— Так, стоп…
Девушка несколько раз глубоко вздохнула и закрыла глаза, сгорбившись и прижав руки к груди. Сердце колотилось в ладони, словно запертая в клетку рёбер птица.
Катя изо всех сил старалась сохранить ясность мысли, дыша глубоко и ровно. Сердцебиение постепенно замедлялось, входя в привычный ритм, но мозг её продолжал работать в бешеном темпе, перебирая и просеивая самые разные звуки, долетавшие до неё. Стрекот железки, по которой мчались один за другим длинные составы. Стук дятлов по гулким стволам. Суетливый птичий гомон. Никаких потусторонних существ, прячущихся в ветвях деревьев. Обычная природа средней полосы. Прямо по учебнику биологии за какой-то там класс.
Резко выпрямившись, девушка откинула с глаз растрепавшуюся чёлку. Пришло время возвращаться домой. До дикой части леса оставалось ещё далеко, но продолжать путь уже не хотелось. Не хватало добиться ещё одной панической атаки. Катя всегда предпочитала оставаться в тех границах, где ещё могла контролировать ситуацию. И считала, что для девушки это очень полезная черта.
Она ещё раз оглядела лежавшую перед ней дорожку. Теперь Катя стояла лицом к знакомой части леса и готовилась отправиться домой. Совесть её чиста: она, как и обещала тётке и маме, прошлась по сосновому бору, причём довольно далеко. А значит, и на вопрос о том, где она провела время, врать не придётся. Но проблема оставалась в том, что возвращаться по той же тропинке Кате не хотелось. Это напоминало фильмы ужасов, где только что осмотренный предмет внезапно, пока герой стоит к нему спиной, неуловимо меняется. Так, что внешне даже не всегда получается увидеть разницу, но появляется ощущение жути. Тропинка, самая обычная, изгибавшаяся между мачтами древесных стволов, внезапно стала для Кати воплощением всех страхов, которые она испытывала перед лесом. И шагать по ней стало абсолютно невозможно.
Помявшись, девушка кинула взгляд в сторону чащи. Нет, туда тоже идти нельзя. Даже если не учитывать мистику, соваться в место, где шанс встретить кабана с поросятами выше, чем дедульку-грибника, не хотелось. Лес внезапно превратился в западню. Нервно обхватив себя руками и потерев предплечья вспотевшими ладонями, Катя покачалась с носка на пятку. Нужно было что-то решать.
И решение пришло. Если возвращаться по той же дорожке нельзя — можно попытаться обогнуть её. Обойти кажущееся опасным место, и вернуться назад! Эта мысль казалась настолько простой и логичной, что Катя едва не рассмеялась. Не нужно даже далеко отклоняться от маршрута, достаточно будет нескольких метров. А деревья, лишённые веток в нижней части, позволят видеть тропку.
Медленно успокаиваясь, девушка повернулась в сторону леса и зашагала перпендикулярно тропе. Хватило, как она и полагала, всего пары метров. Лес снова становился уютным и даже милым местом, вполне подходящим для прогулок. Словно повернули ручку яркости, и ставшие на миг сероватыми кроны сосен налились зеленью, приветствуя тёплое июльское солнце. Девушка больше не ощущала себя чужой. По крайней мере до тех пор, пока где-то позади неё не хрустнула ещё одна ветка. И на этот раз — куда ближе.
Новая волна паники захлестнула её мгновенно. Катя даже не стала оборачиваться назад: взвизгнув, она рванулась с места, словно поднятый голодным волком заяц. Её инстинкты били тревогу, пожарной сиреной завывая о грозящей опасности. Сквозь пелену страха пробилась единственная трезвая мысль: если не будет звуков погони, то через несколько шагов необходимо будет остановиться, иначе появится риск остаться в этом лесу навсегда.
Но звуки возникли. Коротко рыкнув, нечто за её спиной помчалось следом, тяжело и грузно, но при этом поразительно быстро. Насмерть перепуганная, Катя бросила быстрый взгляд за спину.
Она ожидала увидеть за своей спиной что угодно. Случайно забредшего на край леса вепря. Одичавшую собаку. Воображение, подстёгнутое страхом, даже нарисовало картину неведомого чудовища, лохматого, когтистого и злобно скалящегося. Но всё оказалось настолько проще и в то же время страшнее, что девушка сбилась с шага и едва не упала на мягкую лесную почву.
За Катей, круша чахлые кустарники, с трудом пробившиеся в густых тенях разлапистых сосен, мчался мужчина. Его объёмистое брюхо, туго обтянутое выцветшей тенниской со стёршейся от времени надписью «Спорт», колыхалось при каждом шаге, то подпрыгивая вверх, то падая вниз почти до колен. За короткий миг, который Катя смотрела на него, девушка разглядела всё: и грязные стоптанные ботинки, порыжевшие от времени, и пятна бурой грязи на коленях серых брюк из грубой ткани, и желтоватые разводы пота под мышками. Единственное, что оставалось не в фокусе — это лицо преследователя. Оно выглядело размытым, словно Катя смотрела сквозь мутное стекло. Выделялись на нём лишь глаза, холодные и мёртвые, как у валяющейся на берегу тухлой рыбины, забытой пьяными рыбаками.
Из Катиного горла вырвался скрипучий клёкот. С трудом удержав равновесие, она пригнулась к земле и изо всех сил припустила туда, где по её прикидкам располагался Грачёвск, родной город тёти и мамы. Такой безопасный и знакомый с самого детства.
4.
