– Можешь отдыхать, – сказал Йенс. – Я посижу тут с тобой.
– Откуда вы знаете, кто я? – настойчивее повторил мальчик свой вопрос.
– Я не знаю, кто ты.
– Она знает, – сказал он, указывая на дверь.
Йенс пожал плечами.
– Я – не она.
– Почему они забрали Альберта?
– Сейчас тебе нужно отдохнуть.
Лотар собирался возразить. Йенс шикнул на него:
– Не сейчас. Ты получишь ответ, когда придет время, но сначала отдохни.
С некоторым сопротивлением Лотар лег на кровать, положив две подушки под голову, взял пульт, включил телевизор. Бундеслига[23]. Матч шел динамично – организованная игра, красивые атаки, сильные дальние удары. Перекладина, бум! Штанга, бум! Гол, не засчитанный из-за офсайда. Умеренные протесты.
Лотар крепко заснул.
Йенс встал, подошел к мальчику, накрыл его покрывалом и выключил телевизор. Снова сел.
Он тоже это заметил. Черты. Те, что увидела София. Отражение в его лице Гектора Гусмана.
Йенс протер глаза. Усталость взяла свое. Он кивнул и заснул.
Его разбудили звуки.
Лотар сидел на кровати и в ужасе кричал.
40Вильфранш
Гектор Гусман открыл глаза.
Зрачки мгновенно из больших превратились в маленькие, размером с кончик иглы. Несколько секунд он не мигая смотрел в потолок. Потом что-то напугало его, и он начал дергать ногами в кровати. Удары были слабыми и вялыми, направленными против чего-то несуществующего, чего-то, что осталось лежать и барахталось в его только что пробудившемся сознании. Паника в движениях. Все произошло очень быстро, и Гектор, обессилев, упал с кровати. Он лежал на полу, хрипло и неровно дыша.
Он не знал, где находится, он был напуган.
Гектор Гусман появился на свет второй раз.
41Стокгольм
Спортивная сумка стояла перед ней на журнальном столике, черная и безобидная. Качественная, сочетание нейлона и гортекса.
Антония смотрела на нее, как будто та была чем-то священным, содержала ответы на все вопросы в мире. Может, она и это умела…
Антония наклонилась и расстегнула молнию на сумке. Заглянула внутрь, вытащила содержимое и дрожащими руками положила его на стол.
Пластиковая папка, туго набитая, тяжелая и толстая. Черная записная книжка.
Заглянув внутрь еще раз, Антония провела рукой по дну сумки, чтобы проверить, не осталось ли там что-нибудь еще. Внизу в углу было что-то маленькое пластмассовое. Она достала это.
Флешка.
Антония взглянула на столик. С чего бы начать?
Начала она с маленькой записной книжки. Женский почерк, все записи сделаны карандашом, мелкими буквами, страницы исписаны целиком. Много рассуждений и размышлений. Кто автор, не ясно. Теперь очередь линованного блокнота. Мужской почерк, неаккуратный. Много текста, как и в записной книжке, но еще более неразборчивого. Антония открыла толстую папку. Информация о Гекторе Гусмане, о его сделках. И, кроме всего прочего, о канале контрабанды между Парагваем и Роттердамом, о кокаине. О прямых связях с другим синдикатом, о его истории – корни уходили глубоко в историю. Здесь содержались доказательства, не имеющие аналогов. Антония вернулась к записной книжке и стала читать внимательнее. Как она поняла, книжка принадлежала Гунилле Страндберг. Параллельно Антония читала бумаги из папки. Начала вырисовываться картина, пока смутная, но детали указывали на то, что Гунилла Страндберг присвоила деньги, выделенные ей на расследования.
Антония листала блокнот. Блокнот Ларса Винге. Заметки, отчаянные ходы. Она дошла до последней страницы.
По диагонали на пустой странице Ларс Винге второпях написал: Томми Янссон.
Мысли путались. Что за черт!
Из пластиковой папки посыпалось содержимое. Разнообразные листки… распечатки, бумажки с записями и фотографии… много фотографий. Знакомые лица… Гунилла Страндберг, ее брат Эрик, Андерс Аск, полицейские, расследовавшие события в «Трастене». Несколько снимков Гектора Гусмана и Арона Гейслера. И в конце стопки… множество фотографий одной женщины. Наверное, ее она ожидала увидеть меньше всего. Антония подняла снимок перед собой. Женщина стояла у кухонного окна. Фото крупным планом, сделанное телеобъективом. Никаких сомнений.
Медсестра София Бринкман.
42Вильфранш
Вентилятор бесшумно вращался у них над головами.
Гектор смотрел на женщину, сидевшую рядом с ним и заботливо протирающую сгиб его руки, куда она только что сделала инъекцию. Ее звали Раймунда, она обращалась к нему на испанском и вела себя так, как будто знает его. Она сияла как солнце, когда говорила, и то и дело смеялась.
Гектор пытался разобраться. Говорить он не мог – пробовал, но даже шипеть не получилось.
Гусман едва мог держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы поднять ногу или руку. В теле и в сознании была тяжесть.
Он мог осязать. И видеть, хотя зрение было плохим и он не мог сфокусировать взгляд на предметах дальше нескольких метров. Как будто отключили вестибулярный аппарат и Гектор просто качался на волнах.
