сторожился, осознав серьезность угрозы. Всё новые сэрвэды, служители и гвардейцы замка теснились в дверях, щетиня сплошной, как им казалось, лес рапир и копий. Багряные вскинули руки, толкая единым слаженным движением шипастые шары, способные разбить череп с семи, а то и десяти шагов…
Сын штиля извернулся, сберегая голову. Прянул, оставляя за спиной азартный стук, визг впивающихся в стены наконечников и болтов… и хруст собственной шелковой рубахи, пробитой в нескольких местах, распоротой рывком тела нэрриха, вмиг ставшего слишком стремительным для любой одежды.
Нырок вперед, до предела вытянутая рука и клинок – её продолжение. Скольжение меж двух рапир… Кожа на спине вспорота, острия щекочут горло. Удается выполнить всего один мгновенный укол, не смертельный, но пришпиливший гранда к креслу: левое легкое, самая верхушка. Пусть Факундо думает, очнувшись, что опытные нэрриха тоже промахиваются. С этой раной, небольшой и чистой, гранд выживет, но окажется прикован к постели и выведен из игры. Хотя… что люди понимают в настоящих играх?
Для Факундо настоящая его роль только начата. Пусть-ка он, возомнивший себя врачом, от начала и до конца переживет ужас доставленного в долину «провидения».
А пока надо уйти живым и по возможности неповрежденным!
Длинный стилет в руке правого сэрвэда принять на себя – и перенаправить в горло его соседа. Рапиры в пол и на излом, последнее пружинящее их усилие поможет телу нэрриха взвиться над толпой. Теперь вывернуть у ближнего слева бойца сталь из рук, чтобы наказать лучника, испортившего рубаху… Снова вниз, пропустить шипастый шар и чуть поправить – пусть достанется гвардейцу, рьяно прущему от дверей. Еще один чужой клинок перенаправить в горло чернорясника, пнуть попавшего под движение багряного, перекатиться, ужом ныряя во вроде бы плотный завал тел… И вот он, заполненный людьми коридор.
Эо дал себе право на глубокий вздох. Прыжок – стрелы прошли низом, щекоча голые пятки. Даже интересно: умеют ведь люди сопротивляться, когда стараются изо всех сил. Почти попали… Шипастый шар справа – уклонение, рапира слева – сломана! Рывок в щель меж двух алебард, движение ладони, ломающее очередную шею и дающее опору для прыжка. Можно миновать новую линию обороны, взбежав по стене под самый потолок! Падение, перекат… Уклониться от тяжелого топора, снова взбежать по стене и снова вниз, локтем ломая ключицу рослому гвардейцу и толкая его оружие в бок багряному…
Вот и окно! Эо оскалился в усмешке. Самое время. Нэрриха в бою неуловим и невидим, но тело – это проклятие и обуза, оно вмещает не только личность, но и слабость… Тело предает и устает, бой за пределом людских возможностей почти столь же скоротечен, как бег по воде, где пятнадцать шагов – это все, на что годен он, Эо, лучший из нынешних.
Под ногами росистая трава. Тюк с вещами подобран одним движением – и вот Эо уже канул в ночь, в её густую тень, спасительную и долгожданную.
Все…
Эо споткнулся и кубарем покатился, застонал, ощущая запоздалый удар боли, сокрушительный и едва посильный сознанию. Бой за выживание всегда требует платы, теперь несколько дней уйдет на восстановление связок и уход за дрожащими мышцами, неспособными расслабиться. Правое плечо как и много раз прежде – закаменело, утратило подвижность. Лодыжку свело так, что проще ползти, чем ковылять. Но жалеть себя рано, надо не ползти и не ковылять – бежать во весь дух! Он заранее знал угрозы и трудности избранного пути, он должен осилить всё.
Справа темным великаном встал храм, за ним – обитель багряных и казармы гвардии, хотя чем первое отличается от второго? Только внешними атрибутами, суть же одна: здесь и орден, и гвардия тренируют воинов. Сейчас казармы пусты, суета во дворце не случайна, засада возникла не мгновенно, гранд заранее подготовил её.
– Недооценил я подлеца, – прошипел Эо, очередной раз пытаясь отстраниться от событий и понять: что именно он планировал сам и что получилось против воли. – Следовало настоять на отправке в долину гранда Хулио, тот туп и жесток, как бешеный пес. Но я желал играть… или мне навязали игру?
Эо истерично расхохотался, пошатнулся, давясь смехом, как кашлем, торопливо заглушил звук ладонью и даже зажал рот узлом с одеждой. Боль сведенных судорогой мышц – ничто, теперь уже нервы и сосуды запоздало восприняли перегрузку и мстят, наполняя уши колокольным гулом, взрывая бомбарды в мозгу и протыкая сердце отравленной иглой. Он – нэрриха, он должен выдержать, хотя бой получился длиннее желаемого и гораздо опаснее.
«Я опытен, я смогу справиться», – твердил себе Эо, продираясь сквозь густеющую дурноту, и зная: об ином не следует позволять себе думать!
Шатаясь и подвывая, Эо обогнул казармы и побрел дальше, к стене замка, к зарослям возле давно избранной для побега тайной калитки. Шум за спиной делался все громче и даже перекрывал гул крови в ушах. Гвардия и слуги, багряные служители, чернорясники, свора сэрвэдов при них, – все выбрались из коридоров раньше, чем хотелось бы, вот-вот замок станет ловушкой. И, что куда хуже, вторая часть ночного плана сорвется, а это недопустимо.
