Одинан закончил перечислять обвинения, и Ньялль дал знак арестованным садиться.
— Вы слышали, в чем вас обвиняют, — сказал Сартол глубоким и странно спокойным голосом.— Что вы на это скажете?
— Можно нам немного посовещаться? — вежливо спросил Баден.
— Хорошо.
Оррис и Транн придвинулись поближе к Бадену, зная, что даже их шепот далеко разнесется по залу, но с этим ничего нельзя было поделать.
— Видел? — спросил Оррис, надеясь, что остальные маги не поймут, о чем речь.
— Да.
— Похоже, теперь наш выбор сделан.
— Согласен. — Баден печально усмехнулся. — Придется убеждать Магистров.
Оррис пожал плечами и усмехнулся в ответ:
— Пожалуй.
— Я ничего не видел, — сказал Транн, — но, на сколько я понимаю, мы будем требовать немедленного суда? — Он просто выказывал друзьям абсолютное доверие в ситуации бесконечной важности, такое, что Оррис смутился и ощутил огромную благодарность магу за его дружбу. На мгновение на лице Бадена отразились схожие чувства.
— Да, это будет лучшим решением, — сказал Магистр. — Объясню позже. Но если вы предпочитаете...
Транн покачал головой:
— Никогда не любил ждать. Давайте разоблачим предателя и покончим со всем этим.
Баден позволил себе улыбнуться и сжал плечо друга. Потом он обернулся к Сартолу:
— Согласно нашим правам, установленным законами Ордена, мы требуем немедленного суда завтра утром.
Маги изумленно забормотали, и Оррис заметил, что на лице Сартола борются страх и сомнение. Но тут Магистр усмехнулся, и Оррис снова решил, что ему привиделось.
— Мои свидетели еще не прибыли из Излучины, — ответил он. — Я бы предпочел подождать.
Баден покачал головой:
— В этом нет необходимости, Сартол. Ты можешь говорить вместо них — я тебе верю. Начнем завтра утром.
Улыбка исчезла с лица Сартола.
— Очень хорошо. — Голос его выдавал беспокойство. — Завтра утром. — Он быстро встал, не сводя глаз с лица Бадена. — Отведите их в ближайшую гостиницу и поместите под стражу. Завтра колокольный звон возвестит начало суда.
Он повернулся, шелестя плащом, и быстро зашагал в свою комнату.
— Пойдемте, — сурово сказал Ньялль, указывая посохом. — Я отведу вас.
Они встали, и Баден с Транном последовали за стариком на улицу. Оррис, однако, немного задержался, глядя, как уходит Сартол. И снова Созывающий Камень ответил цериллу предателя.
Глава 18
Не зря говорят, что дороги жизни ведут по кругу и боги охотно заставляют смертных плутать. Арестованных привели в ту гостиницу, где Оррис и Транн поймали вандалов, разбивших окно в Великом Зале.
— В этом что-то есть, — шепнул Транн приятелю, тщетно пытаясь скрыть озабоченность. — Вот только как понять смысл...
Трое обвиняемых и еще четверо членов Ордена, сопровождающие их, прошли вслед за Ньяллем по узкой лестнице в темный коридор, и там старый Магистр указал на три комнаты:
— Каждый поселится в одной из них.
Баден положил руку ему на плечо:
— Спасибо, Ньялль. Мы все втроем пойдем в мою комнату: нам надо многое обсудить. Пожалуйста, позаботься, чтобы нам принесли еды и скажи охраняющим нас магам, чтобы пропускали посетителей.
В карих глазах Ньялля читалась нерешительность.
— Нас еще не приговорили, Ньялль, — еще более мягко продолжил Баден. Согласно законам Ордена, мы все еще свободные люди. Мы сдались по доброй воле и по-прежнему доверяем тебе, но взамен ожидаем подобающего обращения.
Ньялль напряженно посмотрел на них и наконец кивнул:
— Хорошо. Постарайтесь, чтобы я не пожалел о поблажках.
Баден чуть улыбнулся, и все трое вошли в среднюю комнату, закрыв за собой дверь.
Здесь было куда лучше, чем в захламленном коридоре, несмотря на скудную обстановку. У правой стены стояла небольшая кровать, накрытая лоскутным одеялом. Рядом с ней у единственного окна, открытого, так что ветер трепал легкие льняные занавески, стоял ночной столик с масляной лампой. В другом углу располагались простой стул и огромный комод. На полу лежал бежевый коврик с застарелыми пятнами. Баден растянулся на кровати, привалившись спиной к стене. Транн вытащил стул на середину комнаты, Оррис сел на подоконник, наслаждаясь ветром и солнцем.
— Вы что-то видели, — сказал Транн. — Расскажите.
Баден вздохнул и провел рукой по волосам. Его угловатые черты выдавали крайнюю усталость.
— Конечно, я не могу говорить за Орриса, но думаю, что он заметил то же самое: когда Сартол вышел в зал, цвет его церилла на миг отразился в Созывающем Камне.
— Что? И ты тоже видел?
— Да.
— И вы оба уверены, что это не простое отражение, не зрительный обман?
Оррис помотал головой:
— Нет, когда Сартол уходил, это повторилось.
Баден пристально посмотрел на Орриса, потом снова повернулся к Транну:
— Этого я уже не видел, но уверен, что все было именно так.
Транн выдохнул сквозь зубы с характерным свистящим звуком.
