Он рассмеялся, показал на Кристиана и кивнул, чтобы тот помог ему. Они подняли коляску с Альбертом, каждый со своей стороны, и внесли вверх по лестнице, а затем внутрь через большие ворота.
Его оставили в просторном открытом холле – мрамор, золото, фарфоровые животные в натуральную величину, все роскошно. В клетке под потолком нервно металась шимпанзе и то и дело кричала. Мимо пробегали слуги, временами появлялись телохранители. Как в кино – в плохом кино.
К ним подошел мужчина лет пятидесяти пяти, темные волосы, бледная кожа, нарушенная координация.
– Дон Игнасио, это Кристиан Ханке и Альберт Бринкман, – произнес Альфонсо.
Шимпанзе в очередной раз закричала.
Игнасио Рамирес взглянул на Кристиана, а затем на Альфонсо.
– Это что? – Он показал на Альберта.
– Альберт, – ответил Кристиан.
– Похищенный, прикованный к инвалидному креслу ребенок в моем доме? Где сын Гектора Гусмана?
– У нас его больше нет, – ответил Кристиан.
– Вот как? А с этим мы что будем делать?
– Он будет со мной. Временно, – добавил Кристиан.
– Временно?
Шимпанзе орала и носилась по клетке. Игнасио не обращал на это внимания, чего не скажешь о Кристиане. Обезьяна его раздражала.
– Да, временно, – ответил он, раздражаясь.
– А ты, надолго ты тут останешься? На время?
– Мы будем здесь, пока не узнаем, как дела у Гектора.
Игнасио недовольно посмотрел на него:
– Вы приехали сюда, чтобы скрыться?
– Мы достанем Гектора, рано или поздно. Нам просто нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями.
Игнасио вспыхнул.
– Временно, собраться… Что это за чушь? Ты и твой отец хотите достать Гектора Гусмана – в этом суть нашего сотрудничества. Мы помогли вам найти его сына, мы помогли вам техническими средствами и людьми. Мы столько сделали для вас, что у вас появился шанс застрелить Гектора. Но вы даже тогда всё запороли. А теперь еще и это?
– Сотрудничество продолжится, пока не покончим с Гектором; так мы видим ситуацию.
Дон Игнасио сделал преувеличенно большие глаза.
– Так вы видите ситуацию? – Он повернулся к Альфонсо: – Вот так они видят ситуацию.
Альберт наблюдал за всем происходящим. Игнасио изливал свой сарказм. Шимпанзе кричала у них над головами.
Кристиан опустил глаза. Игнасио ловил его взгляд.
– Но у меня другое ви́дение, дорогой Кристиан Ханке. Больше ничто не имеет значения.
Шимпанзе бесновалась.
Игнасио поднял руку, к Кристиану подошел один из телохранителей и показал, что хочет обыскать его. Кристиан протянул руки. Телохранитель нашел телефон и засунул себе в карман.
– Я проделал то же с Роландом и Эрнстом, – сказал Игнасио. – Вы – мои гости, пока я не решу, как будут развиваться события. Если сбежите отсюда, я восприму это как оскорбление; мои люди будут охотиться за вами в лесу и стрелять в спину. Мы бросим ваши трупы бегемотам. Они будут давить вас и мочиться на вас, пока вы не станете неузнаваемы. Тогда вас отдадут свиньям.
Охранник схватил Кристиана под руку и увел его.
– А ты, сынок? – спросил Игнасио. – Что случилось с тобой, почему ты в коляске?
Альберт посмотрел на него, потом на Альфонсо, снова на Игнасио.
– Меня сбила машина, – ответил он.
Игнасио не выразил ни капли сочувствия.
– Когда?
– Прошлой осенью.
– И ты навсегда прикован к креслу?
– Похоже на то.
– Справляешься?
– Да, справляюсь, по большей части.
Дон Игнасио пошевелил во рту языком – ему в голову пришла новая мысль.
– Они хорошо с тобой обращались, эти Ханке?
Вопросы сыпались один за другим.
– Мне не с чем сравнить, – ответил Альберт. – Меня никогда не похищали.
Игнасио улыбнулся, как и Альфонсо, который спокойно сказал:
– Отвечай на вопрос дона Игнасио, Альберт.
– Нет, не могу сказать, что хорошо.
Игнасио пробормотал что-то едва слышное, но он еще не закончил.
– Никогда не любил немцев.
Он задумался над чем-то, на его лбу вздулась вена. Внутри разгоралась обида. Игнасио очнулся от размышлений.
– Альфонсо, я устал от Ханке, устал от Гусмана, устал от того, что эти идиоты никак не могут прикончить друг друга. – Он раздраженно вздохнул. – Позаботься о том, чтобы мальчика накормили.
Потом Игнасио Рамирес ушел.
58Ницца
Гостиничный номер, за окном – огни Ниццы.
Ангела, Густав и высокая женщина-прокурор, а также ее ассистент проработали целый день.
Ангела предоставила им информацию, которой владела.