Женщина проверила его состояние, после того как подняла с пола. Задала простые вопросы – о его имени, о родственниках и друзьях, – чтобы оценить состояние памяти и общее самочувствие. Гектор отвечал кивками и поворотами головы. У него отросли волосы, он видел их уголком глаза.
Потом – тихие голоса и шаги. В дверях появился Арон.
– Раймунда, – сказал он, – оставь нас ненадолго. – И сел на стул рядом с Гектором.
– Арон, – беззвучно зашевелились губы Гектора.
– Гектор, – ответил Арон.
Гектор глотал слюну, пытаясь что-нибудь сказать.
Арон протянул Гектору блокнот и ручку. Тот не мог их взять – мышцы не работали, сигналы от мозга не поступали.
Арон помог ему – положил блокнот на одеяло, вставил ручку в пальцы и нажал, потом снова сел, понимая, что основное шеф хочет сделать сам.
Гектор попытался поднять руку. Арон тут же вскочил и снова помог ему, и кончик ручки опять оказался на белой бумаге.
Теперь Гектор так и сидел: неподвижно, не в состоянии даже написать несколько букв на листке. Арон собирался встать, но Гектор покачал головой; его одолевала ярость, ярость беспомощности. Он сконцентрировался и смог провести черту на бумаге. Арон мучился вместе с ним. Потом еще черта. Две черты ничего не означали.
Арон терпеливо ждал, понимая, что не нужно прерывать Гектора, что он должен побороть себя.
Проходили минута за минутой. Наконец Гектору удалось написать слово.
Что
Без знака вопроса, просто слово «что».
Вопрос, охватывающий все.
– Мы на вилле в Вильфранше, – начал Арон. – Женщину, которую ты видел, зовут Раймунда; она входила в команду экстренной помощи из врачей и медсестер, которую собрал твой отец несколько лет назад.
Глаза Гектора пристально вглядывались в Арона.
– Помнишь Стокгольм, «Трастен»?
Гектор задумался.
– Да.
– Помнишь, что ты сбежал в Испанию вместе с Софией?
Гектор складывал воедино образы из памяти.
– Что на шоссе на вас напали?
– София, – шевелил губами Гектор.
– Ладно, потом, – сказал Арон. – Тогда же Ханке захватил дом твоего отца в Марбелье. Ты отправил туда Софию, а потом впал в бессознательное состояние. Местные врачи помогли тебе. Мы предприняли меры безопасности и переправили тебя в горы, Раймунда стала твоей медсестрой.
Арон закончил и теперь сильно чесал затылок. Затем он снова поймал взгляд Гектора.
– Адальберто не выкарабкался. Твой отец умер, Гектор.
На лестнице послышались торопливые шаги – топот детских босых ножек, которые пробежали по коридору и ворвались прямо в комнату, где сидели Гектор и Арон. Два мальчика в пижамах. Тот, который помладше, испугался, когда увидел очнувшегося Гектора, и взял старшего за руку.
Гектор прищурился, не понимая, что происходит. За ними в комнату вошла Ангела. Тут память у него прояснилась, хотя он много лет не видел ни ее, ни мальчиков.
– Забери Фабиана и Андреса, – сказал Арон.
Ангела положила руки им на плечи. Но Фабиан сбросил ее руку.
– Ты проснулся? – спросил он с широко открытыми глазами.
Гектор кивнул.
– Ты долго спал, – сказал мальчик.
Ангела потянула мальчиков за руки.
– Пойдем, дяде Гектору нужно отдохнуть.
Она повернулась к деверю, без выражения взглянула на него и вышла.
Гектор хотел что-то сказать, но Арон встал и закрыл дверь в комнату.
– Эдуардо? – беззвучно спросил Гектор.
– Ты только что вышел из комы, Гектор, – сказал Арон.
Тот ждал продолжения.
– Пять месяцев, – сказал Арон.
Тут Гектор опустил глаза. Он что-то искал внутри себя; поднял взгляд, собрался проговорить что-то, но, когда в голове стало тесно от вопросов, не стал.
– Эдуардо, – снова зашевелил он губами.
– Его убили в Биаррице несколько недель назад.
Слишком много всего. Гектор замер. Но на лице у него не отобразилось горе. Он искал взгляд Арона.
– Это семейство Ханке, мы думаем, – сказал Арон. – Они нашли Эдуардо… Вскоре после этого убили Дафне и Тьери в их собственном магазине.
Гектор слушал.
– Тогда же пропал Эрнст. Я полагаю, он у них.
Арон понимал, что еще одна плохая новость станет катастрофой. Так что он выбрал единственную радостную тему, которой мог поделиться с шефом.
– Карлос, – произнес он.
Глаза Гектора открылись шире.
– Он был на короткой ноге с Ханке и сбежал туда после «Трастена», после того как сдал им твою позицию в Малаге. Мы нашли его, в первую очередь Соня. Она восприняла это как свою миссию. Забрала его, отвезла в дом в горах. Он увидел тебя и осознал, что наделал.
Арон замолчал. Гектор прищурился.
– Сейчас? – сказал Арон. – Сейчас Карлос в аду, там ему и место.
Гектору удалось изобразить улыбку, несколько секунд абсолютной радости.