Эо нашарил дрожащей рукой ключ, добытый три года назад через надежных и ныне покойных слуг. Ругаясь и охая, двумя руками он умудрился попасть в прорезь скважины и провернуть – дважды вправо, до щелчка: значит, замок прежний.
Калитка без скрипа захлопнулась за спиной, сберегая свою тайну. Пять шагов под стеной замка. Сесть, отдохнуть. Зубами вырвать пробку и выпить содержимое заранее заготовленной склянки, мерзкое, выжигающее желудок – зато способное временно восстановить силу и гибкость тела. Теперь пора одеться.
Толкнув вторую дверь, Эо шагнул за порог – во внутренний город. Морщась и с трудом преодолевая неизбежное после снадобья отупение, нэрриха мутным взглядом обвел площадь. Вся она остается слева и пока что – пуста. Калитка удобно открывается в основание неширокой кривой улочки, один шаг – и ты уже невидимка в тени, спасенный от случайного внимания.
– Да здравствуют незаконные дети, прижитые от чужих жен или девиц, изображающих недотрог, – хмыкнул нэрриха. – Наш полковник в юности настрогал немало таких. А я все выведал и даже кое-кому помог найти свое скромное счастье. Чем я хуже Изабеллы, я дал золото, она пришлет яд… Королева умна и не допустит внебрачных интриг с последствиями.
Вряд ли королева была бы польщена оценкой своего разума из уст Эо, особенно учитывая прочие обстоятельства дела. Но в одном нэрриха не ошибался: связь племянника мужа с безродной девицей полусвета Изабелла пресекла бы, не заботясь о цене и возможных сплетнях. Увы, написанное наставником Валериана иносказательное предупреждение не покинуло долины. Гонцы семьи Траста продаются недешево, но когда очень надо – можно и не торговаться…
Девица жила все в том же домике, что и три года назад. Эо строго глянул на руку, снова начавшую дрожать и допустившую звон ключей. Пришлось дать себе несколько мгновений отдыха. Затем твердой рукой сразу выбрать нужный ключ, отпереть замок. Еще передышка – теперь неизбежно надо забраться по лестнице на второй этаж. На ощупь миновать знакомый темный коридор, скользнуть в щель приоткрытой – как и оговорено заранее – двери.
Семнадцатилетний недоумок азартно сопел, неловко расстегивая пояс. Эо презрительно поморщился: Валериан, голубая кровь королей Барсанских по отцу, чистейшая и не менее породистая кровь князей Армары по матери – на коленях перед креслом жалкой дешевки, к тому же не особенно юной: она на пять лет старше мальчишки. Еще года три, и потрепанной девице пора будет менять род занятий. Но дурак слеп, как все юные безумцы. Он читал книги, а затем познал утонченную, достойную пера поэта, любовь в письмах, получившую столь яркое продолжение…
Один удар рукоятью по затылку – и романтик затих на ковре.
– Твои деньги, – Эо бросил мешочек на пол.
Женщина выскользнула из кресла, сгребла добычу и торопливо высыпала монеты в ладонь.
– Тут же медь, эй, ты чо? – утратила она остатки грамотной речи. – Я тебя заложу, вонючка.
– Твоя смерть, – не меняя тона, усмехнулся нэрриха, полагая себя остроумным.
Эо как раз успел найти рапиру герцога, обнажить и использовать, прикалывая ничтожество к ковру. Завершив эту важнейшую часть дела, он смог наконец-то без спешки изучить комнату. Остался доволен: утром сюда придут, увидят полуодетую девку с монетами в ладони и рапирой в спине. А на гарде-то вензель дома Траста. Интересно, сколько времени пройдет, пока принца крови, натворившего невесть что, возьмутся искать всерьез? Для этого надо понять подлинную ситуацию и отбросить нелепые, но понятные опасения относительно сплетен и потери репутации. А ведь поиски станут долгом графа Пармы, поскольку гранд при смерти и никто не знает, что зарезанная девка полковнику гвардии родня по крови, грех юности… Такое не забывается, как ни старайся забыть.
Тащить на плече бессознательное тело Валериана оказалось тяжело и даже едва посильно. Составляя свой план, Эо никак не ожидал, что будет настолько вымотан боем, ограничен временем и значит – близок к неудаче. Но теперь худшее позади, а тело придется нести недалеко, всего-то до темной арки, оттуда переулком до стены внешнего города и снова – тайной калиткой, секрет коей обошелся в три сотни золотых.
Вот и гостерия, выбранная вчера. Несколько монет конюху, предупрежденному заранее – и поводья в руке. Эо подобрал для дела двух южных скакунов, легких и некрупных: такие на горных тропах особенно хороши.
Во внешней стене города Эо не нашел тайных калиток. Пришлось подкупать стражу золотом прямо теперь, излагая правдоподобно заплетающимся языком историю затяжной гулянки и её неизбежных последствий. Мол, хозяин ждет, а золото все пропито, только на подкуп и осталось немного, бежать надо, бежать… От герцога, брошенного в глухом закоулке на время поиска коней, разило навозом: пойди в ночи разбери, куда усадил и к чему прислонил. Стражи морщились и считали деньги споро, охотно. Беглец никому и ничего не расскажет, понимали они: такому своя шкура дорога. Почему же не взять золото?