Ее история началась в Марбелье, где она встретила Эдуардо, но еще Гектора и их отца Адальберто. Она рассказала о том, как быстро поняла, что семья занимается незаконными вещами. О том, как они с Эдуардо решили строить собственную жизнь, на своих условиях. Как они на протяжении нескольких лет лишь изредка контактировали с семьей. Как появился Хасани, когда Гектора сбила машина в Стокгольме. Как все шло своим чередом, пока неожиданно не убили Эдуардо. Как она с мальчиками и Хасани незамедлительно полетели в Швецию, где они прятались и находились под охраной. Потом – убийство Дафне и Тьери и переезд в квартиру на Норр Мэларстранд. Однажды им пришлось срочно оттуда уехать; Хасани сказал, чтобы они следовали за ним, и их повезли через Европу на юг, во французскую Ривьеру и Вильфранш.
Имена, которые она называла, ассистентка вбивала в компьютер, компьютерные базы обрабатывали информацию, и на экране появлялись снимки людей, которые затем крепили к своего рода доске объявлений, прислоненной к дивану. В центре – Гектор Гусман. Вокруг него – Арон Гейслер, Лежек Смиалы, Хасани, Соня Ализаде, Эрнст Лундваль и София Бринкман.
Женщина-прокурор – в кресле. Ангела и Густав – на стульях.
– Что случилось, как вы думаете? Почему София Бринкман с сыном не поехали? – спросил Густав.
– Не знаю, – ответила Ангела. – Все произошло так быстро… Хасани поднялся в квартиру и забрал нас, сказав, что нужно торопиться. Нас погрузили в его машину и повезли на юг.
Густав внимательно взглянул на доску, показал на снимок Эрнста:
– А он технократ, Эрнст Лундваль… Где он находился?
– Он приходил и уходил, не жил там; в тот день его не было, мне кажется. Не знаю.
– Его имя упоминали Лежек или Хасани?
– Нет, они ни о чем не разговаривали, только иногда во время путешествия коротко говорили по телефону с Ароном.
Густав почесал голову.
Прокурор, которая сидела и слушала, виновато улыбнулась Ангеле.
– Вы дали нам больше информации, чем мы могли мечтать, мадам Гарсиа, но одной вещи не хватает. Вы сами знаете, какой.
Да, Ангела знала. Не было ни единого факта, на котором прокурор могла бы построить обвинение.
Густав снова включился в беседу:
– Мы надеялись завести дело на Гусмана, исходя из рассказанного. Но придется пойти другим путем.
– Каким? – поинтересовалась она.
Он показал на доску:
– Швеция. Там есть единственное расследование по Гектору Гусману, которое имеет значение. Потасовка в одном из ресторанов Стокгольма полгода назад. Тогда он исчез.
Он встал, подошел к доске и указал на Софию:
– Если вы называете Эрнста технократом, Хасани – телохранителем, а Лежека – руководителем среднего звена, – он обратился к Ангеле, – как вы в таком случае назовете ее?
Ангела задумалась.
– Не знаю. Она находилась там, потому что была вынуждена – во всяком случае, возникало такое впечатление.
– Ей угрожали? – спросил Густав.
На лице у Ангелы появилась гримаса недовольства.
– Возможно… Но, с другой стороны, она работала на них. Иногда исчезала, потом снова появлялась, вела тайные встречи с Лежеком, участвовала в секретных делах, которые постоянно происходили рядом с нами… Играла своего рода активную роль.
Густав опять повернулся к доске и показал на фото Софии:
– Активную роль? Центральную?
– Возможно, – ответила Ангела.
– Что ее связывает с Гектором? – спросила прокурор.
– Они были парой.
Густав поднял брови.
– Они встретились в прошлом году, когда его сбила машина в Стокгольме. София работала медсестрой…
Густав что-то пробормотал, обозначая свое любопытство.
– Какая она? – вставила свое слово прокурор.
Ангела задумалась над вопросом, представила Софию.
– Она обыкновенная… хотя и в необычном плане.
– То есть какая? – переспросила прокурор.
– Теплая… Но и холодная, сдержанная… открытая. Эгоистичная… но и сострадательная. Уравновешенная и хрупкая… сильная, даже когда слаба…
– Складывается впечатление противоречивой личности?
– Нет, она не противоречива.
Вопросы и ответы повисли в воздухе.
Густав обратился к прокурору, указывая на доску:
– Я объявлю ее в международный розыск.
– Потому что?..
– Потому что, если уж делать мишенью одного человека из этой группы…
Прокурор кивнула:
– Конечно.
59Стокгольм
В спальне висели пиджак и новая рубашка, которые ему подарила Моника на день рождения три месяца назад.
Томми одевался перед зеркалом, висевшим с внутренней стороны дверцы шкафа, застегивал рубашку. Ему казалось, что он выглядит опрятно. Отсутствие алкоголя не добавляло ему красоты, но делало его солиднее. В нем было что-то надежное. И он хотел сохранить это ощущение.
У большого окна террасы сидела Моника с кислородным баллоном справа от нее и не отрывала глаз от сороки, которая прыгала по снегу и искала пропитание. Время от времени Моника подносила трубку ко рту и дышала.
Он встал перед ней, держась за лацканы пиджака.
– Вот твой подарок. Стильный, правда?
Он было улыбнулся, желая покрасоваться. Ничего не вышло.
Моника смотрела в сторону.
Раздался пронзительный звук дверного звонка. В прихожую вошла домработница. Тайка, размерами метр на метр, как всегда чирикала. Томми никогда не мог запомнить ее имя.