Света, заплыв на середину неглубокого в этом месте Дона, с наслаждением нырнула, достав руками до дна, и подняла на поверхность две горсти песка. Знакомое с детства развлечение…
Злость, вызванная разговором с сестрой, медленно отступала, превращаясь в глухое раздражение. Если бы не дочь, которой возможность хоть время от времени покидать душную Москву шла на пользу, она бы даже не сунулась в это захолустье. Но ради Кати она привыкла терпеть многое. Даже Марину с её вечными скандалами и недовольством.
Хуже всего в общении со старшей сестрой было то, что зачастую она оказывалась права. Преподносилась эта правда чаще всего в форме оскорбления, но тем не менее. Артём ведь и впрямь сбежал от неё, едва завидев выпирающий живот. Почему бы и не сбежать, уже имея постоянную работу в столице? Да и не дура ли она сама, надеясь привязать мужика ребёнком…
Почувствовав, что её мысли уходят в очень неприятную область самобичевания, Света набрала в грудь побольше воздуха и снова нырнула. Прохладная вода приятно освежала и помогала отвлечься.
5.
Погоня выматывала Катю. Ощущение дикого ужаса не отпускало ни на секунду, волнами накатывала паника, затуманивая разум и лишая возможности мыслить здраво. Реальность воспринималась девушкой обрывками, невнятными фрагментами, словно неловко смонтированная кинохроника. Мелькают слева и справа стволы деревьев. Низко висящие непропорционально длинные ветви до крови хлещут по щекам жёсткой хвоей. И фоном для всего происходящего — ни на секунду не смолкающий треск и хруст за спиной. И тяжёлое хриплое дыхание.
Преследователь был куда старше Кати. Лёгкость, присущая юности, уже много лет как покинула его тело. Пот катился с него градом, пропитывая дешёвую синтетическую ткань тенниски. Массивное брюхо всё сильнее тянуло к земле. Но он продолжал бежать со звериным упорством хищника, почуявшего беззащитную добычу.
Неизвестный явно имел огромный опыт в передвижении по лесу, в отличие от привыкшей к прямым городским улицам девушки. Она совершала слишком много движений из стороны в сторону, спотыкалась и бестолково пыталась то защитить лицо от веток, то ухватиться пальцами за стволы деревьев. Обутые в лёгкие кеды ноги путались в траве, совсем недавно казавшейся мягкой и шелковистой, но на поверку оказавшейся прочной и жёсткой, как тонкие провода. Через каждые несколько шагов Катя теряла равновесие и, негромко подвывая, замедлялась, чтобы устоять на ногах.
Расстояние между жертвой и преследователем неумолимо сокращалось. Каждую секунду ей чудилось, что его шершавая ладонь вот-вот схватится за ворот её футболки. Но, даже достаточно приблизившись, мужчина этого не сделал. Он не собирался затевать борьбу и давать гибкой девушке шанс вывернуться из своих лап. Сократив расстояние до минимального, он резко и очень болезненно пнул Катю в икру. Натруженную мышцу моментально свело судорогой и, нелепо взмахнув руками, девушка повалилась на лесной ковёр. Из перекошенных в гримасе удивления губ вырвалось короткое и громкое:
— Мама!
Но волшебное слово, хорошо знакомое детям, не возымело своей силы. Только ворона снялась с ветки и полетела, тяжело взмахивая крыльями и громко возмущённо каркая.
Выгнувшись дугой и сильно оттолкнувшись руками от земли, Катя откатилась в сторону. И как раз вовремя: тяжело дышащий мужчина с мёртвыми глазами упал на четвереньки, схватив руками траву и сухие еловые иглы там, где она только что лежала.
— Сучка… — выдохнул толстяк.
Они замерли, лёжа на земле меньше, чем в полуметре друг от друга. И на Катю вдруг навалилось чувство нереальности происходящего. Страшный маньяк, безразличный лес вокруг, травинки, обвившие запястья — всё это показалось ей бесконечно далёким и будто бы нарисованным на бумаге. И оказалось, что почти не страшно смотреть в почерневшие от ярости глаза. Почти получалось не думать о том, что этот страшный кабаноподобный человек собирался с ней сделать.
Но всё же, когда преследователь дёрнулся в её сторону, Катя сумела заставить своё тело среагировать. Молодость и худоба давали ей преимущество в скорости, которым она воспользовалась. Резво вскочив на ноги, девушка прыгнула в сторону. Отскок, правда, получился слабым. Даже несмотря на бурлящий в крови адреналин, правую ногу ниже колена продолжала сжимать в тисках жестокая судорога. Но и этой слабой попытки разорвать дистанцию хватило, чтобы мужчина схватил лишь воздух. Радоваться маленькой победе времени не оставалось. Развернувшись на месте, Катя попыталась бежать, неловко подволакивая ушибленную ногу и сильно отталкиваясь от земли здоровой. Она рассчитывала, что грузный противник попытается подняться с земли, а на это у человека его комплекции наверняка уйдёт немало времени.
Но девушка снова ошиблась. Мужчина знал, что вставать у него времени нет. Поэтому даже не попытался подняться. Изо всех сил оттолкнувшись короткими, но мощными ногами, он выбросил вперёд руки и одним прыжком догнал свою жертву. Сильные пальцы впились в травмированную лодыжку, и Катя, не выдержав, издала громкий вопль. Отчаянно дёрнувшись, она попыталась высвободить ногу, но мужчина вцепился намертво. Злой оскал под мёртвыми глазами отразился в расширившихся от ужаса зрачках.