— Конечно, верно, — согласилась Вера Федоровна. — Сейчас уже, по-моему, многие это начали понимать. Я вот слушаю вас, а у самой сердце холодеет. Ведь мой сын там…
Вера Федоровна рассказала Лемехову о том, что пишет сын, и о майоре Сумском, и о своих переживаниях.
БОЙ В ОКРУЖЕНИИ
Шувалов двигался первым. За ним шли в приподнятом настроении солдаты, выполнив боевое задание без потерь. Все с удовольствием, не экономя воду, прикладывались к флягам, рассчитывая быстро вернуться в подразделение.
Тропа становилась все более пологой, идти было легче. Шувалов часто поглядывал то на карту, то на компас. Через четыре километра поворот на север, а там не более
километра до, встречи со своей ротой. Командир отделения чуть замедлил шаг и оглянулся. Солдаты передвигаются как и положено, соблюдая дистанцию, в затылок друг другу. Они вышли из узкого ущелья и зашагали по небольшому плато, усеянному крупными и мелкими камнями. Какая-то неясная тревога родилась в душе Шувалова. Он внимательно посматривал по сторонам, а затем, полуобернувшись, коротко приказал:
— Передать по цепочке: быть начеку, интервал между собой пять метров.
Отделению надо было пройти по открытой местности, с двух сторон огражденной горами. А в них много расщелин, трещин, выемок, в которых можно хорошо замаскироваться.
«Да, фланги нехорошие, того и гляди…» — додумать Шувалов не успел. Справа и слева ударили выстрелы. Он, падая, крикнул:
— Ложись! Огонь!
Полоснув по левой гряде из автомата, Шувалов оглянулся. Они находились на склоне небольшой, с пологими боками высотке. Ни ямки, ни больших валунов, за которыми можно укрыться! Шувалов понял, что попали в засаду в очень неудобном месте и надеяться на то, что душманы скоро отойдут, не следует. «Засекли еще тогда, когда мы спускаться начали. Успели, сволочи, хорошо подготовиться, да и место выбрали удачное».
— Обложиться камнями, патроны экономить! Бить только наверняка. — Он помедлил секунду и опять, стараясь перекричать грохот выстрелов, крикнул: — Попов, попытайся подавить пулеметчика!
Копать землю было бесполезно, и солдаты сгребали камни впереди себя, закрывали в первую очередь голову.
— Командир! — послышался голос радиста. — Слышишь, командир, у меня радиостанцию разбили!
«Ну вот, начинается!» — чертыхнулся в душе Шувалов и вытащил две красные ракеты. Душманы всегда стремятся в первую очередь вывести из строя радиостанцию. На сей раз им это удалось. Шувалов выпустил в небо одну за другой две красные ракеты. «Только увидят ли их свои?»
Некоторая растерянность, вызванная неожиданным нападением, прошла. Мысль работала четко и ясно. Шувалов уже прикинул, что предпринять. Громко крикнул:
— Леонов! Бросай дымы направо, я — налево!
Дымовые шашки были только у Леонова и Шувалова.
Леонов действовал расчетливо: бросил три «дыма», и плотная оранжевая полоса растянулась метров на сорок. Шувалов сделал то же, и теперь две стены дыма на время спрятали ребят от душманов. Душманам пришлось вести огонь вслепую. Шувалов вскочил на ноги.
— Мужики, отходим к вершине высотки!
Они подхватили убитого и раненого товарищей и быстро сменили позицию. На самом верху расположились по кругу и начали обкладываться камнями. Каждый понимал, как важно в эти минуты укрыться. Они лихорадочно сгребали камни, подтаскивали куски породы побольше, но и «духи» не дремали. Они поняли маневр советских солдат и, беспрерывно ведя огонь, двинулись через дымовую завесу вперед. Пригибаясь и прячась за камни, душманы быстро окружили пологую высотку.
Шувалов прикинул, что наиболее удобной у душманов будет позиция справа. Тут невысокая гряда камней позволяла хорошо укрыться, а пологий склон давал возможность быстро приблизиться к окруженным. Шувалов, рукой показывая на гряду, приказал:
— Леонов и Коблик, с ручным пулеметом держите под прицелом вот тот участок. Попов и Кольцов, прикройте тыл. Турлаков! Феликс, — окликнул старший сержант рыжеволосого кучерявого гранатометчика, — на левый фланг. Бадаев — с ним!
Полоснув короткой очередью по показавшимся из-за большого валуна трем душманам, Шувалов оглянулся:
— Гулямов, как у Банявичуса? Опасно?
Невысокий и юркий рядовой Гулямов, заканчивая перевязку, ответил:
— Сквозное ранение в бедро, кровоточит и правое плечо.
Банявичус приподнялся на здоровое плечо.
— Я могу вести огонь левой рукой.
— Хорошо, Альгирдас. Давай ко мне. Гулямов, помоги.
Шувалов уступил Банявичусу свое место за небольшой каменистой насыпью и после короткой очереди по душману, попытавшемуся занять более удобную позицию, тут же начал сооружать новый бруствер.
Душманы усилили огонь, они пока не рисковали идти в атаку и, словно стая волков кольцом обложив отделение Шувалова, вели бешеный огонь и выжидали.
Замысел их был ясен: заставить десантников израсходовать боезапас, а затем взять их голыми руками.
Шувалов, яростно обламывая ногти, сооружал защитный рубеж. Гулямов подтащил довольно большой камень.
— Командир, держи!
— Спасибо Гулямов, ты его к Банявичусу пододвинь, видишь, он плохо укрыт. А сам ползи к Леонову и Коблику, по-моему, там будет тяжелее всего. Пока в атаку не идут, ведите огонь только одиночными.
