязания, потому что мне надо кое-что доделать. Я назначил встречу Z в полночь у средневековых руин в Маридалене под предлогом, что нам надо обсудить ряд вещей. Он слегка удивился тому, что я захотел встретиться в таком пустынном месте так поздно, но согласился.
8 октября
Все тихо. Я зарядил пистолет. Удивительно осознавать, что скоро я отниму у человека жизнь. Я сам себе задаю вопрос, что привело меня к этому. Забота о семье? Забота о себе? Или же соблазн достичь того, чего не смогли достичь мои родители: положения, хорошей жизни, которую на моих глазах на блюдечке с золотой каемочкой совершенно незаслуженно подносят разным идиотам. Решительность и бесстрашие или слабость и податливость? Неужели я плохой человек? Я спрашиваю себя: если бы мой сын оказался на моем месте, хотел бы я, чтобы он поступил так же, как я? И тогда все, конечно, становится просто.
Скоро я поеду в Маридален, и посмотрим, вернусь ли я назад изменившимся человеком. Убийцей.
Может, это странно, но иногда – мы ведь такие – я молю, чтобы кто-нибудь нашел мой дневник.
Больше записей не было. Маркус пролистал пустые страницы до самого конца, где одна из них была вырвана. Потом он положил книгу обратно на стол и медленно спустился вниз по лестнице, слушая, как мама зовет и зовет его.
Глава 40
Бетти зашла в переполненную аптеку, взяла талончик на очередь в отдел рецептурных препаратов и нашла свободный стул у стены, где сидели покупатели, которые либо пялились в никуда, либо что-то набирали на мобильных телефонах, невзирая на таблички, запрещающие использование телефонов. Она уговорила врача выписать ей более сильное снотворное.
«Это сильный бензодиазепиновый препарат для временного пользования», – сказал он и повторил то, что она уже и так знала: это опасный круговорот, это может привести к зависимости и не избавит ее от корня зла.
Бетти ответила, что корень зла в том, что она не может спать. Особенно после того, как она осознала, что находилась одна в помещении вместе с одним из самых разыскиваемых убийц в стране. С мужчиной, застрелившим женщину в ее собственном доме в Хольменколлосене. А сегодня газеты написали, что его подозревают также в убийстве жены судовладельца, что он, судя по всему, зашел в случайный дом неподалеку от Драммена и отпилил ей голову. Последние дни Бетти ходила как зомби, полупроснувшаяся, полусонная, с галлюцинациями. Она повсюду видела его лицо, не только в газетах и телевизоре, но и на рекламных плакатах, в трамвае, в отражениях магазинных витрин. Он был почтальоном, соседом, метрдотелем.
А теперь она увидела его и здесь.
Он стоял у прилавка в белом тюрбане или, может быть, просто в повязке на голове. Он положил упаковку одноразовых шприцев и канюль на прилавок и расплатился наличными.
Зернистые фотографии и так называемые газетные фотороботы давали не слишком много информации, но Бетти заметила, что женщина, сидящая на стуле рядом с ней, что-то прошептала своему соседу, указывая на мужчину у прилавка, так что, вполне возможно, она тоже его узнала. Но когда мужчина в тюрбане развернулся и направился к выходу, немного заваливаясь на один бок, Бетти поняла, что снова обманулась.
Пепельно-серое, закрытое, каменное лицо было совершенно не похоже на то, которое она видела в люксе номер 4.
Медленно проезжая в машине мимо больших вилл, Кари нагнулась вперед, чтобы видеть номера домов. После бессонной ночи она приняла решение. Сэм считает, что Кари не стоит так серьезно относиться к работе, если она не собирается там оставаться. Конечно, это правильно, но Кари любила, чтобы во всем был порядок. А это могло затормозить ее в будущем, могло закрыть двери. Поэтому она решила навестить его лично.
Кари остановилась у нужного дома.
Она подумала, не проехать ли через открытые ворота прямо к крыльцу, но припарковалась на улице и пошла по круто поднимающемуся вверх заасфальтированному тротуару. В саду шумела поливалка газонов, а в остальном было совершенно тихо.
Кари поднялась по лестнице и позвонила. Из дома раздался яростный собачий лай. Она подождала. Никто не вышел. Она развернулась, чтобы спуститься вниз, и заметила его. Солнце отсвечивало от прямоугольных очков. Наверное, он вышел из-за угла дома, скорее всего из гаража, двигаясь быстро и бесшумно.
– В чем дело?
Руки его были сложены за спиной.
– Я инспектор полиции Кари Адель. Мне нужно с вами кое о чем побеседовать.
– И что это за кое-что?
