— Да, ты прав. У меня тоже дома мать, отец и сестры. Имею ли я право их подводить?
Миллер даже подскочил на своем стуле:
— Да вы что, ребята? О вас же уже доложили послу, сообщили в Англию. Думаете ли вы что говорите? Сегодня вечером с вами хотел встретиться английский лорд, член парламента. Вы подводите и себя и нас! Мы же поручились за вас, убедили, что вам можно верить!
— Нет, я не буду писать такой бумаги, — решительно заявил Леонов. — Отведите нас обратно в тюрьму. Что будет, то и будет.
— Да, это справедливо, — поддержал его Николаев. — Отведите нас к товарищам в камеру.
Миллер уговаривал, угрожал, обещал рай земной. Было видно, что он очень боится сорвать вербовку. Неожиданно он махнул рукой и выскочил из комнаты..
Алексей посмотрел на Леонова.
— Как думаешь, не переиграли ли мы?
Леонов молча пожал плечами. В неведении они просидели не меньше часа.
Миллер появился также неожиданно, как и убежал. Вместе с ним было двое мусульман. Миллер, кивнув на них, хмуро сказал:
— Они вас отведут к парикмахеру. Здесь недалеко, в следующем здании. Потом пообедаете, поговорим позже.
Парни пошли за двумя провожатыми и оказались в пыльной комнате. В углу было зеркало, напротив стоял — обшарпанный стул. На столике лежали ножницы, расчески, две Электрические машинки для стрижки, бритвенные принадлежности.
Худощавый, черноволосый, с маленькими усиками парикмахер натянуто улыбнулся и жестом указал Леонову на стул.
Антон сел, но изображение, которое он увидел в зеркале, заставило его вскочить. На него смотрел заросший, лохматый, дикий человек. «Неужели — это я?! Какой ужас!»
Парикмахер принялся за работу, и вскоре в зеркале появился коротко остриженный молодой человек с впавшими щеками и лихорадочно блестевшими, удивительной голубизны, глазами.
«Ну вот, дикообраз превратился в Кощея Бессмертного», — подумал он и пальцем указал парикмахеру на небольшие усики, которые тот оставил, наверное, по образцу своих: убери, мол!
Парикмахер кивнул головой и быстро сбрил их. Леонов поднялся и с любопытством продолжал смотреть в зеркало. Одежда на нем висела как на вешалке: кожа да кости.
Он отошел в сторону, уступая стул Алексею, и с любопытством следил за его реакцией.
— Мать родная! — простонал Николаев. — Я ли это? Страшилище!
После парикмахерской их отвели в комнату, где уже на столе стояла еда. Пообедав, парни почувствовали, что впадают в какое-то странное состояние: слегка кружилась голова, хотелось спать, все стало безразлично.
Николаев сразу лег и уснул. А Леонов некоторое время пытался контролировать свои мысли, но мозг все больше окутывался тяжелым густым туманом, и он, с тревогой вспоминая оставшихся в тюрьме ребят, тоже уснул.
НАЧАЛО
А на базе перед рассветом советские солдаты повскакивали с пола. Во дворе раздались автоматные очереди, громыхнула граната.
— Началось?! Неужели получилось?! — послышались среди парней радостные возгласы.
Тут же за дверями что-то загрохотало, что-то упало, ударил одиночный выстрел, дверь раскрылась, и на пороге появились какие-то люди. В подвале было еще темно, и кто это — не разберешь.,
— Товарищи советские солдаты! — послышался взволнованный голос. — Я — полковник афганской армии Мохаммад Наим. Выходите, восстание началось!
— Взвод! — воскликнул Тамарин, — за мной. — И первым бросился к дверям.
Уже во дворе Тамарин крепко пожал руку Мохаммаду Наиму и представился:
— Командир взвода старший сержант Тамарин.
— Очень приятно, — ответил полковник, пожимая ему руку. — Сейчас мы вас вооружим.
Он повернулся и что-то спросил у своих людей. От этой группы отделилось трое и жестами пригласили советских солдат следовать за ними.
Тамарин отыскал Сейсейбаева и предупредил его, чтобы он постоянно находился рядом.
Мохаммад Наим сказал Тамарину:
— Получайте оружие, и встретимся у здания, где была ваша камера. Там и будет находиться штаб восстания. Будьте осторожны, как видите, стрельба разгорается.
И действительно, автоматные и пулеметные очереди, одиночные взрывы гранат доносились со всех сторон. В воздухе золотистой цепочкой проносились трассеры.
С разных сторон в воздух одна за другой взвились сигнальные ракеты.
Тамарин, увлекая за собой товарищей, быстро зашагал за провожающими. В длинном приземистом каменном здании без окон с одним выходом располагался огромный склад. Обе половинки большой двери были раскрыты настежь, внутри горел свет. Тамарин вошел и присвистнул:
— Ого! Здесь вооружения хватит на целую дивизию.
На длинных стеллажах и просто вдоль стен в штабелях стояло множество ящиков. Все верхние ящики, очевидно, служили образцом «товара», хранящегося в штабеле.
Вооружившись, солдаты подошли к зданию, где их дожидались афганские командиры. Было уже светло. Мохаммад Наим ставил задачу командирам групп.