Леонов и Коблик видели, что уже не менее трех десятков душманов находятся напротив их, явно готовясь к броску. Справа от Леонова устроился Гулямов. Он умудрился притащить еще один довольно большой камень и сейчас маленькой саперной лопаткой лихорадочно долбил каменный грунт.
Коблик оглянулся и увидел всех ребят. Они то стреляли, то долбали лопатками землю, стараясь получше укрыться. Только Толя Корж лежал в центре круга. Пуля поразила его в голову, и умер он, не мучаясь. Коблику стало не по себе от мысли, что Толя лежит на виду у противника и совсем не защищен от его пуль.
«Может, попытаться как-то укрыть Толю?» — подумал Коблик и хотел подползти к убитому товарищу. Но тут совсем рядом, у виска, засвистели пули. Одна из них высекла искру из небольшого камня прямо в лицо, вторая ударила в металлический приклад автомата. Нет, высовываться из-за бугорка нельзя! Да и вокруг погибшего поднимаются фонтанчики пыли: попробуй сунься!
Душманы усилили огонь. Теперь они стреляли уже с трех сторон. Только там, где находились Шувалов и раненый Банявичус, было пока тише.
Шувалов чуть сдвинулся вправо, чтобы помочь Леонову, Коблику и Гулямову. Им приходилось тяжелее всех. Душманов сдерживал только точный огонь Леонова, который короткими очередями из ручного пулемета осаждал их.
Вдруг Коблик увидел, как между двумя большими валунами тенью проскользнул и залег душманский гранатометчик. Николай взял под прицел камень и затаил дыхание. Вот душман чуть-чуть приподнялся над камнем, чтобы выстрелить из гранатомета. Николай тут же поймал его на мушку и плавно нажал на курок. Бандит как на пружине подскочил, выронил из рук гранатомет и упал головой на округлый камень.
— Молодец, Коблик! — похвалил солдата видевший все это Шувалов.
Неожиданно умолк пулемет Леонова, и душманы сразу, же зашевелились, начали перескакивать от одного камня к другому, стараясь ближе придвинуться к десантникам.
Шувалов тревожно посмотрел в сторону Леонова.
— Что там у тебя, Антон?!
— Пулемет перезаряжает, — ответил за него Коблик.
Странное чувство овладело Кобликом. Они были в окружении, смерть стояла рядом, она витала над головой в любой выпущенной противником пуле, а у Коблика не было страха. Он только в этом бою, увидев, что уже несколько душманов были сражены его огнем, почувствовал себя солдатом. Теперь все они — девять живых и один погибший — были единым, неделимым организмом, который будет сражаться до последнего патрона.
А над головой по-прежнему белесое небо с раскаленным ярким диском солнца. Попить бы! Но увы, фляга пуста.
Коблик экономил боеприпасы, старался стрелять метко. Он брал на прицел камень, за который только что нырнул очередной душман, и безотрывно следил за ним. В поле зрения попадали и другие «духи», которые перескакивали от одного камня к другому, но Коблик не отвлекался на них, он ждал «своего». И когда душман, пытаясь сделать очередной бросок, выскакивал из-за камня, Коблику не надо было тратить время на прицеливание: одиночный выстрел попадал в цель. Николай намечал себе следующего душмана, стараясь выбрать того, который был ближе других.
Вдруг послышался резкий свистящий звук, и почти в центре круга, который образовали солдаты отделения, одновременно с белесой вспышкой раздался взрыв. И тут же послышался голос Шувалова:
— Попов, это с вашей стороны гранатометчик бьет?
— Да. Но больше не будет, я успел его подловить.
А душманы все усиливали огонь, все чаще делали перебежки, стараясь приблизиться к советским солдатам. Теперь Шувалов уже точно знал, что их не менее двухсот. Было ясно, что главарь банды не пожалеет своих людей для того, чтобы захватить в плен хотя бы одного советского солдата. Передав по цепочке, чтобы ребята окапывались как можно лучше, Шувалов тоскливо посмотрел туда, где находились высокие горы: успеют ли свои прийти на помощь? Он достал еще пару ракет, и вскоре они взвились в небо. Банявичус с сомнением покачал головой.
— Заметят ли ракеты в роте, видишь, какие горы высокие?
Ответить Шувалов не успел. Со всех сторон, казалось, из всего имеющегося оружия, с новой силой душманы, ударили по отделению. Они выскакивали из-за камней и бежали к высотке. Старший сержант перевел рычаг на стрельбу очередями и громко, стараясь перекричать грохот, крикнул:
— Отделение, к бою!
Но все его солдаты были начеку. Громко и зло заработал автоматический гранатомет Турлакова, звонко ударил очередями пулемет Леонова, послышались очереди сзади.
«Значит, со всех сторон пошли», — подумал Шувалов и дал первую очередь по душманам. Трое из них, словно споткнувшись, упали. Остальные, низко пригибаясь к земле, продолжали бежать. Банявичус тоже открыл огонь. Превозмогая боль и приложив приклад автомата к левому плечу, он стрелял довольно точно. Это было видно по тому, как несколько душманов сразу же осели. Первыми отбили атаку и заставили «духов» отступить Турлаков и Бадаев. Затем Попов. и Кольцов, на позиции которых наступала небольшая группа, смогли противника повернуть назад. Наконец и Шувалову с Банявичусом удалось отогнать душманов обратно. Но на правом фланге обстановка сложилась напряженная. Душманы подошли в этом месте близко. Их ручные гранаты чуть-чуть не долетели до позиций десантников. Шувалов приказал Банявичусу оставаться на месте, а сам переместился вправо, и его фланговый огонь оказался кстати. Вскоре душманы залегли, а затем начали отползать. Атака захлебнулась. Но передышка была короткой.