— Арик, сохрани нас. Если он способен связываться с Камнем, весь Орден не сможет остановить его.
— Знаю. Вот почему нам нужен немедленный суд. Очевидно, он уже начал преобразовывать Камень, но еще не закончил и, будем надеяться, не закончит в течение ночи.
— Но даже сейчас мы не знаем, как далеко все зашло, — сказал Транн, а завтра на суде ему придется сразиться с какой-нибудь третью Ордена. Я, конечно, не сомневаюсь в мудрости твоего выбора, но опасаюсь, что уже слишком поздно.
Баден пожал плечами:
— Давайте считать, что все пока не так страшно, и займемся более насущной задачей. Надо выяснить, кто из магов на нашей стороне.
— Конечно, Радомил, — сказал Оррис.
— Согласен, — ответил Транн. — Он подал нам знак на мосту.
— И еще он встретился со мной взглядом, когда Сартол прошел мимо Камня. Он понимает, что дела ет Сартол.
Баден с одобрением посмотрел на Орриса:
— А я этого и не заметил. Рад, что ты в наших рядах.
Маг слегка покраснел и улыбнулся:
— И много времени потребовалось тебе, чтобы понять это?
— Хм... В общем, нет.
— Мне всегда нравился Радомил, — отметил Транн, — но я не очень хорошо его знаю. Думаете, мы можем доверить ему передать сообщение... — он прервался и с опаской посмотрел на дверь, — остальным?
— Безусловно, — ответил Баден. — Но не думаю, что для этой цели он подойдет лучше всех.
Оррис привык доверять суждениям Бадена и тем не менее был удивлен.
— Почему нет?
— Радомил был за городом в составе патрульного отряда, и Сартол может определить и его в ряды обвиняемых.
Оррис покачал головой:
— Это не пройдет. Даже у Сартола духу не хватит.
— Возможно, ты прав, но рисковать нам нельзя. Того, кто будет нами избран, ждет смертельная опасность — это неизбежно, но риск можно свести к минимуму. Нам нужен Магистр, который был здесь не отлучно во время нашего отсутствия, так что обвинить этого человека будет практически невозможно.
— Из тех, кто оставался в Амариде, немного заслуживающих доверия людей, — сказал Транн. — Но кто из них верит нам настолько, чтобы помочь?
Прежде чем Баден ответил, в дверь тихо постучали. Баден, улыбаясь, спрыгнул с кровати и потянулся к дверной ручке.
— А вот и ответ на твой вопрос!
Много лет прошло, думал Ньялль, с тех пор, как ему последний раз было так хорошо. Впервые за все эти годы члены Ордена обращались с ним как с уважаемым человеком. Ему доверили роль в событиях, предопределяющих будущее Волшебной Силы. Уже десять лет ничего подобного не было. Десять лет. Сидя за столом в дальнем углу таверны "Кристалл", названной так из-за близости к хрустальным статуям Великого Зала, а вовсе не за особый блеск обстановки, Ньялль медленно качал головой, поражаясь тому, как неумолимо быстро течет время. Двенадцать лет назад он обрел Ноллстру и стал Магистром. Десять лет назад умерла Вардис. Вардис, ореховые глаза которой и ее черные кудри притягивали его, как мотылька на огонь, во время первого его визита на Нижний Рог, где он позже служил как маг и Магистр. Ее юмор и любовь согревали его днем и ночью больше чем полжизни. Она так гордилась, впервые увидев Ноллстру у него на плече, что расплакалась.
Он еще помнил ту ночь с поразительной ясностью. Они лежали рядом, и она водила кончиками пальцев по его груди; он запомнил навсегда ее большие светящиеся глаза, свечу, и церилл, и гордость, которая сквозила в ее улыбке.
— Магистр Ньялль, — уже не в первый раз шептала она. — Однажды, может быть, ты станешь Премудрым Ньяллем.
Он тихо рассмеялся:
— Тщеславная ты женщина. Хочешь иметь большой дом в большом городе на другом конце страны и чтобы все приходили к тебе на поклон.
— Не нужен мне большой город. Я очень счастлива здесь, а что до остального, то разве я не заслуживаю еще большего? Теперь, когда ты человек с положением, разве сложно заставить их перенести сюда Великий Зал?
— Посмотрим, что можно будет сделать. — Он снова засмеялся, поцеловал ее и добавил другим тоном: — Луну и звезды сдвинул бы для тебя, если б мог.
Она перевернулась на спину и потянула его за собой.
— Уже сдвинул.
На этом месте, как всегда, Ньялль оборвал воспоминания. Потому что, как иногда казалось, это была их последняя счастливая ночь. Вообще-то были еще, но немного. Три месяца спустя она пожаловалась на тупую боль в животе, а вскоре началась кровавая рвота. Тогда его охватил страх потерять ее, и в мире остались только они двое и ее болезнь. Он молил богов, говорил им, что еще слишком рано, нельзя ее забирать, но они не слышали.
Почти два года он смотрел, как она угасает, и заботился о ней, как мог. Местные целители были бессильны, не помогало и его волшебство. Он мог лишь на время облегчить ее боль. Постепенно уходили ее радость, ее красота, ее смелость, ее жизнь. Это было Десять лет назад.
Пока она болела, он продолжал посещать Собрания и служить народу. Она на этом настаивала. Но, потеряв ее, он потерял честолюбие, утратил мечты.