Он засунул руки за спиной за ремень, как будто собирался подтянуть свои бежевые брюки и одновременно выпустить рубашку, ведь на самом деле стоял жаркий летний день. Или запихать за пояс пистолет и прикрыть его рубашкой, чтобы не было видно.
– Симон Кефас.
– Вот как. И почему, чтобы поговорить о нем, вы приехали ко мне?
Кари покачала головой:
– По его мнению, если я пойду обычным полицейским путем, могут возникнуть утечки. Он считает, что крот по-прежнему среди нас.
– Ах вот как он считает?
– И поэтому я подумала, что лучше будет обратиться прямо к высокому начальству. К вам, начальник полиции.
– Ну-ну, – произнес Понтиус Парр, почесывая узкий подбородок. – Давайте зайдем внутрь, инспектор Адель.
Радостный эрдельтерьер набросился на Кари у входной двери.
– Виллок! Мы об этом уже говорили…
Собака опустилась на четыре лапы и удовлетворилась тем, что лизнула руку Кари, хотя хвост ее в это время вертелся пропеллером. По дороге в гостиную Кари объяснила: ей сообщили, что начальник полиции работает дома.
– Прогуливаю, – улыбнулся начальник полиции, жестом пригласив ее сесть на манящий диван, усыпанный подушками. – На самом деле на этой неделе я должен был уйти в отпуск, но пока убийца на свободе… – Он вздохнул и погрузился в кресло из комплекта с диваном. – Так что там с Симоном?
Кари кашлянула. Прочистила горло. Она думала о том, как подаст свою историю, со всеми оговорками и заверениями в том, что она совершенно не собирается сплетничать, а просто хочет понять, насколько качественно они работают. Но сейчас, сидя здесь с таким расслабленным и дружелюбным начальником полиции, который даже сознался в прогуле, ей показалось более естественным перейти прямо к делу.
– Симон ведет свою игру, – сказала она.
Начальник полиции поднял бровь:
– Продолжайте.
– Мы расследуем дело отдельно от Крипоса, мы с ними не сотрудничаем, а теперь он не сотрудничает даже со мной. И ладно бы только это, но проблема в том, что, кажется, у него есть какой-то план. И я не хочу оказаться замешанной, если окажется, что он делает что-то незаконное. Он сам попросил меня отойти в сторону, прямо заявив, что не собирается следовать правилам.
– Вот как? И когда же это было?
Кари вкратце рассказала ему о встрече у Ивера Иверсена.
– Хм, – произнес Парр, до бесконечности растянув «м». – Плохо. Я знаю Симона, и хотел бы я сказать, что это на него не похоже. Но к сожалению, похоже. А вы сами как думаете, что у него за план?
– Он хочет самостоятельно поймать Сонни Лофтхуса.
Парр зажал подбородок большим и указательным пальцем.
– Понимаю. Кто еще об этом знает?
– Никто. Я пришла прямо к вам.
– Хорошо. Обещайте, что никому другому не расскажете. Вы сами прекрасно понимаете, что дело деликатное. В этом расследовании на полицию направлено всеобщее внимание, и мы не можем допустить, чтобы отдельные личности вели себя непрофессионально.
– Конечно, я понимаю.
– Предоставьте это мне. Сейчас вы уедете отсюда, и мы будем считать, что нашей встречи никогда не было. Может быть, прозвучит слишком драматично, но таким образом вы избавите себя от любых обвинений коллег в распространении сплетен. Подобное может затормозить ваше продвижение.
Затормозить. Об этом она не подумала. Кари вздрогнула и быстро кивнула:
– Спасибо большое.
– Не за что, это я должен поблагодарить вас, Адель. Вы поступили правильно. А теперь возвращайтесь и продолжайте работать. Как говорится, словно ничего и не случилось. – Начальник полиции встал. – На самом деле я спешу продолжить мое безделье, у меня есть только один день, а потом опять все сначала.
Кари поднялась, испытывая радость и облегчение оттого, что все прошло более безболезненно, чем она смела надеяться.
В дверях начальник полиции остановился:
– Где сейчас Симон?
– Не знаю, он просто уехал с места, где сегодня ночью обнаружили труп в машине, и с тех пор его никто не видел.
– Хм. Значит, у вас нет никаких предположений?
– Последнее, что я сделала, – это дала ему список гостиниц, где предположительно может находиться Лофтхус.
– Исходя из?
– Из того, что он расплачивается наличными. Сейчас почти никто этого не делает.
– Умно. Удачи.
– Спасибо.
Кари спустилась по лестнице и уже дошла до поливалки, как вдруг услышала крик у себя за спиной. Кричал Парр.