Увидев Тамарина, он подозвал его к себе.
— Очаги сопротивления уже подавлены. В плен взято более двухсот душманов, многим удалось убежать, но много и погибло. Предлагаю план наших дальнейших действий. Территория базы прямоугольной формы, она обнесена высоким дувалом. Изнутри к нему примыкают восемь зданий. Все они с плоскими крышами на уровне верхнего гребня дувала. Я думаю, что эти здания мы должны использовать как узловые элементы нашей обороны. В дувале имеется трое ворот, там мы должны тоже держать значительные силы. Кроме этого, внутри базы имеется шесть строений. Я считаю, что на их крышах надо разместить средства противовоздушной обороны.
Тамарин выждал, пока полковник сделает паузу, и спросил:
— Скажите, а разве мы не уйдем в горы, чтобы пробиться к своим?
Мохаммад Наим грустно улыбнулся.
— Мы так и рассчитывали. Но есть некоторые изменения. Между базой и горами стоит пакистанская воинская часть. У нее танки, бронемашины и артиллерия. Выйти сейчас на равнину, значит, стать мишенью для авиации и артиллерии. В связи с этим я предлагаю занять круговую оборону. По радиостанции связаться с афганской армией и начать переговоры с пакистанскими властями, требуя передать нас представителям Афганистана и Советского Союза.
Тамарин понимал, что иного, более разумного пути нет. В любом случае, они вырвались из душманских застенков, вооружены и могут постоять за себя. Он нетерпеливо спросил:
— Какую позицию отводите нам?
— Среди ваших солдат есть гранатометчики?
— У нас все солдаты умеют обращаться с этой трубой.
— А наши нет, — улыбнулся полковник. — Выделяем вам вот этот дом у дувала, — он пальцем показал на восточную часть базы, — и вот эти ворота. Они находятся недалеко от дома. Это — самое танкоопасное направление. В придачу вам выделим группу наших солдат.
— Какова общая длина наших позиций? — деловито осведомился Тамарин.
— Метров сто восемьдесят, но силы вам надо держать в основном на здании и у ворот.
— Не только. Мы проделаем в дувале бойницы. Нам надо будет взять еще один станковый пулемет, пару ручных пулеметов и гранатометов. Некоторые мои ребята будут иметь при себе по несколько видов оружия и в зависимости от обстановки применять их. А мины на складе есть?
— Какие?
— Противотанковые.
Мохаммад Наим поинтересовался у одного из своих офицеров и ответил утвердительно. Тамарин сказал:
— У нас во взводе имеются минеры. Предлагаю поставить мины на наиболее опасных направлениях.
Работа закипела. На подступах к базе устанавливались мины, на крышах домов, в бойницах были поставлены крупнокалиберные пулеметы, на дома поднимались мешки с песком, за ними устраивались автоматчики и гранатометчики.
Тамарину вместе со своими товарищами и афганскими солдатами пришлось еще несколько раз бежать на склад.
К обеду к базе подошли большие автоколонны. В бинокль хорошо было видно, как из огромных военных грузовиков выпрыгивали вооруженные люди и скрывались в складках местности. Еще через час в северном направлении развернулись в цепь с десяток танков. Стоявший рядом С Тамариным Мохаммад Наим, не отрываясь от бинокля, пояснил:
— Это танки пакистанского подразделения, о котором я говорил утром. Смотрите, за танками размещают артиллерию.
— По рации не удалось связаться со своими? — поинтересовался Тамарин.
— Пока нет. Плохо вызывать, когда частоты не знаешь. — Вдруг полковник напрягся, внимательно глядя на северо-восток.
— Кажется, — к нам гости.
Прямо по долине к базе шла бронемашина. На ней развевалось белое полотнище.
Мохаммад Наим приказал своим по бронемашине не стрелять. Тамарин повторил приказ своим солдатам и озабоченно произнес:
— Как бы они на мины не напоролись.
Мохаммад подозвал одного из офицеров и сказал:
— Оставь автомат здесь, пойдешь со мной на переговоры.
— Может, вам самому не следует идти, — засомневался Тамарин. — Пусть кто-нибудь другой с ними переговорит.
— Я уверен, что пока они огонь не откроют. Потерять такие огромные запасы оружия — катастрофа. Главарям не простят сложившейся ситуации на базе. Они сейчас начнут нас убеждать сдаться.
Мохаммад Наим в сопровождении своего товарища в изорванной офицерской форме быстрым шагом направились навстречу бронемашине, которая сбавила ход и осторожно продвигалась к базе. Мохаммад Наим стремился быстрее преодолеть заминированный участок, чтобы встретить парламентариев на подходе. Из люка бронемашины выскочили двое. Один был. явно душман в одежде мусульманина, второй — офицер пакистанской армии.
Разговор длился несколько минут. Парламентеры уехали, а Мохаммад Наим и его товарищ торопились обратно. Полковник, тяжела дыша, поднялся на крышу.
— Они спросили, чего мы хотим. Я ответил: возвращения на Родину или встречи с представителями советского и афганского посольств.
— Ну и что они? — спросил Тамарин.
— Сказали, такому не бывать, и дали на размышление тридцать минут. Но я думаю, что они пока не откроют огня.